Проект УГМК по добыче никеля в Воронеже травит водоемы таллием
Противники добычи никеля в Воронежской области проводят акции протеста, требуя отменить разработку медно-никелевых месторождений на Хопре, но компания не отказывается от проекта. Ученые считают, что проект погубит заповедные территории на десятки километров вокруг себя и навсегда разрушит экономику региона. Кроме того, он представляет опасность и для людей. Есть ли шансы спасти Черноземье от натиска привилегированной компании – в материале «ФедералПресс».
Каждую среду в Воронеже проходят «антиникелевые» пикеты. Активисты напоминают об экологической катастрофе, надвигающейся со стороны Уральской горно-металлургической компании. Жесткое неприятие вызывают планы по разработке Еланского и Елкинского месторождений сульфидных кобальт-медно-никелевых руд в Новохоперском районе Воронежской области – последних в Европе нетронутых крупных залежей никеля.
В Росприроднадзоре считают опасными отходы, накопленные входящим в УГМК комбинатом
УГМК в 2012 году получила право на пользование недрами, заявив о готовности вести добычу, если подтвердится, что в залежах есть хотя бы 500 тыс. тонн. Сообщалось, что компания вела разведку, а проект подготовит до 2020 года.
Сникли, но не сдаются
Противники добычи настаивают на свертывании проекта, иначе он отравит тысячи квадратных километров плодородных почв сельхозназначения, нанесет ущерб Хоперскому государственному природному заповеднику с десятками краснокнижных видов животных, другим особо охраняемым природным территориям, памятникам археологии и т. д.
Чиновники проекту особо не препятствуют. Например, даже из состава общественного совета по контролю над никелевым проектом УГМК при думе Воронежской области вывели всех, кто приводит аргументы против добычи. Местные СМИ о его рисках тоже особо не говорят. У УГМК огромные возможности для того, чтобы формировать «правильное» общественное мнение. Компания принадлежит Искандеру Махмудову, который занимает 16-ю строчку в рейтинге богатейших бизнесменов России по версии Forbes. Сразу после озвучивания планов на Хопре УГМК стала перечислять миллионы в бюджет Воронежской области. Затем власти отчитывались, что на эти деньги проводятся ремонты в школах, благоустраивают парки, скверы и мемориалы, говорилось даже о строительстве нового детского сада в Новохоперском районе.
А вот у противников УГМК таких ресурсов нет. Раньше они проводили многотысячные митинги и другие акции. В 2013 году даже дошло до кровопролития – произошло массовое столкновение с сотрудниками охранного предприятия, и были пострадавшие. После этого сообщалось, что лидер движения «Стоп Никель» Константин Рубахин скрылся за границей. Были и уголовные дела: летом 2018 года Новоусманский районный суд Воронежской области огласил приговоры двум экологам, которых обвиняли в вымогательстве у УГМК. Одного из них судья оправдал, второго приговорил к 4,5 года лишения свободы по статье «Мошенничество». Противники никелевого проекта с самого начала утверждали, что это дело – провокация со стороны УГМК.
Сейчас акции стали не такими массовыми. «Но мы не собираемся сдаваться. У нас есть планы, ну а если дойдет до строительства, мы готовы снова выйти [преградить дорогу технике – прим. ред.]», – рассказал «ФедералПресс» активист Андрей Тараканов.
Минерализация зашкаливает
Аргументы противников проекта подкреплены мнением ученых. В 2014 году прошла целая научная конференция, посвященная проблемам разработки Еланского и Елкинского месторождений. И организовал ее не какой-то «кружок по интересам», а Институт водных проблем РАН. В конференции участвовали по 12 докторов и кандидатов наук и другие эксперты в различных сферах. В итоге обратились к президенту РФ с просьбой отменить «воронежский никель».
Ученые уверены, что добыча грозит катастрофой.
«Некоторые брошенные после разведки скважины с глубины около 400 метров изливают минерализованные, соленые подземные воды. Минерализация – это общее количество химических элементов в воде. В пресной воде допускается до 1 грамма в литре, а там было 34 грамма!<...> Для примера – в лечебной воде «Ессентуки» – от 7 до 15 грамм», – рассказал «ФедералПресс» Юрий Медовар, кандидат геолого-минералогических наук, старший научный сотрудник Института водных проблем РАН, член Общественного совета при Федеральном агентстве по недропользованию (Общественная палата Российской Федерации).
Неужели еще и уран?
Противники добычи, ссылаясь на исследования, утверждают, что в воде, попадающей в колодцы, фиксировались не только превышения ПДК по мышьяку, брому и другим элементам, но и повышенный радиационный фон. Активисты предполагают, что УГМК могла заинтересоваться и ураном, который содержится по соседству с никелем.
«До месторождения [никеля – прим. авт.] от земной поверхности – около 250 метров. Между ними в этом вертикальном разрезе есть еще два рудных тела другого происхождения, которые содержат редкоземельные соединения с ураном», – рассказала «ФедералПресс» геолог, эксперт в области общей и региональной геологии Раиса Крячкова.
Геолог допускает, что, возможно, компания взяла технологические пробы на уран. И на месторождении видели цистерны с надписями «кислота». Известно, что серную кислоту применяют при подземном выщелачивании урана. По мнению Раисы Крячковой, при заборе проб химический состав с кислотой и ураном остался в почвах и просочился в горизонт грунтовых вод. Поэтому вода и «фонит».
Эту версию геолог подтверждает данными исследований, которые трижды с интервалом в год проводили аккредитованные лаборатории. В 2015 году в исследуемой воде было много серы и содержалось умеренное количество фосфора. Через год сера «исчезла», а содержание фосфора вдруг выросло в... 1,5 миллиона(!) раз выше ПДК. Геолог считает, что это «подтверждает закономерные химические процессы после отбора промышленных проб на уран».+
Редакция «ФедералПресс» не утверждает, что УГМК планирует добывать уран, но не упомянуть об этом предположении мы не могли.
Откуда в колодцах яд?
Радиация – не последний аргумент противников проекта, есть угроза и пострашнее. «Но более меня даже не это убило, меня более убил таллий! Вы знаете же, таллием мужья травили жен за измену еще в позапрошлом веке? <...> – говорит Юрий Медовар. – И по таллию в воде предельно допустимая концентрация была превышена в 8 раз! Это серьезно, и я об этом везде говорю!».
Таллий долгое время использовали для отравлений, так как до недавнего времени следы этого яда было невозможно найти в организме умершего. Единственное, что указывало на него, – человек, которому подсыпали таллий, начинал лысеть. Сообщалось, что именно таллием был отравлен в Лондоне бывший подполковник ФСБ России Александр Литвиненко.
Таллием весной 2018 года на заводе в Таганроге отравили 25 сотрудников, и не всех медики смогли спасти. Много лет на основе таллия изготавливали отраву для крыс.
В Новохоперском районе восьмикратное превышение содержания таллия было обнаружено в колодезной воде в селе Елан-Колено. Юрий Медовар утверждает, что смертельный яд стало выносить из недр из-за механического нарушения все тех же водоносных горизонтов при разведке. Что же будет потом?
«Деньги есть нельзя!»
Юрий Медовар считает, что воронежский проект не только опасен с точки зрения экологии, но и экономически невыгоден региону.
«Чернозем – элемент устойчивого развития России, потому что он может прокормить. Но когда мы вырубим последнее дерево и выловим последнюю рыбу, мы поймем, что деньги-то есть нельзя! Они этого не хотят понять», – говорит ученый.
По его словам, сохранение чернозема на Хопре принесет больше выгоды, чем вливания в бюджет от добычи. Надо дальше развивать сельское хозяйство, экотуризм и строить санатории. «Это гораздо прибыльнее, и это будет работать вечно. А месторождение – оно [после отработки] закроется, а чернозем мы потеряем на всю оставшуюся жизнь», – считает ученый.
Эту позицию со всеми экономическими расчетами ученые Института водных ресурсов РАН представили в докладе, но считают, что он, скорее всего, пройдет незамеченным.
Виноваты пестициды
В УГМК «ФедералПресс» прокомментировали ситуацию. Сообщили, что «запасы Елкинского и Еланского месторождений в соответствии с лицензионными соглашениями утверждены и значительно выше 500 тонн никеля». Также в компании сообщили, что «на территории Новохоперского района, по данным Росгеологии, отсутствуют сведения о наличии урановых и таллиевых месторождений».
Пояснили и ситуацию со скважинами. По данным компании, в Воронежской области сейчас около 5 тыс. незатампонированных скважин, оставленных советскими геологами, но к деятельности УГМК они отношения не имеют: компания начала буровые работы в 2012 году и завершила в 2017-м, а потом «было проведено тампонирование всех до единой скважин, пробуренных на Еланском и Елкинском месторождениях никеля». Уточнили, что речь идет о «своих» скважинах.
Также в УГМК считают, что таллий не мог появиться в водоносных горизонтах из-за геолого-разведочных работ, и, возможно, его присутствие может быть связано с сельскохозяйственными работами при использовании пестицидов или инсектицидов.
«Что же касается потенциального вмешательства в горизонты при строительстве комбината, то современные технологии строительства шахтных стволов позволяют полностью избежать смешивания водных горизонтов, – утверждают в УГМК-холдинге. – Все эти технологии будут подробным образом изложены в проекте ГОКа, после чего он пройдет целый ряд согласований не только в многочисленных госорганах, включая Главгосэкспертизу, но и общественные слушания».
К сожалению, нет уверенности, что проект будет выполняться именно так. Применение новейших технологий обходится настолько дорого, что себестоимость никеля может вырасти в разы. Ну, а о том, как рачительно компания подходит к решению экологических проблем, мы уже знаем на примерах других ее предприятий. Жители Владикавказа требовали сначала закрыть свинцовое производство завода «Электроцинк», а теперь и вовсе настаивают, чтобы УГМК перенесла предприятие в Челябинск. Эксперты считают, что «Электроцинк» явно отравляет природу. Примечательно, что после пожара, когда работу завода полностью остановили, предприятие отказалось от социальных проектов на территории. В Свердловской области предприятие «Святогор» так загрязняет реки, что Совет по правам человека при президенте попросил Генпрокуратуру наказать УГМК. Не менее показательно выглядит экологическая ситуация в Медногорске, где работает Медногорский медно-серный комбинат (ММСК). Когда он переходил в собственность УГМК, компания «отказалась» от отвалов отходов предприятия, ограничившись незначительными вливаниями в бюджет на решение экологической проблемы.
Федерал Пресс
