Настройки поиска (Страница 20 из 23)

Да Сорокин ,ваши социально близкие уголовники и жиды -убийцы ,со своей идеей марксизма, до войны сорок первого уничтожили тридцать миллионов русских.
У вас видно в крови называть тех русских ,кто пошел мстить за своих убитых и уморенных родных,
предателями.
Убили мать ,а сыну говорите ты предатель...
Уморили голодом детей ,а отец предатель...
Так русские должны были воевать против тех ,кто убивал их родных ,или за?

Ваши социально близкие?

http://www.bibliotekar.ru/solzhenicin/33.htm

[Завязавший] *(5) вор Г. Минаев в письме ко мне в  "Литературной  газете"

*(6): "Я даже гордился, что хоть и вор, но  не  изменник  и  предатель.  При

каждом удобном случае нам, ворам, старались дать понять, что мы  для  Родины

всё-таки еще не потерянные, хоть и  блудные,  но  всё-таки  сыновья.  А  вот

"фашистам" нет места на земле."

   И еще так рассуждалось в теории:  надо  изучать  и  использовать  [лучшие

свойства] блатных. Они любят романтику? - так "окружить  приказы  лагерного

начальства ореолом романтики". Они стремятся к героизму? - дать им  героизм

работы! (если возьмут...)  Они  азартны? - дать  им  азарт  соревнования!

(Знающим и лагерь и блатных просто трудно поверить, что это  всё  писали  не

слабоумные.) Они самолюбивы? они любят быть заметными? -   удовлетворить  же

их самолюбие похвалами, отличиями! выдвигать их на руководящую работу! - а

особенно  [паханов],  чтобы  использовать  для  лагеря  их  уже  сложившийся

[авторитет] среди блатных (так и написано в монографии  Авербаха:  авторитет

паханов!)

   Когда же стройная эта теория опускалась на лагерную землю,  выходило  вот

что: самым заядлым матёрым  блатнякам  передавалась  безотчетная  власть  на

островах Архипелага, на лагучастках и лагпунктах -   власть  над  населением

своей страны, над крестьянами, мещанами и  интеллигенцией,  власть,  которой

они не имели никогда в истории, никогда ни в одном государстве, о которой на

воле они и помыслить не могли - и теперь отдавали им всех прочих людей  как

рабов. Какой же бандит откажется от такой власти? [центровые воры!] верховые

уркачи полностью владели лагучастками, они жили в отдельных  "кабинках"  или

палатках со своими временными женами. (Или по  произволу  перебирая  гладких

баб из числа всех  своих  подданных,  интеллигентные  женщины  из  Пятьдесят

Восьмой  и  молоденькие  студентки  разнообразили  их  меню.  Чавдаров   был

свидетелем в НорильЛаге как шпаниха  предлагала  своему  блатному  муженьку:

"Колхозничкой шестнадцатилетней хочешь угощу?" То была крестьянская девочка,

попавшая на Север на 10  лет  за  один  килограмм  зерна.  Девочка  вздумала

упираться, шпаниха сломила её быстро: "Зарежу! Я - что, хуже тебя? Я ж  под

него ложусь!") У них были [шестёрки] - лакеи из работяг, выносившие за ними

горшки. Им отдельно готовили из того немногого мяса и доброго жира,  который

отпускался на общий котёл. Уркачи  рангом  поменьше  выполняли  [руководящую

работу] нарядчиков, помпобытов, комендантов, утром они становились по двое с

дрынами у  выхода  из  двухместной  палатки  и  командовали:  "Вы'-ходи  без

последнего!" Шпана помельче использовалась для битья отказчиков - то  есть

тех, кто не имел сил  тащиться  на  работу.  (Начальник  полуострова  Таймыр

подъезжал к разводу  на  легковой  и  любовался,  как  урки  бьют  Пятьдесят

Восьмую.)  Наконец,  урки,  умевшие  [чирикать],  мыли  шею  и   назначались

[воспитателями]. Они речи произносили, поучали Пятьдесят Восьмую, как  жить,

сами жили на ворованном и получали досрочки. На Беломорканале такая морда -

социально-близкий воспитатель, ничего не понимая в  строительном  деле,  мог

отменять строительные распоряжения социально-чуждого а.

   И это была не  только  теория,  перешедшая  в  практику,  но  и  гармония

повседневности.  Так  было  лучше  для  блатных.  Так  было  спокойнее   для

начальства: не натруживать рук (о битьё) и глотки, не вникать в  подробности

и даже в зону не являться. И для самого угнетения так  было  гораздо  лучше:

блатные осуществляли его более нагло, более зверски и  совершенно  не  боясь

никакой ответственности перед законом.

   Но и там, где воров не ставили властью, им всё по той же классовой теории

поблажали довольно. Если блатари выходили за зону - это  была  наибольшая

жертва, о которой можно было их просить. На производстве они  могли  сколько

угодно лежать, курить,  рассказывать  свои  блатные  сказки  (о  победах,  о

побегах, о геройстве) и греться летом на солнышке,  а  зимою  у  костра.  Их

костров конвой никогда не трогал, костры  Пятьдесят  Восьмой  разбрасывал  и

затаптывал. А  [кубики]  (леса,  земли,  угля)  потом  приписывались  им  от

Пятьдесят же Восьмой. *(7) И еще даже возят блатных  на  слёты  ударников  и

вообще слёты рецидивистов (ДмитЛаг, Беломорканал).

   picture: Береговая

   Вот одна блатнячка - Береговая, попавшая в славные летописи Волгоканала.

Она была бичом в  каждом  домзаке,  куда  её  сажали,  хулиганила  в  каждом

отделении милиции. Если когда  по  капризу  и  работала,  то  всё  сделанное

уничтожала. С ожерельем судимостей её прислали в июле 1933 года  в  ДмитЛаг.

Дальше идет глава легенд: она пошла в [Индию] и с удивлением (только вот это

удивление и достоверно) не услышала там мата и не увидела картежной игры. Ей

будто бы объяснили, что блатные тут увлекаются  трудом.  И  она  [сразу  же]

пошла на земляные работы и даже стала "хорошо" работать  (читай:  записывали

ей чужие кубики, посмотрите на  это  лицо!)  Дальше  идёт  глава  истины:  в

октябре (когда стало холодно) пошла к врачу и без болезни попросила (с ножом

в рукаве?) несколько дней отгулять. Врач охотно (! у  него  ж  всегда  много

мест) согласился. А нарядчицей была старая подружка Береговой - Полякова, и

уже от себя добавила ей две недели пофилонить, ставя ей  ложные  выходы  (то

есть, кубики на неё  вычитывались  опять-таки  с  работяг).  И  вот  тут-то,

заглядевшись  на  завидную  жизнь   нарядчицы,   Береговая   тоже   захотела

[ссучиться]. В тот  день,  когда  Полякова  разбудила  её  идти  на  развод,

Береговая заявила, что не пойдёт копать землю, пока не разоблачит  махинации

Поляковой с выходами, выработкой и  пайками  (чувство  благодарности  её  не

очень тяготило). Добилась вызова к оперу (блатные не боятся  оперов,  второй

срок им не грозит, а попробовала бы вот так не выйти  каэрка!) - и  сразу

стала бригадиром отстающей мужской бригады (видимо взялась зубы дробить этим

доходягам), потом - нарядчицей вместо Поляковой, потом -   воспитательницей

женского барака (! эта матерщинница, картёжница  и  воровка!),  затем  и -

начальником строительного отряда (то есть распоряжалась уже и инженерами!) И

на всех красных досках ДмитЛага красовалась эта зубастая [сука] (см. фото) в

кожанке и с полевой сумкой (сдрюченных с кого-нибудь). Её  руки  умеют  бить

мужчин, глаза у неё ведьмины. Её-то и прославляет Авербах!

   Так легки пути блатных в лагере: один шумок, одно  предательство,  дальше

бей и топчи!

   Мне возразят, что только [суки] идут занимать должности, а "честные воры"

хранят воровской закон. А я сколько не смотрел на тех и других, не  замечал,

чтобы одно отребье было благороднее  другого.  Воры  выламывали  у  эстонцев

золотые зубы кочергой. Воры (в КрасЛаге, 1941 год) топили литовцев в уборной

за отказ отдать им посылку. Воры грабили осужденных  на  смерть.  Воры  шутя

убивают  первого  попавшегося  однокамерника,  чтобы  только  затеять  новое

следствие и суд, пересидеть зиму в тепле или уйти из тяжелого  лагеря,  куда

уже попали. Что ж говорить о такой мелочи,  как  раздеть-разуть  кого-то  на

морозе? Что говорить об отнятых пайках?

   Нет уж, ни от каменя плода, ни от вора добра.

   Теоретики ГУЛага возмущались: кулаки (в лагере)  даже  не  считают  воров

настоящими людьми (и тем, мол, выдают свою звериную сущность).

   А как же принять их за людей, если они сердце твоё вынимают и сосут?  Вся

их "романтическая вольница" есть вольница вурдалаков. *(8)

Доклад М.В. Нестерова "О положении в Хоперском районе Донской области во время пребывания там Советской власти"

Не позднее 7 июля 1919 г.

        Будучи командирован ВСНХ в Донскую область в апреле месяце для организации совнархозов, я имел возможность ознакомиться почти за два месяца не только с экономической жизнью завоеванной местности, но и политической. Я находился в ст. Урюпинской, центре Хоперского района. Урюпинская от фронта в то время находилась приблизительно [в] 250-300 верст[ах], но в ней не было Совета, а был назначенный Гражданским управлением Донской области ревком; партийная организация также была не выборной, а назначенной сверху. Партийное бюро возглавлялось человеком, абсолютно не знающим быта казачества и неумеющим подойти узнать его, действующим, по его словам, по какой-то инструкции из центра, причем инструкция о терроре понималась, как полное изничтожение казачества. Партийное бюро почти ничего абсолютно не делало. За полтора месяца моего пребывания были один раз посланы в некоторые станицы агитаторы, и только. Среди рабочих агитации никакой не велось, их вообще держали в черном теле, собраний не устраивали, к творческой работе не допускали. Имелся совет профессиональных союзов, который не смел свое суждение иметь и который не привлекался ни к экономической работе, ни к политической, а в то же время на него можно было бы опираться, оттуда можно было бы черпать живую силу.
        Партийные собрания устраивались редко, и на них никаких отчетов о работе ревкома, военкома и других отделов не делалось. Членов партии при 300-тысячном населении округа насчитывалось около сотни с приезжими. Многие члены партии не имели представления о программе партии, некоторые - недавние правые соц[алисты]-рев[олюционеры], бундовцы и т.д. Партийное бюро, из слов председателя его, Выборнова, работало в полном согласии и контакте с ревкомом и вполне одобряло его политику. Но политика ревкома, на мой взгляд, очень и очень расходилась с общей линией центральных наших учреждений. Зная казаков раньше, еще при царском режиме, свободолюбивыми, имеющими еще в то время свою выборную гражданскую власть, привыкших к коллективизму в работе (там и сейчас можно встретить семьи человек по 25-30, работающих на коммунистических началах, без наемной рабочей силы, и обрабатывающих большие участки земли), теперь я встретил забитого казака, затерро-ризированного, боящегося незнакомому человеку сказать лишнее слово, враждебно относящегося к местным порядкам, к местной власти, сидящего по хуторам и боящегося показываться в окружной станице, а то чего доброго отберут лошадь, да и расстреляют. А расстрелы там были ужасные. Ревтрибунал расстреливал стариков казаков, иногда без суда, по донесению местного комиссара или по наговору соседки. Расстреливались безграмотные старухи и старики, которые еле волочили ноги, расстреливались казачьи урядники, не говоря уже, конечно, об офицерстве, все это, по словам местных властей, - по инструкции центра. Иногда в день расстреливали партиями по 50-60 человек. Руководящим принципом служило - "чем больше вырежем казачья, тем скорее утвердится Советская власть на Дону". Не было ни одной попытки подойти к казаку деловым образом, договориться мирным путем, а подход был один - винтовка, штык. Можно было почти каждый день наблюдать дикую картину, когда из тюрьмы вели партию на расстрел, здоровые несли больных, конвой с винтовками, револьверами разгонял с улиц по пути шествия прохожих. Все знали, что это обреченные на смерть. Часто мне приходилось видеть слезы у казаков, сочувствующих Советской власти при виде таких сцен. Они возмущались и спрашивали: "Неужели Советская власть несет такой ужас, мы не верим этому". Насколько бесцеремонно, не разбираясь, производились расстрелы, я характеризую одним примером: в ст. Тепикинской была казачка-старуха Е.Соина. Один сын ее мобилизован [был] Красновым, другой находился с ней. У нее на нежилом дворе соседка, ища курицу нашла в грядках винтовку и сообщила об этом ей. Она, еще не оправившаяся от сыпняка, встревожилась и пошла искать. Нашла сама еще четыре винтовки. В это время сын был в поле. Она пошла к дочери, где стоял продовольственный агент, рассказала этому агенту и спросила, что делать. Агент заявил, что здесь сейчас комиссар ревтрибунала Ларин, которому и сообщил об этом. Ларин был в плохом настроении, набросился на старуху Соину, говоря, что у нее сын у Краснова, что она скрывала винтовки и т.д., и составил протокол в том смысле, что у нее нашли винтовки, а не она сама пришла и сказала. Ее и сына арестовали и на другой день, без суда и следствия, расстреляли. Этот факт сообщаю со слов родственников расстрелянных. Таких фактов расстрела за подброшенные винтовки жители рассказывали довольно много. При обысках агенты ревтрибунала и власти отбирали последние стаканы, ложки, посуду, часто в свою пользу. Все это делалось на глазах казаков, которые возмущались, затаивали злобу против Советской власти, искренно страдали и ждали какого-нибудь спасения от местного произвола. Некоторые ждали какой-нибудь ревизии из Москвы, некоторые, конечно, ждали выступления казаков.
        Не лучше была политика продовольственная. Во главе продовольственного отдела стоял некто Гольдин. Его взгляд на казачество был таков: казаки - его враги, нагаечники, зажиточные, а посему до тех пор, пока всех не вырежем и не населим пришлым элементом Донскую область, до тех пор Советской власти там не бывать. Отсюда инструкции своим агентам, быть беспощадными с казаками. Агенты с винтовками, грубо врываясь в избы, не объясняя принципов монополии, не объясняя принципов Советской власти, требовали винтовкой хлеба, скота, масла, яиц и т.д. Вся эта реквизиция носила бессистемный характер, неорганизованный, часто зависела от произвола агента. Иногда отбирались дойные коровы на убой, чтобы потом распределить вместо убоя их между своими комиссарами. Был случай в ст. Безпле-мяновской, где реквизировали 30 голов на убой, из них 12 стельных коров. Казаки предупреждали, что это стельные коровы, но возражений не терпелось. Когда их стали резать, 12 коров повыкинули совсем взрослых телят. Этот факт рассказывал казак из Безплемяновской станицы.
        Такая неорганизованная, бессистемная, да притом же грубая реквизиция продовольствия без объяснения, куда идет продовольствие, почему отбирается, страшно раздражала население, а ужаснейший террор затыкал им рот, и они молчали, боясь пожаловаться на несправедливые действия агентов.
        Можно много было бы привести фактов несправедливого отношения к казакам местных властей, но все эти факты имели и имеют единственную основу - неверный подход к казачеству, непонимание их быта, игнорирование особых условий места. Местные власти, очевидно, думали, что раз в центре дают по 1/2 ф и 1/4 ф. хлеба на душу, значит, и здесь так надо. Так и было, хотя никто почти не брал этот паек, так как муки там было вдоволь и дешево, без карточек. Местный Совет народного хозяйства также был неправильно организован и работал очень плохо. Не было никакой связи с рабочими. Президиум был не избран, а назначен ревкомом. Связь с центром не поддерживалась, отчетность была никуда негодной.
        За неделю до эвакуацию Урюпинской была назначена мобилизация казаков. Агитации никакой перед этим не велось. Власть боялась мобилизации - и на всякий случай были мобилизованы коммунисты, которых вместо того, чтобы послать на агитацию для лучшего проведения мобилизации казаков, заперли в казарму.
        Накопившаяся злоба, недовольство казачества поведением местных властей вылились при мобилизации в некоторых станицах в восстания, которые при приближении Деникина разрастались. Было необходимо эвакуировать Урюпинскую, но и тут некоторые члены ревкома своих родственников отправили заблаговременно, вызвав возмущение рабочих и панику среди жителей.
        Эвакуацией руководил Выборнов, который не мог справиться со своей задачей, и все почти было оставлено неприятелю, как-то: часть хлеба, сельскохозяйственные] орудия, кожа, оборудование мастерских и др. Военный руководитель; трое членов ревкома уехали раньше, когда еще можно было оставаться на месте.
        В заключение я должен сказать, что весь этот печальный опыт с Донской областью должен в корне изменить политику по отношению к казачеству, иначе нам трудно будет завоевать обратно Донскую область. Необходимо не словами и не выправкой учить казаков коммунизму, а своим примером, делами, сделать их верными союзниками Советской власти. А это сделать можно.

        Член РКП Замоскворецкого района М.В.Нестеров
ЦА ФСБ РФ. С/д Н-217. Т.4. С.149-153. Заверенная в Казачьем отделе копия.

Из советского...
....докладывал посланный на Дон московский коммунист
...московский коммунист К. Краснушкин докладывал в ЦК большевистской партии:

dima1 что делать ,казаки русские ,а устройство общества у них другое.
У казаков главный - атаман.
У русских царь,боярин,барин,генсек...
Отношение казаков к земле.
Земля не может быть предметом торга.
Казак получал землю в пользование не платя никаких налогов.
Земля кормила казака ,а не он платил за пользование землёй.
Как понимаете при таком раскладе и разговоров о никеле не было бы.

М. А. Шолохов—И. В. Сталину 4 апреля 1933 г.
Станица Вешенская
т. Сталин!
...В этом районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями.
... два уполномоченных РК, Белов и другой товарищ, фамилия которого мне неизвестна, допытываясь у колхозников, где зарыт хлеб, впервые применили впоследствии широчайше распространившийся по району метод “допроса с пристрастием”. В полночь вызывали в комсод, по одному, колхозников, сначала допрашивали, угрожая пытками, а потом применяли пытки: между пальцев клали карандаш и ломали суставы, а затем надевали на шею веревочную петлю и вели к проруби в Дону топить.
...уполномоченный РК при допросе подвешивал колхозниц за шею к потолку, продолжал допрашивать полузадушенных, потом на ремне вел к реке, избивал по дороге ногами, ставил на льду на колени и продолжал допрос.
...из 1500 коммунистов было исключено более 300 человек. Исключали, тотчас же арестовывали и снимали со снабжения, как самого арестованного, так и его семью. Не получая хлеба, жены и дети арестованных коммунистов начинали пухнуть от голода и ходить по хуторам в поисках “подаяния”
...ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков.
...издевались над семьями красноармейцев, раскрывая крыши домов, разваливая печи, понуждая женщин к сожительству.
...в помещение комсода внесли человеческий труп, положили его на стол и в этой же комнате допрашивали колхозников, угрожая расстрелом.

Быдло и уголовники уже тогда пошли за Сталиным....
У кого была чёрная душа,кто мог вчерашнего соседа морить голодом,избивать,ломать пальцы,насиловать,выгнать из дома зимой лишив всего имущества.
Именно они и шли под красные знамёна для возможности творить свои грязные дела.
Грабить насиловать и убивать,прикрываясь еврейско-марксистским учением.

...«Недавно я зашёл в антикварный магазин в одном из Арбатских переулков. Вдруг я услышал, что продавщица книжного отдела с характерной внешностью стала ругать Гоголя за антисемитизм. Я вступился за любимого писателя и услышал, что я тоже такой же антисемит, как и Гоголь.
Потом продавщица ехидненько так спросила:
- А что вы будете делать с евреями, если придёте к власти?
Я ответил:
- То же самое, что и евреи с русскими.
- Фашист! - вдруг истошно заверещала продавщица, - Убийца! Палач! Подонок!
Я сначала оторопел, а потом рассмеялся... Александр Медведев, Москва».

"Эти русские непредсказуемы. Они уморили своих крестьян голодом. Они затопили плодороднейшие земли, чтобы сделать электростанции. Они загрязнили урожайные районы отходами от ядерной промышленности. У них небольшая плотность населения, но и при этом они ухитрились загадить свою страну настолько, что теперь вынуждены покупать зерно. Я думал, что умру от старости. Но когда Россия, кормившая всю Европу хлебом, стала закупать зерно, я понял, что умру от смеха. Сталин захватил аграрную страну и превратил ее в сырьевой придаток и ядерную помойку. Только Ленин мог бы вывести русских из того болота, куда он сам их завел. Но Ленина они успешно отравили. Через пару поколений они еще деградируют и не смогут самостоятельно даже добывать полезные ископаемые. Народ будет вымирать, а диктаторы и их слуги будут жить, покупая у нас предметы роскоши и продавая соседним странам концессии; для русских лидеров это самый выгодный бизнес. Так что если мы можем предотвратить их военную агрессию, то в интересах Великобритании, да и прочих Западно-Европейских стран, сохранять СССР как можно дольше: это выгодная сырьевая база и хороший рынок сбыта морально-устаревшей продукции. Они уничтожают у себя кибернетику и генетику - тем лучше для нас, мы будем продавать им семена и электронные устройства. Кроме того, за символическую плату в Россию можно будет сбывать ядерные отходы. Достаточно остановить советскую экспансию, и они уничтожат себя сами без каких бы то ни было активных действий с нашей стороны...
У. Черчилль"

. Как-то работаю у себя в литейном, подходит оперуполномоченный: «Ну пойдём, хватит тебе, зажился ты на белом свете». И в карцер, даже не сказав за что, заводит. А там – трое блатных. Я понял: навалятся, изнасилуют и… конец. Вечером один подходит, начал туда-сюда… Я вскочил – хлоп его, он – головой о стенку. И начал подыхать. Двое других в угол зажались: смотрите, говорю, если повылазите – убью. А сам стал казачьи песни петь. И «По Дону гуляет» и «Стеньку Разина». Принесли воды и кусок хлеба. Поел и опять пою. Потом опять дверь открывается: «Кто на букву П.?» Один я – Пивоваров. «Выходи!» Вышел. «Руки назад не надо!» Как не надо, что за чудеса? Иду – сидят нач. режима, оперуполномоченный, начальник спецчасти и начальник лагеря: «Иди в зону». Захожу в зону, бегут священники: «Вася, Вася, у нас новости!» «Какие ещё могут быть новости?» Да Сталин умер, а-а-а.!» «Подох, сука!?» «Что ты, Вася, что ты, помолчи!» «Да теперь уже всё, иначе бы я из карцера и не вышел».

Выстроили лагерь. Марушкин объявляет: «Как только гудки пойдут – шапки долой!» А я стою и оглядываюсь – вижу бугорок сзади. Жорка, друг, ёрзает: «Ты хоть стой смирно, опять чего учудить хочешь?» Я стою. Марушкин руку поднял – пошли гудки. Вскакиваю я тогда на бугорок и кричу: «Братья станичники, православные христиане, не снимайте перед этим паразитом шапок!» И никто не снял! Начальник кричит: «Долой головные уборы!» А никто не снимает…
На другой день захожу в барак – сидят Марушкин с начальником режима Галюком. «Выжил, ты, выжил.., - протягивает Марушкин. - Не знаем только, как же ты выжил…» «А ты знаешь, мне его жалко», - поднимается Галюк. «Да чего его жалеть-то?» «Вот если бы у нас все партийные были такие», - вздыхает Галюк и выходит. «Во дурак жидовский, - удивляется Марушкин. – С врагов захотел хороших людей сделать».
http://elan-kazak.forum2x2.ru/t230-topic

Почему же ?
Я вам по каждому пункту приведу документальные свидетельства.

До семидесятых,Хопёр был судоходной рекой.
Подъём воды,произошел при Петре 1, именно тогда многие населённые пункты переехали подальше от
воды, когда их стало подтапливать.
По видимому ,это циклический климатический процес от нас никак не зависящий.

Странно я думал вы знаете ,что Карла Маркса на самом деле зовут Мордыхаем.

И этого тоже не знали?

....Все, кого привез «пароход Революции» в августе 1917 года, затем заняли ведущие посты в первом правительстве Советской России. Там не только Троцкий и Урицкий, там сотни людей новой администрации: советские министры, их замы, руководители силовых ведомств, банкиры новой страны и т.д. Все как один (и как Троцкий и Урицкий) – не только евреи, а все с АМЕРИКАНСКИМ ГРАЖДАНСТВОМ. Еще находясь в США, они с еврейской закулисой Америки обсуждали то, каким будет создаваемый СССР – с двух позиций: 1) интересы евреев; 2) интересы США.

Каждый второй в правительстве Новой Советской России имел это американское гражданство, ибо жил в США, ожидая, когда тут революцию начнут делать. Их позвал Ленин из Женевы.