Тема: Китаев Иван- один из них. Расстрел русских пленных австрийцами.
Русские военнопленные в Германии.
Расстрел русских пленных австрийцами в октябре 1915 г.
Расстреляны:
1. Нищенко Иван Тимофеевич, ур. Херсонской губернии Александровского уезда Прагской волости посада Прага
2. Лунин Федор, ур.Курской губернии Старооскольского уезда Скородянской волости
3. Китаев Иван, ур. Воронежской губернии Новопехорского уезда Верхне-корганской волости
4. Куликов Филипп, ур. Орловской губернии Дмитриевского уезда Гнездиловской волости
Сохранились снимки Федора Лунина - рядового Лейб-Гвардии Измайловского полка,Филлипа Куликова - рядового 193 Свияжского пехотного полка,и Ивана Иванова Тимофеева, рядового 324-го Клязьминского полка.Рядового 47-го Украинского полка Ивана Катаева,к сожалению видимо не сохранилось. Для многих русских военнопленных, оказавшихся на работах на линии фронта против российских войск, приказ германских и австрийских командиров работать был равнозначен приказу умереть. Так, пятьсот человек из лагеря Терезиенштадт, отказавшись работать на линии фронта, под угрозой расстрела «по православному обычаю» переоделись в чистое белье и выстроились, чтобы принять смерть. Офицер при виде спокойно стоявших и безропотно ждавших смерти пятисот человек был настолько поражен, что не привел приказ в исполнение, а отправил их под арест на две недели в конюшню.
В Чрезвычайную следственную комиссию в Петрограде среди множества других поступила информация о казни трех русских солдат и одного унтер-офицера на австрийско-итальянской границе, на перевале Брегисер. Сюда для строительства оборонительных укреплений против наступления итальянских войск 26 мая 1915 года под предлогом отправки на работы в частные хозяйства были переправлены русские военнопленные. Вся тысяча военнопленных солдат и унтер-офицеров отказалась от работ. Предпринятые австрийской охраной меры вначале были обычными в таких случаях – морение голодом и подвешивание к столбам группами по десять-двадцать человек. Поскольку эти меры желаемого результата не давали, начальник партии пригрозил всем расстрелом. Через два дня на перевал из Инсбрука прибыли сто тридцать учеников подготовительной офицерской школы юнкеров под командованием капитана Пильца. Пленных построили, они стали готовиться к смерти, «творя молитву, крестясь и кладя земные поклоны». Шестьсот человек из этой группы не выдержали морального напряжения и согласились работать, а остальных продолжали морить голодом в течение четырех дней. Еще двести солдат из подвергшихся испытанию голодом не выдержали. После этого всех унтер-офицеров стали подвешивать к столбам на два часа в течение двух суток, после чего увели в неизвестном направлении.
1 июня оставшиеся двести военнопленных, не согласившиеся работать на линии фронта, были построены вдоль шоссе. Унтер-офицера лейб-гвардии Измайловского полка Федора Лунина и еще пятерых солдат поставили перед строем и задали им вопрос: будут ли они работать? Вслед за отказом Лунину завязали глаза, «он перекрестился, положил земной поклон и, вытянув руки по швам, стал ждать смерти». Его и троих солдат – Филиппа Куликова, рядового 193-го Свияжского полка, Ивана Катаева, рядового 47-го Украинского полка, и Ивана Иванова Тимофеева, рядового 324-го Клязьминского полка, расстреляли. Четвертому солдату сохранили жизнь, поскольку большинство присутствовавших при казни согласилось работать.
Текст - Чрезвычайная Слѣдственная Коммисія. 1917
На площади города Бреннербадъ, въ Тироли, противъ зданія гостиницы, стоитъ деревянный крестъ съ надписью: «1 Іюня 1915 г. здѣсь умерли четыре русскихъ нижнихъ чина. Миръ и покой»!
Подъ этимъ крестомъ погребены русскіе воины Иванъ Тимофеевъ Нищенко — уроженецъ Херсонской губерніи, Александровскаго уѣзда, Посадо-Прагской волости, посада Прага, Федоръ Лунинъ — Курской губерніи, Старооскольскаго уѣзда, Скороденской волости, Иванъ Катаевъ — Воронежской губерніи, Новохоперскаго уѣзда, Верхне-Корчанской волости и Филиппъ Куликовъ — Орловской губерніи, Дмитровскаго уѣзда, Гнѣздиловской волости.
Имена ихъ не должны быть забыты.
21-го Мая 1915 года комендантъ лагеря Марктренкъ объявилъ плѣннымъ, что пятьсотъ изъ нихъ будутъ отпущены и отправлены на родину. Восторгъ охватилъ населеніе многотысячнаго лагеря. Комендантъ обошелъ бараки и выбралъ 500 человѣкъ; избранниковъ, съ оркестромъ духовой музыки впереди, вывели изъ лагеря.
Но вмѣсто родины, послѣ трехъ дней утомительнаго пути въ наглухо закрытыхъ вагонахъ, плѣнныхъ привезли и высадили въ городѣ Бреннербадъ въ Тироли, гдѣ ихъ уже ждала другая партія, численностью также около 500 человѣкъ, привезенныхъ изъ Зальцбурга. Отъ австрійскихъ конвойныхъ плѣнные узнали, что цѣль ихъ прибытія — работы по укрѣпленію позицій, для обороны на случай наступленія итальянскихъ войскъ. [46]
Вечеромъ въ первый же день пріѣзда плѣнные черезъ переводчика обратились къ австрійскому офицеру, начальнику партіи, съ просьбой освободить ихъ отъ работы, исполненіе которой противно данной ими присягѣ. Представители партій присовокупили, что плѣнные безпрекословно станутъ на любую иную работу, какъ бы тяжела она ни была, но рѣшительно отказываются работать во вредъ Италіи — союзницѣ Россіи.
Въ отвѣтъ на эту просьбу плѣннымъ было заявлено, что они будутъ разстрѣлены, если не подчинятся предъявленному къ нимъ требованію. Вмѣстѣ съ тѣмъ начальникъ партіи обратился къ начальнику обороны Тироля съ ходатайствомъ о присылкѣ въ его распоряженіе достаточной вооруженной силы, каковое ходатайство было удовлетворено, и въ Бреннербадъ прибыло 180 учениковъ подготовительной офицерской школы въ Инсбрукѣ, подъ командой капитана Пильцъ.
На слѣдующее послѣ прибытія утро плѣнныхъ вывели въ поле, версты за двѣ отъ города, и роздали кирки и лопаты. Вырытыя мѣстами неглубокія канавы указывали на то, что на землѣ расчерченъ планъ расположенія будущихъ окоповъ, и плѣнные поняли, что имъ предстоитъ исполнить работы военно-оборонительнаго характера. Они отказались, бросили кирки и лопаты и, несмотря на уговоръ и угрозы, до вечера безъ пищи и питья просидѣли въ полѣ, не приступая къ работамъ.
Рано утромъ, послѣ проведенной въ баракѣ ночи, плѣннымъ было приказано выстроиться на площади и завѣдующій работами по оборонѣ австрійскій саперный офицеръ, свободно говорившій по-русски, обратился къ нимъ съ рѣчыо, доказывая необходимость подчиниться и грозя въ противномъ случаѣ разстрѣломъ. Рѣчь офицера не имѣла успѣха, какъ не имѣла успѣха и попытка австрійскихъ конвойныхъ ударами палокъ и прикладовъ насильно выгнать плѣнныхъ на работу.
28-го Мая, съ наступленіемъ разсвѣта, плѣнные были вновь выведены на площадь и окружены юнкерами офицерской школы. Послѣдніе были вооружены винтовками и держали ихъ на изготовкѣ. Капитанъ Пильцъ обратился къ плѣннымъ со словами увѣщанія, указывая на то, что дальнѣйшее упорство можетъ вызвать принятіе крайнихъ мѣръ, и совѣтовалъ всѣмъ желающимъ вернуться послѣ окончанія войны на родину и увидѣть своихъ женъ, дѣтей, родителей, братьевъ и сестеръ немедленно же стать на работу. Видя, что слова безсильны, австрійцы отдѣлили стоявшихъ на флангѣ четырехъ плѣнныхъ, въ томъ числѣ унтеръ-офицеровъ Башта и Духанова, и увели ихъ, сказавъ, что отведенные будутъ разстрѣлены. Молча стояли плѣнные, но рѣшенія своего не измѣнили. [47]
Вскорѣ за первыми четырьмя отдѣлили еще 16 человѣкъ; вдали подъ горой раздались одиночные выстрѣлы, но плѣнные не сдались и были отведены въ баракъ и лишены пищи.
29 Мая австрійцы, желая во что-бы то ни стало сломить упорство плѣнныхъ, вновь вывели ихъ на площадь и вновь окружили юнкерами. Офицеръ приказалъ послѣднимъ зарядить винтовки и обратился къ плѣннымъ съ вопросамъ, согласны ли они стать на работу. Послѣдовалъ дружный отказъ, послѣ чего по командѣ офицера юнкера приложились къ винтовкамъ. Плѣнные заволновались одно мгновеніе, казалось, что они готовы броситься на своихъ мучителей, но тотчасъ-же успокоились и, крестясь и кладя земные поклоны съ молитвою, порѣшили ждать смерти. Начальникъ партіи, поручикъ Урбанъ, еще разъ обратился къ плѣннымъ съ вопросомъ, предпочитаютъ-ли они смерть повиновенію. Шестьсотъ человѣкъ не выдержали, сдались и были отведены на работу. Остальныхъ заперли въ помѣщеніи настолько тѣсномъ, что плѣнники не могли ни сѣсть ни лечь. Для отправленія надобности выводили подъ конвоемъ не болѣе одного заразъ и воздухъ въ помѣщеніи скоро былъ отравленъ зловоніемъ человѣческихъ испражненій. Настроеніе среди плѣнныхъ стало падать и руководившіе ими унтеръ-офицеры отказались далѣе вліять на нихъ, предоставивъ каждому распорядиться своею судьбой.
Къ утру слѣдующаго дня число несогласившихся работать сократилось до двухъсотъ.
Чтобы подорвать сопротивленіе и этой горсти людей, австрійцы прежде всего отдѣлили унтеръ-офицеровъ, увели ихъ въ другое помѣщеніе и здѣсь въ теченіе двухъ сутокъ поочередно подвѣшивали къ столбу, били палками, били прикладами, били лежавшихъ уже на полу, били тѣхъ, кто плакалъ отъ боли, горя и отчаянія. Измученные пыткой люди становились на колѣни и, какъ милости, просили смерти, но палачи ихъ, будущіе офицеры австрійской арміи, хладнокровно продолжали свое дѣло. Многіе изъ нихъ даже смѣялись при видѣ страданій русскихъ плѣнныхъ, не смотря на замѣчанія и упреки капитана Пильцъ, повидимому тяготившагося выпавшей на его долю гнусной ролью.
Исчерпавъ всѣ средства принужденія, австрійцы утромъ 1-го Іюня рѣшили прибѣгнуть къ послѣднему и крайнему средству.
Плѣнныхъ вывели на площадь и изъ нихъ было выбрано шесть человѣкъ. Первому изъ нихъ былъ вновь поставленъ обычный вопросъ о согласіи на работу, на который онъ твердымъ голосомъ отвѣтилъ: «желаю умереть, но на работу не пойду». Онъ былъ отведенъ въ сторону, повернутъ лицомъ къ остальнымъ плѣннымъ, а противъ него встали [48] четыре юнкера, добровольно вызвавшіеся принять участіе въ разстрѣлѣ. Плѣнный перекрестился, сдѣлалъ земной поклонъ и, держа руки по швамъ, не дрогнувъ, принялъ въ лобъ и сердце тѣ пули, которыя были выпущены въ него на разстояніи не болѣе трехъ шаговъ.
За первымъ были разстрѣляны слѣдующіе двое, также спокойно и геройски принявшіе смерть. Четвертый не выдержалъ: зарыдалъ, согласился работать, и этимъ спасъ свою жизнь. Пятый, вставъ на мѣсто, перекрестился и, не дрогнувъ, встрѣтилъ смерть.
Въ это время были выведены четверо плѣнныхъ изъ отдѣленныхъ ранѣе и подвергавшихся жестокимъ мученіямъ съ цѣлью, чтобы они своимъ измученнымъ видомъ и разсказами о перенесенныхъ страданіяхъ склонили товарищей къ послушанію. Но изстрадавшійся, едва стоявшій на ногахъ отъ истощенія подпрапорщикъ, на груди котораго красовались кресты Св. Георгія всѣхъ четырехъ степеней, имени котораго къ сожалѣнію не удалось установить, не только не сталъ уговаривать плѣнныхъ уступить требованію врага, но громко крикнулъ: «ребята держись, пусть всѣхъ разстрѣляютъ»!..
Стоя съ завязанными глазами, въ отвѣтъ на убѣжденія австрійцевъ, онъ осыпалъ ихъ укорами и бранью. Въ этотъ моментъ плѣнные, не выдержавъ пытки, со слезами на глазахъ согласились стать на работу. Шестого послѣ этого не разстрѣляли... но заставили вырыть могилу и засыпать тѣла геройски погибшихъ товарищей.
Все вышеизложенное въ соотвѣтствующихъ частяхъ удостовѣрено показаніями бѣжавшихъ изъ плѣна очевидцевъ:
1) Ефрейтора 282 Александрійскаго полка Захарченко.
2) Ст. унтеръ-офицера 16 Стрѣлковаго полка Башта.
3) Рядового Л.-Г. Преображенскаго полка Шарина.
4) Рядового 81 Апшеронскаго полка Терентьева.
5) Рядового 324 Клязминскаго полка Малькова.
6) Рядового 57 Модлинскаго полка Гринченко.
7) Ефрейтора 178 Венденскаго полка Пиголица.
8. Рядового 47 Сибирскаго стрѣлковаго полка Чернолуцкаго.
9) Унтеръ-офицера 57 Модлинскаго полка Горноваго.
10) Рядового 166 Ровенскаго полка Осадчаго.
11) Рядового 324 Клязминскаго полка Мошелупъ.
12) Рядового 312 Васильковскаго полка Рожко.
13) Рядового 358 Кишиневскаго полка Коваленко.
14) Ефрейтора 47 Сибирскаго стрѣлковаго полка Вякова.
15) Унтеръ-офицера 51 Литовскаго полка Архипенко. [49]
Кромѣ указанныхъ свидѣтелей фактъ разстрѣла въ Бреннербадѣ четырехъ нашихъ нижнихъ чиновъ за отказъ отъ военныхъ работъ подтвержденъ разсказомъ одного изъ австрійскихъ дезертировъ и копіей рапорта русскаго военнаго агента въ Италіи отъ 27 Февраля 1916 г. за № 59 въ Главное Управленіе Генеральнаго Штаба. Въ рапортѣ изложено показаніе взятаго въ плѣнъ итальянскими войсками австрійскаго подпрапорщика, бывшаго въ числѣ тѣхъ 180 юнкеровъ офицерской подготовительной школы, которые были высланы изъ Инсбурга въ Бреннербадъ. Этотъ военноплѣнный, очевидецъ разстрѣла, указалъ, что въ числѣ юнкеровъ, добровольно вызвавшихся принять участіе въ разстрѣлѣ русскихъ плѣнныхъ, были юнкера Шранцъ, Редлихъ и Феррари.
Опредѣленіемъ Св. Правительствующаго Синода постановлено увѣковѣчить память мучениковъ героевъ въ тѣхъ церквахъ, гдѣ они были прихожанами.
Настоящій перечень мученическихъ страданій нашихъ плѣнныхъ умѣстно закончить письмомъ, дошедшимъ до коммисіи изъ нѣдръ германскаго плѣна.
Вотъ его содержаніе:
«Мы русскіе военноплѣнные въ Германіи, со слезами молимъ нашу матушку родимую не забывать своихъ сыновъ, томящихся въ неволѣ, терпящихъ въ плѣну обиды и униженія, голодъ и издѣвательства. За тебя, ненаглядная, мы подвергаемся гоненію, біенію, у раскаленной печи стоянію, къ столбу привязыванію, подвѣшиванію, на землѣ распинанію, собакъ травленію... Многихъ ты, родная, увидишь въ ликѣ исповѣдниковъ, мучениковъ за тебя, погибшихъ не честною смертыо въ полѣ, а въ бусурманской землѣ, не пожелавшихъ отречься отъ тебя. Твои сыны остались вѣрными тебѣ, родная, до конца. Но ты ихъ не забывай, поддержи ихъ хлѣбомъ; не дай намъ погибнуть отъ голода, мать родная, дай намъ силы дожить, увидѣть, взглянуть на тебя, ненаглядная, Русь Святая! Просимъ съ умиленіемъ тебя: помни своихъ сыновъ въ неволѣ и въ молитвахъ своихъ ихъ помяни!»
Ужели и этотъ вопль забытыхъ страстотерпцевъ не будетъ Родиной услышанъ! Текст воспроизведен по изданию: Наши военно-плѣнные въ Германіи и Австро-Венгріи (по дополнительнымъ свѣдѣніямъ). Петроградъ. Сенатская Типографія. 1917.