Крячкова: Нет, я – выпускница Казанского университета. Поскольку я здесь не работала,
а только вот коснулась, я проанализировала все геологические материалы,
опубликованные с 1929 года. Теперь, когда оказалось, что – я не беру Пыховскую
скважину, там УГМК не причастна. Колодец. У нас спектральный анализ показал спектр
редкоземельных элементов в приповерхностном слое воды. Это первый горизонт.
Предыдущего сколько – их мало. Я могу сказать, в тех работах нигде не отмечались такие
вот спектры. Содержание урана, превышающее нормы радиационной безопасности, есть
иттрий, скандий, т.е. эти минералы – их много, сейчас я не буду перечислять – они ни о
чем не говорят аудитории. У меня сложилось впечатление, вы прекрасно знаете, что к югу
от Воронежской области есть уран, фосфорно-редкоземельно-урановые оруденения
олигоцен-миоценового возраста. Как могли попасть ранее – в ледниковые, в
аллювиальные отложения, в воду первого поверхностного горизонта – ну, сколько там? 2-
3-4 метра, я не знаю, в колодце. (Реплика – «6 метров»). 6 метров. Как они могли попасть
туда, вот эти элементы? Которые залегают, ну сколько там флювиогляциальных,
моренных отложений? Как они могли попасть? С глубины? (показывает рукой – вверх) И
потом еще: йод-бромные воды. Превышение брома – в 3 раза, но я из вашей публикации
взяла, что на Еланском месторождении йод-бромные воды залегают на глубине 215-245
метров, а на Ёлкинском – 255-260 – в одной статье так, в другой так – до 280. Как они
могли попасть оттуда в поверхностные горизонты? И уран – ведь идет увеличение
содержания урана.
Модератор: Спасибо за вопрос.
Бочаров: Никель никак не связан ни с ураном, ни с торием. Нет такого.
Крячкова: Я знаю, нет такой связи. Я ее не устанавливаю.
Бочаров: Дело в том, что эта зона – она тектонически активная. Шумилинско-
Новохоперский разлом проходит, так называемый. И сами месторождения не на самом
разломе, а чуть в стороне, т.е. подводящая (?) трещина, подводящий канал. Не исключена
возможность, что по этой проницаемой зоне несколько, какое-то количество вот этой
воды, соленой, попало в верхний горизонт. И, соответственно, уран и торий.
Вопрос: Ну тогда она должна была уйти, если она просто попала?
Бочаров: Но разлом-то существует, он не закрыт. А никель и само месторождение – оно
никак не связано. У всех есть машины, померяйте радиоактивность, хотя бы гамма-фон,
бензина. И установите, что там повышенное количество, по сравнению с этим. Это
спутник всех нефтяных и газовых месторождений.
Крячкова: Виктор Львович, морские олигоцен-миоценовые присутствуют в разрезе
геологическом?
Бочаров: Присутствуют.
Крячкова: Всё ясно. (смеется) И причина-то в том. В процессе бурения. (Дискуссия). Это
значит, вот какая ситуация: в первой пробе 14-го года выскочило 140 мг серы на дециметр
кубический, а потом, Виктор Львович, через год – фосфор, 150 с лишним мг на дециметр
кубический фосфора. Что происходит вдруг? Это же катастрофические изменения
геохимического состава.
Бочаров: Не знаю, фосфор, вообще-то, слабо растворим в воде. Откуда он мог…
Крячкова: Откуда он появился? Лаборатория-то серьезная! Аналитический центр ВИМСа.