Борисоглебский техникум
Воспоминания В.И.Тарабрина
…Я был несказанно обрадован такому исходу дела и был благодарен своим учителям! Я имел на руках документ об окончании школы, приближалась моя мечта поступить в техникум в Борисоглебск. К счастью, у меня нашлись единомышленники, трое моих товарищей, которые тоже решили подать заявления и документы в тот же техникум. Отправили мы свои документы по назначению и стали ждать вызова и они вскоре пришли.
Я начал усиленно готовиться к вступительным экзаменам, в основном, по математике и русскому языку и литературе. И вот настал день отъезда из Мордово. Нас было четверо и ехать нам было нескучно. Кто-то из родителей моих товарищей раздобыл подводу. Мы погрузили свои неказистые вещички на телегу и отправились на вокзал. Впрочем, тогда не говорили – вокзал, а употребляли слово – станция. Весь мой багаж состоял из маленького сундучка, куда я сложил свои книги, тетрадки, бельишко и пиджачишко.
Предстояла интересная поездка, ведь поездом я ехал впервые, до этого я, кроме летнего лагеря в соседнем селе, никуда не выезжал. Мои товарищи уже бывали в поездках, родители возили их в Москву. Тогда многие мордовские мужики возили в Москву мясо и там торговали им на рынке.
В поезде мы заняли самые верхние третьи полки и не знали, что на них сидеть и лежать не разрешалось, они были предназначены для вещей. Ну, спустились. Хотя расстояние до Борисоглебска было не столь большое, всего 130 км, но ехали мы, наверно, почти всю ночь. В то время поезда ходили очень медленно, на каждой станции стояли долго, паровозы заправлялись водой.
Я впервые попал в город, с вокзала шли еще по спящим улицам, было раннее утро. Улицы в городе были прямыми, пересекались под прямым углом. Это мне очень понравилось, в таком городе трудно заблудиться. Расположенный на улице Ленинской 78 техникум мы быстро нашли. После того, как мы прошли регистрацию у секретаря техникума, нас направили в общежитие на улице Свободы 115. Это теперь будет мой дом, подумал я. Поселили нас на втором этаже, в комнате было человек 10-12. У каждого была койка с постельными принадлежностями, чего я дома и не видывал, например, простыню и ватный матрас. Дома у нас постилалась не простыня, а подстилка из тряпья или из тканой шерсти. Но даже не у всех жителей Мордово такое было, надо сказать. Были и богатые семьи, которые жили по-городскому – имели постельное белье, столовую посуду и хорошую мебель. У нас в доме всего этого не было.
Как-то незаметно, быстро прошли вступительные экзамены. Сдал я их не особенно хорошо, были тройки и четверки. И вот стали мы ждать, когда вывесят списки зачисленных в техникум. Трое моих товарищей, к сожалению, в списках себя не нашли. Из четырех мордовских ребят зачисленным оказался лишь один я.
Вот тут-то я и заскучал, не хотелось мне вдали от дома оставаться одному. Подумывал я о том – не уехать ли и мне домой? Но коль так распорядилась судьба - пришлось остаться. Я даже как-то забыл, что дома осталась одна мама и она часто болела. Успокаивало меня то, что мой брат Андрей вновь вернулся в родимый дом с семьей и жил с мамой через стенку. Дом был пятистенный, имел два отдельных входа, в каждой половине дома было по комнате, в каждой стояла русская печь. Так что семьи жили обособленно, самостоятельно.
Брат Андрей считался отделенным и жил своим бытом, своим хозяйством. У него к тому времени уже было трое детей: Иван 1929 года, Виктор 1931 года, Шура 1933 года рождения. Позже, после моего отъезда в их семье появилось еще двое сыновей – Василий и Николай.
[ На момент, когда я пишу эти строки в 1994 году, в живых остались только двое – Иван и Шура. Иван проживает с семьей в Мордово, а Шура вышла замуж и живет в г. Новокузнецке Кемеровской области. ]
Началась моя учеба в техникуме, занятия проводились в отдельных кабинетах, учился я с охотой, особенно по математике, литературе, истории и обществоведению. Директором техникума был Бабичев Николай Иванович, душа-человек. Он преподавал обществоведение. Другие преподаватели были, в основном, старой, дореволюционной закалки, отличались глубокими знаниями, большой эрудицией и давали нам разносторонние теоретические знания.
Помимо общеобразовательных и специальных дисциплин, мы изучали и военное дело. Студенты постарше меня, с 16-летнего возраста, кроме того, обучались в аэроклубе, совершали прыжки с парашютом, летали на самолетах У-2. Два моих сверстника – В.Зубарев и А.Агафонов в годы Великой Отечественной войны были летчиками. После войны я встречал их в г.Ленинграде. За три года моего пребывания в техникуме я приобрел глубокие знания в математике, физике, но практических навыков работы на тракторах и сельскохозяйственных машинах приобрел недостаточно. Никудышными были и мои экономические знания, а они так необходимы для работы не только с большими, но и маленькими коллективами. В техникуме мы также приобрели навыки организаторской работы. Такова моя личная оценка об учебе в техникуме, возможно она не совсем верна от того, что мне не пришлось до конца закончить техникум.
Во время учебы я уделял большое внимание экономии получаемой стипендии, а она составляла 36 рублей. Из дома мне присылали денежные переводы и денег едва хватало, чтобы протянуть месяц. И так продолжалось три года. Иногда было трудновато, по два-три дня ничего не ел – не на что было сходить в столовую. А когда выдавали стипендию или приходил перевод из дома – все трудности и невзгоды забывались.
В коллективе было весело, интересно. Шел к концу первый семестр, приближались первые зимние каникулы, я мечтал побывать в Мордово студентом, похвастаться перед соседями, хорошо знавших меня, ведь я часто ходил к ним домой писать письма сыновьям и мужьям, служившим в Красной Армии. На нашей улице я был самый лучший грамотей и довольно складно писал письма родственникам наших соседей.
Война
Летом 1941 года всех студентов, окончивших третий курс, послали на уборку урожая. Я попал в Хохольскую МТС (машинно-тракторная станция). 3 июля я с двумя своими товарищами уже был на станции Семилуки, где мы ждали попутную подводу, чтобы уехать в Хохол. И здесь мы услышали горькую правду о начале войны с Германией - выступал товарищ И.В.Сталин.
Подыскали мы подводу и сладились с возницей довезти нас до места назначения нашей производственной практики. Когда ехали мимо ржаного поля, увидели двух спускавшихся на поле парашютистов. Мы увидели как они приземлились и втроем побежали к тому месту. Но они как в воду канули. Видимо, это были немецкие диверсанты. Хорошо, что мы с ними не встретились. В МТС нас распределили по колхозам, я остался в самом селе Хохол, а два моих товарища уехали еще дальше в глухую деревню. За непродолжительное время мы подготовили комбайны и выехали на колхозные поля. Урожай в том году был отменным, особенно уродились пшеница и просо. Мы убирали урожай и днем, и ночью.
По ночам мы видели на горизонте всполохи войны, слышались раскаты артиллерийской стрельбы, бомбардировок. А однажды во время уборки среди бела дня мы столкнулись с самой войной. Немецкий самолет, пролетев над нашим полем, преспокойно направился в сторону железнодорожной станции, где и сбросил две бомбы. Два наших «ястребка» (истребителя) устремились за немецким самолетом, постреляли ему в хвост, но догнать не смогли и фашист улетел в сторону фронта.
Вот так я впервые почувствовал воочию войну и стал подумывать, что мне предпринять дальше, когда закончится моя производственная практика. Возвратиться в техникум у меня не было никакой возможности, я был практически раздет и разут. Я предполагал, что брата Андрея призовут в армию и помогать мне будет некому. Я видел один выход – по окончании уборки урожая пойти в Хохольский РВК (райвоенкомат) и попросить, чтобы меня взяли в армию. Но у меня было сомнение, что меня возьмут, ведь мне еще не было 18 лет.
Дальнейшие события произошли как-то неожиданно. Оставив свою практику, не получив никаких документов от руководства МТС, я поехал домой в Мордово. К счастью, брата еще не забрали в армию и мы с ним всю осень и зиму молотили хлеб в колхозах, которые не успели убрать его комбайнами, а только скосили и свезли с полей и сложили в огромные скирды.
Весной 1942 года с помощью брата я отремонтировал свой трактор и в составе бригады был направлен в село Большая Даниловка на весеннюю вспашку полей. Не успела бригада развернуться для работы, как пришла повестка бригадиру и его забрали в армию, а меня назначили бригадиром вместо него. В бригаде оказалось только двое мужчин – я и мой помощник, все остальные были девушки, окончившие зимой 1941/1942 года курсы трактористов.
Пятого мая 1942 года, как только мне исполнилось 18 лет, меня тут же вызвали в РВК, назначили день отправки. Но в тот же день директор МТС Дёмин упросил военкома дать мне бронь до окончания работ в колхозе, то есть до осени. Когда пришел срок начала уборки урожая, я вернулся в Мордово, мою бригаду принял другой бригадир, а меня пересадили на комбайн и до последнего дня уборки я работал на нем.
Сначала я проводил брата Андрея в армию, а 10 октября и меня забрали по повестке. Помню как накануне отправки в воинскую часть, где мне предстояло служить, мой товарищ и помощник Александр Черномырдин, с которым я должен быть призван в армию, сказал: - «Давай я тебя прокачу напоследок!». За комбайном была закреплена подсобная лошадь – жеребец. Александр запряг его в тележку, мы уселись – я сзади, а Александр на передке и только он взмахнул кнутом, как жеребец взбрыкнул задними ногами и выбил все зубы у Александра. Занесли мы его в домик, где жили, всю ночь он промучился от боли, а на утро его отвезли в больницу, а я пошел в РВК. Меня отправили в часть – 27 учебный автомобильный полк. Так разошлись мои пути с Черномырдиным Александром. Война меня сохранила, а мой товарищ погиб на фронте, как я потом узнал…