Борисоглебская оппозиция в лицах (Страница 2 из 9)

Ну Альберт Сергеевич на твои выпады в его адрес сам ответит,но коли ты и меня задел,то отвечу -я не свалился,а вернулся,вернулся благодаря громадному горю,войне в г.Понедельник (вот она диалектика жизни),ну а по поводу интереса отвечу фразой с большого Борнета- "Если бы не было интересно,то и не читали бы..." т.ч. если тебе неинтересен наш диалог(кстати не диалог т.к. время от времени и др. присоединяются) то есть множество других тем....Более того и сайтов есть тоже множество,поищи,может там для тебя будет интереснее...

Хм-м-м-м!Погружаюсь в раздумья.....

Когда же закончатся в Борисоглебске эти бесконечные члены горкомов, исполкомов и прочих райкомов ВЛКСМ?! Когда же наконец бонз КПСС и их пристяжь, предавших коммунизм, СССР и советский народ, выкинут на мороз?! ИМХО, органически люди этой категории не способны к положительной управленческой деятельности

Райком от Щеблыкина
   Щеблыкин передал мне райком, состав которого мало изменился за мой срок. Это были в большинстве своём люди ответственные и достойные доброго слова. Кроме меня и Щеблыкина, в райкоме были: Иван Григорьевич Кувырдин, Иван Васильевич Макурин,  Людмила Фёдоровна Мямлина,  Валентин Алексеевич Туркин,  Таисия Михайловна Тучина, Анатолий Иванович Чушкин. Всем я доверял безусловно, и они платили мне тем же.

    И.Г.Кувырдин сменил «ушедшего» Белкина, предшественника Ивана Григорьевича на посту председателя Совета ветеранов. Имея кабинет в Администрации, он и в моё время, и в бытность Полянского привечал в нём весь райком, держа в руках огромную армию ветеранов, в подавляющем большинстве поддерживавших КПРФ на выборах. Через него можно было массово распространять и устную, и печатную пропаганду. Я часто выступал на его Президиумах. Это  он практически создал в Юго-восточном микрорайоне приличную партъячейку во главе с обязательнейшим коммунистом А.Д. Сурковым. Всё время находясь в поле зрения Главы, Кувырдин, однако, не оставлял партийной работы. Вывод его из райкома был не очень удачным решением руководства нашей организации (при Сухинине).

    И.В.Макурин - один из организаторов КПРФ в городе, державший в самые трудные времена весь партийный штаб в своём офисе в бывшем Сельхозснабе. Сколько помню, он был в составе территориальной избирательной комиссии  что было чрезвычайно важно для КПРФ в решении многих вопросов на выборах, при этом руководил ячейкой в северном микрорайоне, и руководил надёжно. Он был верным соратником Щеблыкина, ценил его по заслугам, но трезво отнёсся к его уходу от партийных дел, сожалея, конечно, о случившемся. Хорошо знал людей с «нашими» интересами, подсказывал, кого можно бы принять. Я любил его скромные, но умные советы.

     Л.Ф.Мямлина не нуждается в дополнительной аттестации, о ней  сказано немало.

    В.А.Туркин был в организации скорее «чернорабочим». Живя на самой северной окраине города, он нередко выполнял работу в южной его части. Но никогда не пищал, бродя со мной по мёрзлым лужам от дома к дому в темноте и впроголодь. Дежурства на выборах ему доставались, как правило, за городом, но он и там не унывал. Он умел найти  общий язык с членами любой комиссии  и терпеливо ждал, порой до утра, когда, наконец, его увезут  с участка. В 2002 году он уехал-таки на родину. В Эстонию.

     Т. М. Тучина для меня неразделима с её мужем - мудрым, порядочным человеком, хоть и не членом КПРФ, но явным нашим сторонником (кстати, авторм герба города, который лично мне было приятно защищать на одной из сессий, когда герб хотели поменять на старый, Тамбовский)..
   Таисия Михайловна была незаменима в ситуациях по срочному созыву горкома или собрания. Чрезвычайно доброжелательная и готовая не только выполнить поручение, но и сама его себе придумать; больше того, - проследить работу не только членов райкома, но и самого секретаря. Именно она приучила меня строго следить за поступающей корреспонденцией, по первому звонку являлась за газетами и разносила их по нужным адресам. Она привела в партию сына, которого мы даже выставили на выборы в Облдуму. Работая председателем уличного комитета,  умела обратить эту работу на пользу партии. На демонстрации приходила не только с мужем, но и с детьми и внучкой. Тучины-Молодцовы, в моём представлении,  люди приличного советского воспитания. Даже в конфликте, связанном  с проблемой Полянского, я отношу её резкость только на счёт абсолютного неравнодушия к моральному уровню взаимоотношений в партийной жизни.

     А.И.Чушкин,  один из «тяжеловесов» старой гвардии. Руководя «Домом детства»  (и не только), он был педагогом больше, чем по должности. В его присутствии Щеблыкин не опускался до резонёрства или грубости, в чей бы то ни было адрес. Они были, кажется, друзьями, но Виктор Андреевич «дистанцию» выдерживал. При Чушкине райкомы проходили яростно, но конструктивно. Анатолий Иванович редко вступал в спор, не выслушав всех, и не по разу. И любопытно, что своё мнение он вовсе не навязывал, даже как бы рассуждал в сомнении, но выражал мысль предельно чётко,  развязывая спорные узлы. На райкомах он был  мерилом истины в дискуссиях.

     Но кто как не Чушкин был и в практике «опорой и надёжей»? На митинг он приводил чуть не весь свой педколлектив (это притом, что тогда  именно учителя повсеместно являли собой «пятую колонну» Ельцина, митингуя в своей среде, но, избави бог, - без коммунистов). Это он, не мелочась, забирал весь состав делегатов на областную конференцию в свою легковушку, непременно на обратном пути угощая товарищей пирожками, которые его жена, Валентина Степановна, сама убеждённая коммунистка,  щедро готовила с вечера на всю ватагу. (Этот факт она скромно отрицает).

     Анатолий Иванович и после смены секретаря оставался членом обкома, хотя  такое совмещение с должностью директора школы было чревато. Но любая акция, проводимая коммунистами (сбор ли подписей, нужда в помещении для мероприятий), встречала безусловную его поддержку, да и всего его школьного коллектива. Житейский и педагогический опыт и сейчас дают возможность Анатолию Ивановичу даже при редких посещениях партийных собраний (по состоянию здоровья) давать верную оценку деятельности райкома: его заключения воспринимаются как авторитетные  и установочные.
.
                  Новая тактика: авторитаризм или позиция?                
     Задача «районки» (не только нашей, естественно), на мой взгляд, состояла в том, чтобы создать на подконтрольном ей участке ситуацию, в которой население как можно большим числом поддерживало бы коммунистов. Для этого нужны прежде всего авторитет партии и показатель численности её членов. И в обоих случаях моя тактика отличалась от сложившейся в регионах нормы. Авторитет на «поддавках» (смена названия партии, уклон в национализм, борьба с местной властью ради шума) меня не устраивал. Я об этом заявил на райкоме, а после и на собрании. Понят был не всеми: Акулининым - по двум первым позициям, Липинским и Курепиным - по третьей.

     Что касается численности, то противников моего принципа было много. Суть в том, что я не чинился с приёмом. В любую ячейку я рекомендовал принимать без ограничительных процедур. Это, на мой взгляд, и есть моя особенность, которой я следовал неизменно. Думаю, что время подтвердило правильность моего метода.

Увы время подтверждает одно-люди очень плохо учатся,а по поводу вашей партии....сужу по тому что вижу не только в Борисоглебске,благо вахтовки дают возможность ознакомится с большой географией страны,у вас на мой взгляд страшный возрасной разрыв ,вон Reone хоть и состоит в ваших рядах,но пришёл в ваши ряды с собственной командой,т.е. нет плавного замещения кадров,что по-моему неизбежно приведёт к очередному расколу на "стариков" и "молодёжь" .И хотя ты не описывал ,но наверняка уже и сейчас есть разногласия по видению тех или иных проблем...Т.ч. жду когда официально признают фракцию "младокоммунистов"
Да!Спасибо за подсказку,если появится возможность заскачу к  Апалькову может и мне даст брошюрку..

Так вот кто виноват!
А кто же за старый герб радел, кто его представлял и в каком году решился вопрос?

Мне более древний наш герб нравится. И красивее, и несет на себе историческую информацию.

А ведь был еще "хоковский" вариант?

Так у нас традиционно сложилось что колоссальный пласт информации (интересной или нет другой вопрос) о межличностных отношениях внутри той или иной структуры как правило остается не освещенным . И когда даже на примитивном уровне - "За стеклом " их выносят на обозрение успех и внимание публики колоссальное .

Это скорее самолюбование описанное одним и " с восторгом" читаемо другим. О каком диалоге речь?   Альберт отписывает страницы, а от тебя ( Дима-1 )  только Хм-м-м-. Неее-ее

     А тебе что, противно?  И на фиг ему твои поучения? Он, как бы, не дурнее тебя-то.
     Что касается самолюбования - не исключено. Зам пред. КРК КПРФ Бенов попросиол один экземпляр себе (ко мне на дом приезжал!, но ты ж не поверишь), потом и для Зюганова спросил. Ему и отдал последний. Если у Апалькова не найдётся (да и не даст) прямо к Зюганову! Он уже прочитал, думаю. А уж обкомовцы, что приезжали на райком, на самом заседании и читали (Рогатнев и Померанцев - знакомы?), оторваться не могли.  Можешь у Бровко спросить, он был на том заседании.  А расставаясь, после комплиментов в мой адрес, спрсили и для Обкома экземпляр. Ну, чё?
Есть отзывы и не только коммунистов. ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ.  А ты такое написал? Напиши лучше. А пока читайте с дядей и другими. И множьте посещаемость темы, если уж вас не прогонишь.  Да учите русский язык, грамотеи.

А я продолжу.

Гордится ли школа?

на самом деле -  выдели запятыми;
КОМУ ТО - пиши через тире;
только тебе и Диме - слово "только" - пиши с большой буквы.
не удобно - вместе пишется;
третий пукнул - поставь запятую после  "пукнул";
МОРАЗМ -  пишется через А, маразматик.
Почитала б твоя учительница, которой ты гордишься.  Вот кого ей было бы  приятно читать... Четыре строки - шесть ошибок!.Ты двоечником был, гордый сын советской школы? Лучше б ты её не позорил.

Строгий отбор,  или массовость?
     Обком чётко ориентировал нас на 10% роста членов КПРФ ежегодно. Я и сам считал святым делом увеличивать численность рядов. Из 96 партийцев, официально переданных мне Щеблыкиным, в реальности было (по тщательным подсчётам дотошной Мямлиной) - 76. Но первички не только не занимались приёмом, они традиционно теряли коммунистов и до меня, и при мне. Химмашевская первичка, переданная хорошему, в общем-то, коммунисту В.С.Стерликову, за год никого в партию не приняла. Стало ясно, что эта сторона работы не всякому по плечу и по вкусу. Я  не давил на секретарей. Это дело мне нравилось самому, и я занимался  приёмом лично. Из доброй сотни человек, принятых за четыре года в КПРФ, человек семьдесят были приняты с моей, грубо говоря, подачи. Объяснять это высокой должностью - вряд ли верно: на «Химмаше» я не имел никакого статуса вовсе, но приём в партию был  самым массовым в городе.

     Опыт этой ячейки, пропустившей через себя до полусотни членов, говорил о том, что вступление в партию, что называется,  «не напасть», членство же и тем более  работа в ней  далеко не для всякого милое дело. Выходили из партии скромно и тихо, с вежливым мотивом: «Не моё». Расшифровывался он по-разному: бесхитростные разочаровывались (бесполезно  всё!), хитрые огорчались (кто напрасной надеждой на «портфель», кто обидой на неизбрание в Совет), нестойкие  –  из-за предубеждения близких.

      Особая категория товарищей (говорю это без иронии), не «просившихся» в партию, но лояльных, сочувствующих, способствующих делу, порой помогавших деньгами или поддержкой мнением, выступлением на митинге или в газете, казались мне не менее полезными и перспективными. Одни запомнились нестандартностью мышления  (Астрихинский, Барилов, Бровко, Орешин), другие активной заинтересованностью (Саядов, Фонов), или готовностью помочь деньгами, материально (Левитин, Мордвинцев, Скисов, Сушков). Некоторые из них вступили в партию, иные удержались, но остались в памяти.  Жалею о Барилове. Широкий в мыслях и поступках,  всегда готов помочь делом и словом. Но – «вольный казак». В партию не вступил.

     Метод приёма в партию всех, кто пожелает, осуждался хоть и не громко, но стабильно (хотя кандидаты принимались в партию не лично мной, а на собрании), – потому-де, и отсев большой.  Я не спорил. Но интересно, что многие «сомнительные»  кандидаты  на  вступление,  кулуарно  не  рекомендованные  к приёму, оказывались после в райкоме, а, казалось,  верные и надёжные - вдруг исчезали. В райкоме оказались принятые мной Сухинин, Мордвинцев, Завидовский, Хоруженко, Исаков, Красножон, Татарников. Из них только двое не вызывали сомнений при приёме, но почти все со временем оказались членами райкома.  И уж, что верно,  даже временное присутствие в партии, как правило,  делало человека нашим сторонником навсегда. Никто из принятых мной не вышел из партии  со скандалом, тем более – с переходом в противный лагерь. (Потери же многих товарищей в последующий период, заставляли думать: естественен ли был  их выход или  вывод решением райкома из КПРФ?)

     И, самое главное, это был единственный случай   в районе, когда рост парторганизации, при немалом числе ушедших и «естественной» убыли, составил 200% за четыре года. Полянскому мы передали список, после тщательного учёта Мямлиной, со ста пятьюдесятью двумя членами КПРФ и  восемью комсомольцами, против 76-ти коммунистов в начале 2000- го.
Парторганизация области за это время сократилась на треть.

                Разное представление об авторитете
     Разногласия в вопросе «приёма» не могли мне дорого стоить,  зато моя позиция «не дразнить гусей», т.е. не воевать с местной властью, в которой сам тогда состоял, граничила с двусмысленностью. Но позиция В.А.Лебедева, не прятавшего от меня ни писем, ни документов, его откровенность, свободное вступление в любой диалог по «трудным» вопросам и почти показательная любезность в терпеливом толковании их сути - не оставляла сомнений в его открытости и «праведности». Информированный на уровне Главы, я мог на любом собрании спокойно объяснить спорную ситуацию, чтобы снять сомнения. Но, хватало ли мне ума раскрыть «игру» главы, если таковая имела место в беседах со мной – может ответить только сам Лебедев. Объективно, два года разницы в возрасте решали куда меньше, чем обоз опыта, а может и природного ума Главы.  Щеблыкин тоже не раз признавался в проигрыше Лебедеву в принципиальных диалогах.

     Ещё один момент, способствовавший взаимопониманию с товарищами, состоял в том, что на первом же году у меня определились два надёжных помощника. Мямлина, - что-то вроде Л.М.Кузнецовой  в обкоме, незаменимой во всём - самая активная и инициативная, которой я взаимно и безусловно доверял, и В.С.Полянский - коллега по Совету, олицетворение справедливости и преданности партийному долгу. Оба, как правило, сидели со мной в президиуме каждого собрания. Первая понимала меня с полуслова, и её порыв в защиту моей позиции не подвергался сомнению, второй был прямым свидетелем наших дел в Совете: больше, чем мы делали, сделать было невозможно. И к «сомнительным» подвигам масса нас не призывала.

     При всём при том, деятельность Водолазского не могла не восхищать отдельных коммунистов. Его наскоки на Главу и Администрацию не всегда можно было  назвать авантюрой. Всё было просчитано! Вопрос - кому это приносило пользу? Готов поверить, что Лебедев был не без греха. Но его опыт,  умение выиграть, не шибко напрягаясь, подключив зависимый от него потенциал, обеспечивали ему победу, что называется, априори. Мне же проигрывать в положении лидера солидной организации, значило рисковать «по-крупному». Я помнил ответ своего вузовского лектора «Истмата», пьющего, но неглупого Грибанова, на вопрос: «Почему власть, борясь за великую идею, не наведёт порядка хотя бы в мелочах?» - «Охотясь на орлов, не стреляйте по воробьям!» - был ответ.
     Кто скажет, что это глупость?
     В компании с российской КП мы, грубо говоря, участвовали в охоте на «двуглавого орла». В этой охоте можно было очень красиво и эффектно блеснуть акцией по поводу тарифов, незаконной застройки олигарха, потребовать возврата рынка городу. Короче - «прокукарекать», а после - «хоть не рассветай»! Зато у обывателя останется в памяти коммунистический порыв.
    Но я лучше других знал, почему тарифы неподъёмны, почему дороги неухожены, почему приняты другие непопулярные решения. Если партии требуются прежде всего такие акции, секретарём должен быть склочник и скандалист. Я же сам отвечал на такие вопросы неосведомлённым, и не только на райкомах и собраниях, а и в прессе, и по TV.  Секретарю же получить от власти обоснованный и умный ответ на скандальный вопрос по существу, означает - оказаться крикуном и неучем. Разве это не удар по партийному авторитету? Нулевой сдвиг после акции – реальная потеря его.

     Задача, по моему твёрдому убеждению, состоит в том, чтобы, не размениваясь на мелкие стычки с местной властью (с большой долей вероятности оскандалиться), воспитать в избирателях убеждение: корень зла не в беззубых заксобраниях на местах, а в Думе и высшем руководстве страны. Пока они у власти, вся борьба в низах  не более чем мышиная возня. Тогда и можно рассчитывать на успех в массовом протесте.
     Да только и Госдума не панацея, как свидетельствуют факты. Благополучные депутаты легко впадают в зависимость и от правительства, и от олигархов, коих  и в самой  Думе без числа по партийным же спискам.

Не достался мне "портфель"  как тебе!!
У РАБОЧЕГО человека времени на исправление ошибок в тексте всегда не хватало!! А у ДЕМАГОГА его, (времени) всегда ВАЛОМ!  Показатель  - величина пустословия на страницах этого форума, вываленного ТОБОЙ. Да, я, не очень радовал СВОЮ Советскую школу пятёрками, но жизни меня в Средней школе номер один , научили. Кстати, в сказанной тобой фразе , цитирую- " лучше Б ты её не позорил"  Тоже ошибка!  Найдёшь-исправь.  А то тебя не правильно поймут!  А я смотрю, злиться начал, дерзить , хорошо! Значит зацепило!