РЕЙД МАМОНТОВА В КРАСНЫЙ ТЫЛ. (Страница 1 из 4)

. Вступившие в город мамонтовцы вели захваченную около села Хлебинки работницу Губчека Марию Федотову, посланную в разведку. Она шла в мужско м костюме под улюлюканье местной буржуазии. Неистовствуя , враги кричали: «Расстрелять ее ! Повесить!» Федотова шла одинокая и гордая. По дороге казаки изрубили отстреливавшегося до последнего патрона китайца-часового. Его не сняли с поста, и он погиб, как герой. Около аптеки схватили коммуниста—работника губОНО—и тут же повесили на телеграфном столбе. В штабе, разместившемся в гостинице на углу улиц Интернациональной и Карла Маркса, допрашивали Федотову. Она молчала. На станции горели вагоны и пакгаузы с советским добром. Ночью при зловещем зареве пожаров за городом расстреливали коммунистов. В городе началась пьяная вакханалия, расстрелы, допросы, пытки. В Федотову после издевательства офицер почти в упор разрядил полную обойму из нагана. Получив 7 ран, истекая кровью, Федотова случайно попала в госпиталь. Пьяные ватаги офицеров рыскали по городу, врывались в госпитали, искали раненых красноармейцев. У врача Юстова, сообщившего, что Федотова умерла от ран, требовали показать труп. Врач обманул офицеров, перевел Федотову в другой госпиталь, а сам скрылся в лесу.

Три дня свирепствовал а белая банда с таким  азартом, словно боялась, что не успеет предать все огню и смерти. В оставленном городе, героически сопротивляясь, погибали одиночки-коммунисты... Сохранившаяся резолюция общего собрания коммунистов железнодорожной организации от 8 сентября указала на следующие причины катастрофического положения Тамбова: «возникшая среди войск и населения паника была вызвана непозволительно-пассивной деятельностью главенствующих органов Губкомболя и Укомболя, не проявивших в достаточной степени агитационных способностей, в чем ощущалась особенная нужда как в войсковых частях, так и среди граждан и рабочих гор. Тамбова, жаждавших знать, зачем идут на Тамбов казаки и что именно они хотят. Не на должной высоте находилась в месте со штабом и коллегия укрепленного района, проявившая колоссальную неосведомленность о стратегическом положении и Тамбова, численном составе надвигавшихся казачьих банд и местах их продвижения, усугубленных общей растерянностью и бездарностью руководителей»*).
Заняв Тамбов, корпус Мамонтова, не прекращая своего движения, взял восточное направление и последовательно захватил города Козлов, Лебедянь, Раненбург. Приводим любопытный документ, характеризующий поведение Реввоенсовет а и штаба южного фронта, поведение, которое нельзя рассматривать иначе, как предательское. Козлов на кануне своего падения сообщает:
,,...Разъезды противников оперируют в 30 верстах от Козлова, в районе станции Никифоровка. Нами приняты меры к охране города. Сил в данный момент имеем достаточно. Бригада красных коммунаров с артиллерией заняла указанные позиции и сейчас вступила в перестрелку с противником. Все коммунисты и местные силы мобилизованы и находятся на позиции. Штаб южного фронта из Козлова эвакуировался. Реввоенсовет стоит в Козлове на колесах. Мы, не получив ни от кого ни каких указаний и распоряжений, к эвакуации не приступали. За исключением ценностей банка, которые эвакуированы в Москву, все советские учреждения остаются до сего момента на своих местах в Козлове. Имеем более десяти вагонов мануфактуры, двадцать вагонов соли и другие продукты. Прошу дать указания, как поступить. Следует ли эвакуировать советские отделы, куда и какие. На наши вопросы в Реввоенсовете, как обстоит дело с обороной Козлова, есть ли надежда на то, что Козлов не будет сдан, мы все время не получаем определенного ответа , в то врем я как отдел штаба еще в воскресенье, т.е. 7 августа, за 5 дней до падения города, эвакуировал все, включая и ломаные стулья, а мы держим в город е грандиозные запасы различных материалов, не имея никаких распоряжений. Говорить об устойчивости сейчас не приходится лишь только потому, что, к несчастью, наша разведка не может точно установить, где, в каком количеств е оперирует противник, с какой приблизительно силой он наступает на Козлов, все это у нас неизвестно, а потому и уловить момент считаю почти не возможным. Я полагаю, что если штаб вывез все свое не ценное имущество, то нужно было бы нам весь материал, который представляет ценность для республики, эвакуировать, а такого найдется у нас около сотни вагонов. Что же касается работы отделов и их служащих, то, разумеется, они будут работать до последнего момента. Прошу сообщить о положении Моршанска, так как мы имеем сведения, что противник часть своих сил направил на Моршанск и Ряжск».
22 августа Козлов пал, и войска отступили к Лебедяни. Эвакуация государственного имущества была сорвана. В течение нескольких дней происходили в город е разгром и грабежи. К мамонтовцам-погромщикам присоединились уголовные преступники, освобожденные белогвардейцами из тюрьмы. Вместе с буржуазией они насиловали и расстреливали женщин-евреек. Отсутствие хорошо налаженной связи, плохая разведка, бездарное руководство местных работников и, наконец, завуалированное предательство троцкистских ставленников —работников штаба южного фронта, приносили поражение за поражением. Героическое сопротивление отдельных коммунистических отрядов помочь не могло. Объединенное заседание Тамбовского Губисполкома и Губкомпарта откровенно заявляло, что им не известно, в чем обвиняется Тамбовский укрепрайон и в чем его ошибка:  «Губкомпарту  и Губисполкому, наоборот, известно, что многие разумные распоряжения укрепрайона наталкивались на невероятное сопротивление со стороны командования южного фронта. Губком парти Губисполком обращают внимание на то, что сейчас, в т о время как банды Мамонтова, не встреча я никаких препятствий, свободно разгуливают по советской России, наши центральные Военные власти ищут виновников, но ничего не предпринимают для борьбы с бандитами, а наших товарищей, честно исполняющих свой долг, арестовываю т за то, что они, не имея руководства и никакой реальной силы, отступают перед противником»

Такое положение было типично и для других городов, в особенности для Ельца и Лебедяни. В отчете о налете На Лебедянский уезд сообщается , что в двадцатых числах до Лебедяни долетели смутные слухи о том, что пал Тамбов. Как, отчего и под каким давлением противника— узнать было нельзя. Только 20-го и 21-го были получены определенные сведения. Немедля ни минуты, оторванная от своих руководящих центров, Лебедянь принялась за организацию обороны уезда. Для этой цели 22 августа был создан военревком. Он начал свою работу с того, что установил связь с соседними уездами и привел силы город а в боевую готовность. Последнее задание ревкому пришлось выполнять при крайне неблагоприятных условиях. Городской гарнизон не  мог служить надежной опорой при обороне: он состоял из разнохарактерных частей, в панике бежавших из Козлова в Лебедянь. Эти части были или совсем не вооружены или вооружены в недостаточной степени разнокалиберными винтовками. Поиски вооружения дали незначительные результаты: из Раненбурга, после долгих настояний, удалось достать 500 винтовок. Патронов же ни один из соседних уездов дать не мог. Получив сведения о том, что противник оперирует в районе Козлова и приближается к Лебедянскому уезду, Раненбург выслал небольшой пеший отряд из 50 человек и конный из 20—30 человек .
27 августа превосходящий силами противник вторгся в пределы уезда со стороны Козлова и потеснил наши части по направлению к Лебедяни, заняв село Доброе, а затем и Трубетчино.
27 августа на перегоне Грязи — Прибытково был уничтожен казаками красный бронепоезд «Атаман Чуркин». Главные силы Конного корпуса 27 августа находились еще в У смани, два полка в селе Кручинская Байгора (16 км от Усмани) и два полка в районе Верхняя Байгора. Станция Верхняя Хава (25 км юго-западнее Усмани) также была занята казаками.
Сосредоточенные силы генерала Мамонтова к северу, востоку и западу от Воронежа поставили себе задачу овладеть городом.

28-го заградительные отряды принуждены были отступить к городу, где в то время находился отряд общей численностью в 314 человек, считая в том числе и 47 коммунистов. Противник двигался колоннами человек в 300—400, высылая впереди себя небольшие разъезды.
Имея при себе пулемет с недостаточным количеством лент к нему и патронов(по15—4 0 шт.на винтовку), отряд принужден был отступить от города .
Заняв Лебедянь, противник начал наступать на отходивший отряд. В 5—6 верстах от города началась перестрелка. Если бы не взвод коммунистов и некоторые не большие части, стоявшие в арьергарде отряда, то от него едва ли бы что сохранилось. Отряд лебедянцев, оставшийся уже в количестве 60—75. человек, соединился с ротой, вышедшей из Ельца, и начал вновь подходить к городу, подвергаясь такому же обстрелу противника. К этому времени выяснилось, что Елец уже оставлен советскими войсками и неприятель обстреливает его артиллерией. Отряд, идущий в Лебедянский район, оказался в крайне тяжелом положении: впереди—город , занимаемый противником, слева—река Сосна, справа—противник и сзади его разъезды. Единственным местом выхода был железнодорожный мост: продвижение к нему затруднялось обстрелом не только казачьей артиллерией, но и артиллерией елецкого бронепоезда.
С большим трудом отряд перешел железнодорожный мост в тот момент, когда казаки занимали пассажирский вокзал, и мимо противника через товарную станцию на правился в Задонск. От Лебедянского отряда осталось очень и очень мало. От 47 коммунистов осталась только половина.
Командующий внутренним фронтом, он же член Реввоенсовет а южного фронта, издал приказ об аресте Лебедянского ревкома, как «не использовавшего всех средств обороны города». На лебедянскую организацию Коммунистов этот приказ произвел очень тяжелое впечатление.
Небольшому лебедянскому гарнизону, не имевшему достаточного вооружения, невозможно было организовать должное сопротивление противнику, превосходящему своей численностью и вооружением. Оторванная от других уездов, не получившая никакой помощи, Лебедянь своими силами больше тог ,что она сделала, сделать не могла.
Город, занятый неприятелем, был разграблен. Помещения у продкома и совнархоза были сожжены.
(Продолжение.)

После Ельца корпус Мамонтова не представлял уже собой боевой единицы. Он напоминал наглотавшегося советским добром удава, лениво и тяжело ползущего по полям и степям Воронежской области. Он был еще грозен своим прошлым, но уже наступило одно из страшных явлений —маразм и духовный распад всего скопища банды.
Вскоре стало ясно, что казаки воевать не хотят. Отягощенные награбленным, они стремились на Дон. Целые отряды самовольно уходили домой, угоняя скот и увозя имущество. Мамонтов понял, что поход его на Москву— блеф. Распространяя слухи о движении на Ефремов, Мамонтов резко меняет курс и берет направление на юго-восток Воронежской области: это уже обратный путь, поиски места прорыва для возвращения на Дон.
Четвертого сентября правая колонна (дивизия генерала Постовского) двинулась на ст.Касторная и далее на Воронеж; средняя—на Задонск—Землянск—Воронеж и левая—севернее Задонска, на Грязи и дальше—Усмань— Воронеж. Продвигаясь на Воронеж, средняя колонна корпуса Мамонтова встречает первое серьезно е сопротивление у Задонска .
Задонск еще до падения Ельца объявляет у себя мобилизацию, организует отряд, численностью в 600 бойцов, и энергично готовится к встрече врага...Землянский ревком присылает на помощь Задонску свою караульную роту и роту коммунаров.
К 28 августа отряд развернулся в полк, получивший название Задонского, численностью до 1600 штыков при 5  пулеметах. Общие оперативные указания Задонскому Полку давались штабом Воронежского укрепрайона.
30 августа ему было приказано выдвинуться и занять линию деревень : Грязное, Стебаево, Лозы,Черниговка, Бутырки и Синявка.
С 30 августа по 2 сентября сводный Задонский полк ведет усиленную разведку в этом направлении, вступая с разъездами противника в стычки и перестрелки. Особенно отличилась в этой операции конная разведка. Беспокоя своими смелыми набегами противника, она глубок о проникала в его расположение, захватывал а пленных и доставляла ценные сведения о расположении, продвижении и силах врага.
В девять часов утра 4 сентября конная разведка донесла, что со стороны Ельца, на шоссе Елец—Задонск и на проселочных дорогах, показались неприятельские разъезды, двигающиеся на Задонск. Из опроса захваченных конной разведкой пленных выяснилось, что противник располагает силами численностью в 600 сабель при 2 легких и 1 тяжелом орудии. Цель противника—овладеть Задонском и идти на Воронеж. Кроме этого, по восточному берегу Дона на Задонск наступает конный полк с пулеметами. Спустя два часа, разъезды мамонтовцев, а за ними и остальные силы противника вошли в соприкосновение с нашими передовыми позициями. Завязался горячий бой на линии деревень Паниковец, Каменка, Колодезная, Хмеленец,
Волховское. Бой сопровождался со стороны противника сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем. Орудийный огонь главным образом был сосредоточен на переправе через Дон у Задонска. Не выдержав натиска противника, 2-й батальон Задонского полка и 3-й батальон
13-й армии, сдав переправы у деревень Бутырки, Синявки и Кашары, спешно отошли на другую сторону Дона. 2-й батальон направился через реку Репец на дер. Даньшино 3-й батальон 13-й армии—к Липецку, а 3-й батальон Задонского полка, оставив охранение у переправы Задонск отступил к деревне Уткино. Конная разведка оказалась на  западном берегу Дона была окружена войсками противника. Но благодаря выдержке начальника, ей удалось пробраться к переправам,
под сильным огнем противника переплыть на восточную сторону Дона и присоединиться к своим войскам.
В очень тяжелом положении оказался 1-й батальон Задонского полка, составленный из курсантов. Первая рота этого батальона была резервной и находилась в деревне Понарино. Оттуда она была брошена для поддержки 2-го батальона, но так как 2-й батальон уже отошел, она не успела выполнить свою задачу и под сильным артиллерийским обстрелом отошла к Задонску.
Оставшейся на западном берегу Дона 3-й роте курсантов грозила гибель в бою с противником, во много  paз превосходившим ее численностью и оружием. Однако, благодаря высокой сознательности и мужеству курсантов, с помощью резервной роты удалось сохранить не только-1-й батальон, но и поддержать отступившие к Задонску 2-й и 3-й батальоны полка.
Под губительным огнем артиллерии и пулеметов, с боем, шаг за шагом, в полном порядке отступали курсанты к реке. Переправа через широкий и глубокий Дон не устрашила их. Чередуясь повзводно, курсанты раздевались, забирали одежду, оружие и в плавь переправлялись на другую сторону. В это время остальные взводы вел и бой, прикрывая плывущих. На другой стороне Дона курсанты быстро рассыпались в цепь и, открывая огонь по противнику, помогали переправиться другим. После переправы курсанты отошли в Задонск, где соединились с ранее отступившими батальонами.
Ответственное и тяжелое дело выпало на долю 1- й роты курсантов (резервной) , отозванной из резерва для поддержки 2-го батальона. Командиру 1-го батальона едва удалось с тремя ординарцами перескочить через переправу у Задонска и догнать свои отступающие части. Здесь, у южной окраины Задонска, командир 1-го батальона задержал часть людей 2-го батальона и вместе с 1-й ротой курсантов направил их для овладения оставленной переправой. Задача эта была выполнена общими усилиями. При проходе через улицу города к переправе, в центре города произошел бой с конными частями противника. Мамонтовцы спешились на улице,
выставив пулеметы, но были задержаны 1-й ротой по крайней мере на два часа. Только после того, как от рот были получены донесения о благополучной переправе, 1-я рота курсантов отошла с боем и очистила Задонск.
Вследствие больших потерь Задонский полк был сведен в два батальона и занял новые позиции. С непрерывными боями Задонский полк, постепенно переходя на новые позиции, под сильным нажимом мамонтовцев, подвергаясь артиллерийскому огню, отходил в полном порядке к Воронежу. Героическое сопротивление отдельных рот Задонского отряда свидетельствовало о прекрасном политическом и моральном состоянии воинских частей, о их истинно пролетарском мужестве и храбрости, о желании отряда сражаться до последней капли крови.
Однако Задонск, как и другие города, подвергнувшиеся набегу, не применил тактики уличных боев, не возвел никаких укреплений, не использовал засад, а повел тактику полевой войны, которая требует значительных людских резервов и достаточного количества огневых точек.
Тонкой, разжиженной цепочке всегда грозит разрыв, и даже героизм людей, доходящий до высшего своего проявления, ничего поделать не может.
Правая колонна корпуса Мамонтова (дивизия генерала Лостовского), после суточного боя, 6 сентября, в двенадцать часов дня, заняла ст . Касторное. Один из полков колонны, разрушив станцию, двинулся на Воронеж.
Левая колонна (главные силы во главе с Мамонтовым) в тот же день берет ст.Грязи, а 7 сентября в шестнадцать часов занимает Усмань.
Средняя колонна одновременно теснит Задонский отряд, отступающий с боем вдоль Задонского шоссе на Воронеж. Часть колонны направляется на Землянск. Таким образом корпус Мамонтова концентрируется и движется к Воронежу с трех сторон: с запада, севера и востока.
Воронежский укрепрайон приступил к работе в начале июля. В первую очередь была сформирована бригада из трех местных караульных полков Воронежского губвоенкомата (общей численностью до 3 ½  —4 тысяч штыков) при нескольких пулеметах и дивизионе легкой артиллерии. В распоряжении штаба укрепрайона находились 2 старых броневика и 2 бронеплощадки, позднее приведенные в боеспособно е состояние рабочими железнодорожных мастерских. Спешно пополнялись и приводились в боевой порядок  двенадцать рот уездвоенкоматов. Каждая рота имела 160—200 штыков при 4 пулеметах. Многие из них были отосланы внутрь губернии подавлять кулацкие восстания , но к решительным боям за Воронеж укрепрайон располагал 5300 штыками при 2 5—27 пулеметах и 12 орудиях.
Основные силы по боевым участкам распределены были в следующем порядке: северо-западный сектор (Чертовицкое , Ямное, Подгорное)—609-й полк с 4 легкими орудиями, 2 тяжелыми; юго-западный сектор (Висковское , Малышево,  Шилово)—607-й полк и 4 легких орудия, восточный сектор (Боровое , Придача, Масловка)—запасная бригада 8-й Армии 3 легких орудия.
Недостатки боевых сил укрепрайона заключались в том, что имеющиеся орудия не были обеспечены снарядами, а часть из них была устарелой конструкции (клиновые). К моменту начала боевых действий позиции не были обеспечены заграждениями по всей линии, а только перед
наиболее угрожающими участками. Внутренняя оборона города не была организована, если не считать нескольких баррикад, построенных дня за два до решительных боев с Мамонтовым, а так е воздвигнутых во время уличных схваток. Если к этому добавить, что политико-моральное
состояние 3-й отдельной стрелковой бригады было не на должной высоте, так как она формировалась из неустойчивых элементов, то становится ясным, что положение города Воронежа было не из блестящих. Под руководством партийной организации, во главе
с Лазарем Моисеевичем Кагановичем, коммунисты, рабочие и трудовое крестьянство шли на фронт. Воронежская, богучарская,  острогожская, коротоякская, павловская партийные организации целиком были на фронте. Тов .Каганович с помощью партийных организаций поднимает на борьбу с Мамонтовым рабочих Воронежа, появляется в окопах и личным примером поднимает боевой дух в отрядах. По городу объявляется чрезвычайная мобилизация. Всем профсоюзам и фабзавкомам предлагается представить списки надежных товарищей, обученных военному искусству, которые обязаны поступить в распоряжение штаба Воронежского укрепрайона. Срочно организуются пункты скорой помощи. По всем цехам и мастерским Юго-Восточной железной дороги проводятся летучие митинги, проходит запись добровольцев. «Известия Совета обороны» публикуют воззвание ко всем трудящимся:
«К оружию, товарищи! Враг у ворот. Красный Воронеж в опасности. К оружию! К оружию!.. Помните, только ощетинившись стальными штыками, только вооружившись до зубов, только поставив под ружье всех и связав себя революционной дисциплиной, мы прогоним врага».
Воронежских граждан призывают рыть окопы. 9 сентября на площади  III  Интернационала происходит грандиозный митинг. Вокруг трибуны тысячи граждан и красноармейцев. Тов . Каганович произносит пламенную речь, призыва я к борьбе . Восторженные крики приветствий.
Под оркестр уходят красноармейцы.
Ночь.
За городом стрельба .
(Продолжение.)

Так прошел третий день обороны города. Мамонтов никак не ожидал встретить такое яростное сопротивление со стороны защитников Воронежа. Отход белых из окраин города приводил генерала в бешенство. Задержка у Воронежа не сулила ничего хорошего. Еще день-два—и к Воронежу подоспеют находившиеся уже в пути регулярные части Красной Армии, бой с которыми мог окончиться полным разгромом Мамонтовского корпуса. Надо было торопиться. Мамонтов 10 сентября сам попытался ударить на город со стороны Новой Усмани, но, получив отпор со стороны частей запасной стрелковой бригады, отступил. Тогда он приказал генералу Постовскому начать новое наступление по всему фронту, бросив в действие все резервы.
Ночь с 10 на 11 сентября прошла сравнительно спокойно. Но рано утром 11 сентября в лагере противника началось движение.
   
Донесение.
11 сентября: Из села Козловки сообщают и имеют сведения ,что Тулино под Графской занято отступающими бандами; есть слухи, что они направляются на ст. Анна, оттуда в Архангельск и Колено.
12    сентября: Белыми заняты ст. Хава и Графская, в Анне спокойно. Совет на месте. Козловский ревком имеет связь с Анной через посредство разведки по уезду по телефону, на ст.Волконской спокойно.
12 сентября: Сведения из Алешкова: обстоятельства благополучны. Белогвардейцы в селе Мордово пошли на Воронеж.
13 сентября: Положение района ст. Грязи хорошее. Противник продвинулся было к Воронежу, но был разбит нашими частями и в панике отступил. Сообщение с Грязями устанавливается, сообщение Грязи- Москва есть, есть так же и с Грязями.
14 сентября: В Погоновке все благополучно. В Новохоперске совет приготовился 12сентября эвакуироваться, но были остановлен; вышло недоразумение. Советы на местах. Выслали часть из Саратовского полка для встречи Мамонтова и сошлись с Амурским полком и произошел бой. Пока все благополучно.
13 сентября: Телефонограмма №.Оперативная сводка вне очереди. Казаки отступают в районе Усмань на линии Хава- Воронеж, прилегающие к Мордову. В районе в направлении на Токаревку от казаков безопасно: Ст. Хава занята. Движение на ст. Анна не замечается.
Предревкома Филиппов.

Белые, группами человек по 15—20, демонстративно мчали какие-то повозки, куда-то уезжали, вероятно, делали вид, что они уходят. В десять часов утра наблюдатель передал, что мамонтовцы группируются.
В воздухе разорвалась шрапнель, другая, затем началась канонада. Цепи отрядов у военкомата, курсантов и батальона губвоенкомата были засыпаны снарядами. Обстрел велся из трехорудий на маленьком участке фронта. Защитникам нечем было ответить белым, так как артиллерии не было. К тому же окопы представляли вырытые наспех ямки. Укрыться от шрапнели негде. Все это действовало на защитников угнетающе .
—Эх, если бы нам хоть одно орудие, мы бы этой сволочи показали, как воевать ,—говорили бойцы. Но вот из леска (бывш. дача Веретенникова) показались цепи атакующего противника.—Товарищи, крепче винтовки! Спокойнее,—передаю т по цепи защитники друг другу.
—Огонь! Началось.
Кажется, в этой неистовой пальбе проходит вечность. Стволы винтовок накалились. Утомленные лица бойцов посерели от порохового дыма. Пулеметчики лихорадочно строчат на своих смертоносных машинах. Цепи врага редеют. Огонь становится еще интенсивнее. Цепи дрогнули. Еще минута, две. Цепи противника рассеиваются, бегут назад и скрываются в лесу. Атака отбита. Но противник переходит к повторной атаке. Гремят орудия. Снаряды бьют по заводу Рихард Поле и по Ямской слободе. Горя т дома. На улицах трупы случайных прохожих. Пехота противника, подкрепленная на фланге кавалерией, вновь ринулась на защитников города, но, как и в первый раз, была отбита с большими для себя потерями.
С переходом  противника в наступление по всем у фронту бои у Сельскохозяйственного института также возобновились. 10 сентября, после нескольких атак, отряд особого назначения, под командой тов . Смирнова, оставил Сельскохозяйственный институт, отошел к Ботаническому саду и там укрепился. На территории Института хозяйничала крупная банда белых.
Утром 11 сентября белые подкатили артиллерию и начали обстрел Ботанического сада, Троицкой слободы и вокзала Воронеж I, прикрывая огнем движение своих цепей. Отряд особого назначения оказывал упорное сопротивление. Во время боя подошла наша бронелетучка №1 и вновь бомбардировала местность между Привокзальным поселком и Сельскохозяйственным институтом, заставляя отходить засевшие там цепи белых. В этой операций бронелетучка перебила прислугу у вражеских орудий, обстреливавших юго-восточный вокзал, с боем продвинулась к вокзал у и увезла в Отрожку три паровоза .
День шел к концу. Противник, имея в своем распоряжении крупные и хорошо вооруженные силы, несколько раз бросался в бешеную атаку против небольших отрядов защитников Воронежа и не мог сломить их сопротивления. Мамонтовцы, в течение трех дней безуспешно пытавшиеся восстановить переправы через реку Дон, сумели, наконец, переброситься на левый берег. Прорвавшись таким образом в юго-западный оборонительный сектор, они смяли уставшие и малочисленные части 607-го полка и ворвались в слободу Чижовку. В это же время бронепоезд противника, заняв ст . Воронеж II, так же открыл орудийный огонь по Плехановской улице и завод у Рихард Поле. Белые заходили бойцам батальона губвоенкомата , роте курсантов и отряду Протопопова в тыл. Положение становилось безвыходным. Надо было немедленно покинуть позиции и вывести отряды из окружения противника. Рота курсантов первая отошла к Чугуновскому кладбищу и, миновав зашедшего в тыл врага, отступила в центр города. Батальон
губвоенкомата , прикрывая отступившую роту курсантов, до последнего патрона сдерживал врага. Стрелять стало нечем. Часть батальона попала в плен, а часть, неся большие потери, группами стала прорываться в город.
Последним отступил отряд тов . Протопопова. Через Привокзальный поселок он благополучно вышел к полотну железной дороги, но тут ему не повезло. На пути стоял бронепоезд Мамонтова, который, заметив перебегавших красноармейцев, перерезал линию пулеметным огнем.
Часть отряда, не успевшая перебежать линию, была захвачена в плен вместе с Протопоповым. Обезоруженных бойцов посадили на площадку бронепоезда и повезли в штаб белых . Протопопов выскочил на ходу. За ним стали прыгать и другие бойцы. Бронепоезд открыл по беглецам огонь. Бежавшие скрывались за штабелями шпал. Когда бронепоезд ушел, они собрались вместе, передали подошедшему отряду Лясковского раненых, а сами направились в город .
В это время в городе происходили отчаянные схватки отдельных отрядов коммунистов и рабочих с мамонтовцами. К вечеру небольшие отряды противника спустились к берегу реки Воронеж и достигли Чернавского моста, где снова разгорелся ожесточенный бой. К мосту белые успели подвести одно орудие, но установить его им не удалось. Части отрядов, находившиеся на левой стороне реки, открыли по ним пулеметный огонь. Не смотря на то, что противник ворвался в город, овладеть полностью городом ему не удалось .
Часть города, доставшаяся казакам, подверглась грабежам и террору. В одном месте—шли бои, трещали выстрелы, взрывались снаряды, а в другом—налетчики взламывали и опустошали магазины, нагружали награбленным добром подводы. В учреждениях били стекла, ломали мебель, взламывали шкафы, уничтожали и разбрасывали папки с бумагами. Мамонтовцы не брезговали ничем. Врываясь в дома граждан, они отнимали у них одежду, деньги, золотые вещи, насиловали женщин и девушек.
От грабежей особенно пострадали улицы, прилегающие к ст .Воронеж II,—Кольцовская, Никитинская и Московская. Грабежи сопровождались гнусным, хулиганским антисемитизмом. Один из белобандитов открыто призывал к еврейскому погрому. Насильно согнав людей в кучку, он  время от времени ударял по их лицам плеткой и заставлял кричать «ура».
«Освободителей» от большевиков не замедлила встретить местная буржуазия. Очевидцы рассказывают, как на улицах к мамонтовцам подходили хорошо одетые люди, заискивающе хлопали по крупам лошадей, угощали мамонтовцев папиросами.
Однако ликование буржуазии длилось только несколько часов. При появлении красных отрядов она исчезла с молниеносной быстротой.
Ночью бои возобновились. В результате действий отряда особого назначения и бронелетучек, район города , прилегающий к юго-восточному вокзалу, был надежно занят красными частями. Отрядом особого назначения командовал замечательный большевик, заместитель председателя губисполкома тов. Смирнов. Этот 39-летний человек с худощавым, суровым лицом, учитель по специальности, революционер по профессии, фронтовик империалистической войны, являл собой пример мужества и доблести. В часы тяжелых боевых испытаний, он появлялся в самых опасных местах, ободряя красноармейцев, и неоднократно увлекал их за собой в атаку. Вечером 11
сентября, когда отдельные отряды мамонтовцев ворвались в город, красный отряд Смирнова твердо укрепился в своем районе. Но в этот же вечер отряд особого назначения и граждане Воронежа переживали тяжелую потерю. Смирнов был опасно ранен. В госпитале командир отряда спросил его:—Не нужно ли что передать вашим родным и близким? — Смирнов ответил: —Идите скорей к своему отряду, вы там нужнее. Передайте товарищам, чтобы ни случилось , какие бы испытания ни пришлось нам перенести, коммунизм и советская власть восторжествуют . —С этими словами тов. Смирнов скончался.
Подойдя к Чернавскому мосту, белые несколько раз пытались перейти его, но огонь, открытый нашими частями с Придачи, заставлял их отходить. Вечером 11 сентября бронепоезд противника продвинулся к железнодорожному мосту по направлению к Отрожкам но, опасаясь, что сзади него могут оказаться разобранные рельсы, скоро вернулся к вокзалу Воронеж I.
Маневры бронепоезда белых были замечены нашими частями, которые решили во что бы то ни стал о взять его в плен. На помощь красноармейцам и рабочим частям, бывшим около вокзала , подошла прислуга нашей бронелетучки и, под видом сдачи в плен, все вошли в неприятельский бронепоезд.  Неожиданно для белых красноармейцы, выхвати в бомбы и револьверы, скомандовали : «Руки вверх! » Растерявшиеся мамонтовцы подняли руки. Бронепоезд был
захвачен нами. После этого белые, продвигавшиеся к Чернавскому мосту, попали в безвыходное положение, так как бронепоезд стал угрожать им самим же.
Выставив заставы с пулеметами на всех перекрестках улиц, выходящих на Проспект Революции и на улицу Карла Маркса, отряд особого назначения не пускали хв занятую Отрядом часть города .
К великому разочарованию Мамонтова, находившегося со штабом в Рождественской Хаве, главные силы генерала Постовского в город Воронеж так и не вошли. Не овладев Чернавским мостом и не обеспечив себе свободного выхода, вводить войска в город было чрезвычайно рискованно, тем более, что при новой попытке штурмовать мост в ночных условиях Постовский подвергся бы фланговому удару наших отрядов с привокзальной части города. Задерживаться дальше было опасно. К Воронежу уже подходили отряды регулярной Красной Армии, которые заняли бы все выходы из города, и тогда гибель мамонтовцев была бы неизбежной.
Поэтому, когда утром 12-го Постовский узнал, что бригада 3-й стрелковой дивизии красных заняла район Н.Малышево—Петино, отряд Фабрициуса прошел ст. Латная, а отря д Казицкого вступил с одним из белых полков в бой, он решил немедленно отходить от Воронежа, не успев предупредить о своем решении генерала Мамонтова. В это же время наши продвинули свои отряды дальше к центру города и начали наводить революционный порядок. Затем решили освободить тыл, очистить Сельскохозяйственный институт от бандитов. Эта операция удалась.
Мамонтовцы бежали, оставив огромный обоз с награбленным добром. Объединенными силами коммунистических и рабочих Отрядов и частей 3-й стрелковой бригады к трем часам дня 12 сентября город был совершенно очищен от белых.
(Продолжение.)

АОПИВО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 508.

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКИ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ В БОРЬБЕ ЗА ВОРОНЕЖ
/Воспоминания участника обороны Воронежа Ивана Георгиевича РОДИНА/
https://voencomuezd.livejournal.com/?sk … ый%20фронт

…В июле 1919 года, большая часть отряда /900 человек/ добровольно вступила в Красную Армию и составила ядро 1 рабочего Коммунистического Полка. Полк получил пополнение из мобилизованных красноармейцев. Формирование его происходило в I мужской гимназии /ныне мединститут/ и по приказу Штаба Южного Фронта был отправлен на Украину в составе 42 Дивизии 14 Армии. Как Политкома Полка, я проделал с ним путь от Воронежа до Глухова. В течение месяца Полк в составе той же 41 дивизии участвовал в боях с белыми офицерскими полками генерала Дроздова под Боромлей, Белопольем, Суммами, Ворожбой, Кошарами, Глуховым. Командиром полка был тов. Ламин.
В то время я был вызван Штабом Южного Фронта и получил задание организовать отряд добровольцев железнодорожников для участия в обороне Воронежа.
В Воронеж я прибыл 3-5 сентября /дату не помню/. Явился в /3/ Штаб Укрепленного района и по его указанию, совместно с Политотделом Ю.В. ж.д. /начальник Фридман/ приступили к набору добровольцев рабочих и служащих Воронежского узла Ю.В. ж.д.
Этот отряд добровольцев железнодорожников формировался в здании бывш. Реального училища по Грузовой улице /ныне Студенческая/.
В течение нескольких дней в отряд вступило до 500 человек. Отряд был разбит на 3 батальона. Командный состав был назначен Политотделом Дороги из состава Отряда, из бывших участников империалистической войны. Комиссаром отряда был я.
Штаб укрепленного района выдал отряду оружие: часть трехлинейных винтовок, но больше было выдано берданок и винтовок «ГРА» и «ВИТТЕРЛИ». Кроме того, было получено два пулемета. Бойцам были выданы гимнастерки, брюки и фуражки.
10 сентября, около 10-11 часов утра, отряд был вызван к Штабу укрепленного района, который помещался в это время в здании гостиницы «Бристоль».
После короткого митинга, отряд выступил на позиции. Мы должны были защитить левый фланг в районе Чижевки.
Справа от нас находился 608 пехотный полк. Наш левый фланг был открытым. Сразу же, после прибытия на место, мы вступили в перестрелку с белыми, которая продолжалась до утра. Всю ночь шел дождь. Почти все были раздеты, но, несмотря на это, и продолжающуюся перестрелку противника, никто не ушел с позиции. До утра отряд потерял несколько человек убитыми и до 15 человек раненными.
На рассвете я отправился в Штаб укрепленного района, который в это время уже выбрался из Бристоля и находился в зданиии на противоположной стороне улицы. С большим трудом мне удалось добиться разрешения на 100 шинелей, которые были получены мною из Интендантского склада у станции Воронеж I. /4/
Часам к 10 шинели были доставлены на позиции и розданы.
За это время положение не изменилось: продолжалась только перестрелка. Часам к 11 утра стрельба со стороны белых усилилась. В бой вступила артиллерия белых, которая шрапнельным огнем начала обстреливать 608-й полк и наш отряд. В 608 полку началась паника. Послышались крики: «Кавалерия справа» и полк начал отступать. Наш отряд оказался открытым с обоих флангов. Белые огонь своих пулеметов, действовавших против 608 полка, перенесли на наш отряд. В это время я получил пулевое ранение головы. Назначив вместо себя комиссаром отряда Комиссара I-го батальона т. Лебедева, я направился верхом на лошади в Штаб Укрепленного района. По дороге неизвестная мне женщина перевязала мне голову.
По прибытии в Штаб я доложил Еремееву о положении на нашей боевом участке. Т. Еремеев сказал, что отряду приказано отходить в Отрожку и предложил мне отправиться в обоз нашего отряда.
По дороге я заехал в Приемный Покой Ю.В. ж.д., где мне наложили на рану два шва и сделали перевязку. Обоз находился в Масловке, куда я прибыл около 8 часов вечера. Около 10 часов вечера белыми, наступавшими от Лисок была занята станция Колодезная и обозам, находившимся в Масловке, было приказано отходить на Отрожку.
За ночь была произведена перегруппировка сил и железнодорожный отряд действовал в двух местах – часть с бронелетучкой на станции Отрожка, а остальные в районе Сельско-Хозяйственного Института.
Бронелетучкой командовал председатель железнодорожной Чрезвычайной Комиссии т. Паршиков, бойцы же были сотрудники чрезвычайной комиссии и железнодорожники нашего отряда. Команда бронелетучки за неименем шинелей была одета в калмыцкие халаты.
Сделав перевязку раны в Приемном Покое Отрожка я сел на бронелетучку, отправлявшуюся в Воронеж.
По шоссе к Сельско-Хозяйственному Институту из города /5/ шла группа людей человек 15-20. Когда мы с ними поравнялась, остановили бронелетучку, я спросил их, как дело в Воронеже. Видя калмыцкие халаты, эти люди приняли нас за белых и один из них с большой радостью, называя нас «братцами» начал говорить о притеснениях большевиков и передал список с адресами коммунистов. В голове списка стояли члены Губкома и Губисполкома. Мы предложили этим людям сесть в бронелетучку и возвратились в Отрожку. Тут только они поняли, что борьба за Воронеж не кончена и надежды Воронежской буржуазии на победу белых банд напрасны.
В Отрожках эти люди были переданы Чрезвычайной Комиссии и впоследствии их судил Военный Трибунал. Список с адресами коммунистов был передан в Штаб Укрепленного района. После этого бронелетучка отправилась в Воронеж, куда мы и прибыли около 5 часов вечера 12 сентября.
Со станции Воронеж я с группой железнодорожников около 15 человек из отряда пошел в город на разведку, обязав т. Паршикова с бронелетучкой ожидать на станции.
По Грузовой и затем мимо Университета мы вышли на Проспект Революции, прошли до почты, где встретили красноармейский пост, который не был снят. Красноармейцы, во время налета белых банд на город, своего поста не оставили. Дальше мы прошли до Хлебной площади, затем, по Мало-Московской улице на улицу Фр. Энгельса, по которой вернулись на станцию, убедившись, что белые банды оставили Воронеж.
При отступлении из города Управление Юго-Восточной жел. дор. сняло телеграфные и телефонные аппараты, поэтому нами, чтобы восстановить связь с Отрожкой, в подвальном помещении станции был установлен телефонный аппарат, по которому мы поговорили с Отрожкой.
13 сентября утром я был вынужден лечь в больницу, где мне была сделана операция. В больнице я пролежал до 21/IX и не закончив /6/ лечения, я получил назначение Военным Комиссаром 22-1 Отдельной Стрелковой бригады и через несколько дней выехал к месту нового назначения.

Некоторые документы из этого дела.

Заседание выездной сессии Военно-Революционного Трибунала Республики).
Утреннее заседание.
В 11 часов утра маленький зал заседания Губернского Революционного Трибунала уже полон представителями партийных и профессиональных организаций. Чувствуется громадный интерес к этому историческому для Тамбова и всей Советской России делу. В 12 часов выходят члены Трибунала Республики во главе с председателем выездной сессии тов. Аискиным, объявляющим заседание Трибунала открытым. На скамье обвиняемых сидит состав Совета Тамбовского Укрепленного Района в лице коменданта Украйона тов. Редзко и членов Совета т.т. Чичканова и Шидарева, начальника внутренней охраны города тов. Протопопов и нач. броневика Лерхе. По этому делу вызваны целый ряд свидетелей из представителей Губкомболя и командиров разных военных частей.
В качестве обвиняемых привлечены также председатель Губернского Комитета Коммун. партии тов. Орловский и командир Баталиона Особого Назначения при Губкомболе тов. Дубовицкий.
В виду отсутствия тов. Орловского, находящегося в настоящее время по своим служебным обязанностям в Москве, Трибунал, после краткого совещания постановляет слушание его дела и также тов. Дубовицкого, дело которого тесно связано с ним, отложить до приезда т. Орловского.
Председатель Трибунала тов. Аискин докладывает историю возникновения этого дела: Совет Рабоче-Крестьянской Обороны, заслушав в одном из своих заседаний доклад Реввоенсовета Республики о сдаче мамонтовским бандам гор. Тамбова, постановил немедленно назначить слвдственную комиссию для расследования этого дела. Следственная комиссия особой группы Реввоенсовета Южного фронта выехала в Тамбов для производства следствия на месте. Далее Реввоен-Трибуналом Республики была назначена выездная сессия, которая также выехала в Тамбов для слушания дела. Следственная комиссия после тщательного следствия и допроса целого ряда свидетелей представила свое заключение выездной Сессии, на распорядительном заседании которой было постановлено привлечь к ответственности весь состав Совета Украйона и ряд других лиц, прикосновенных к этому делу, при чем были предъявлены следующие обвинения.
Бывшего коменданта Украйона Редзко по обвинению его в бездействии власти выразившемся:
1) в непринятии должных мер по обороне непосредственных подступов к городу, тамбовского железнодорожного узла, самого города и находящихся в Тамбове складов.
2) За непринятие действительных мер к понуждению частей, которым был дан приказ восстановить положение, созданное прорывом у деревни Руднево, выполнить означенный приказ.
3) За непринятие решительных мер к подавлению паники, охватившей город и части гарнизона к вечеру 17-го августа.
4) За несосредоточение в своих руках твердого и централизованного командования, допустив, с одной стороны, вмешательство в оперативные действия лиц, не имеющих к таковым никакого отношения, с другой — фактически передав оперативную часть Комбригу 4.
5) За преждевременное, не вызванное обстоятельствами оставление Тамбова — настолько беспорядочное, что оно привело к полной дезорганизации сил, оставшихся в распоряжении Совета и надолго вывело части гарнизона от всякого соприкосновения с противником, в результате чего Совет Украйона не имел своевременно даже сведений об оставлении Тамбова противником.
6) За непринятие предложенного Начштаба Зарубаевым самого героического мнения, наиболее соответствовашего к обеспечению продления обороны, тем самым нарушил §45, положения об Украйонах.
И бывшие члены Военного Совета Украйона Чичканов и Шидарев по обвинению их в том, что будучи членами Совета Украйона:
1) не приняли никаких мер к постановке дела и действительной организации обороны Тамбова при создавшихся ко времени отступления неприятеля обстоятельствах.
2) На основании непроверенных слухов, задолго до издания приказа об отступлении, распространили сведение о безнадежном положении обороны Тамбова и вытекающей отсюда необходимости оставить город, что несомненно увеличило панику и внесло расстройство в ряды частей и в работу других органов.
3) Приняли преждевременное и невызванное обстоятельствами решение об оставлении Тамбова
4) За непринятие предложенного Начштаба Зарубаевым самого героического мнения наиболее соответствовавшего к обеспечению продления обороны, тем самым нарушив §45 положения об Украйонах.
Командир 4-ой Отдельной Стрелковой Бригады Соколов Дмитрий Петрович в том, что по вступлении Мамонтовских банд в город перешел на их сторону.
Начальник внутренней охраны города Тамбова — Протопопов Степан Иванович в том, что не принял решительных мер для подавления возникшей в городе паники.
Начальник 55-го броневого отряда Лерхе Иоган Петрович, в том, что отдал самовольно приказ броневику «Коммунист» открыть пулеметную стрельбу по домам Советской улицы, чем была усилена паника в городе, и самовольно отошел с броневиками из города Тамбова в Моршанск.
На вопрос о виновности все обвиняемые себя виновными не признали. После подробных объяснений обвиняемых был допрошен целый ряд ответственных военных работников и других лиц.
Допрос свидетелей затянулся. В 6½ ч. вечера был объявлен перерыв на 2 ч.
Вечернее заседание.
В 8½ час. заседание возобновилось допросом оставшихся свидетелей, после чего обвиняемым было предоставлено последнее слово.
Последнее слово обвиняемых.
С глубоким вниманием была прослушана собравшимися на судебном заседании Трибунала искренняя и полная боли за весь трагизм происшедшего падения вверенного ему города речь тов. Редзко.
Обыкновенно победителей не судят — но злой рок сулил мне иное: я оказался побежденным — начал дрожавшим от волнения голосом т. Редзко. Я приложил все возможные с моей стороны старания, дабы поставить оборону Тамбова на должную высоту. Но, к моему несчастью, все было против меня.
Далее разбирая по пунктам предъявленные ему требования, т. Редзко приводит ряд фактов и данных, определенно говорящих за то, что оборона Тамбова и всего укрепленного района в очень многом зависела от центра и Штаба Южного фронта. Отсутствие работников, неимение в достаточном количестве оружия и патронов, наконец отсутствие более или менее хороших вооруженных сил в то время когда приходилось иметь дело с хорошо обученным и количественно и качественно превсходящим нас противником: на Тамбов, где имелось лишь 2670 штыков, представляющих политически несознательную «зеленщину» — дезертирские элементы, наступали как потом определенно выяснилось, 20 полков противника — все эти аргументы убеждают нас, что при таких неимоверно тяжелых условиях — отсутствия средств обороны, трудно было думать об обороне Тамбова. Отдать Тамбов на сожжение артиллерийским огнем, окончательное разрушение и вырезывание всех коммунистов и советских работников, которых мы избыток не имеем, было бы более, чем бесцельно.
—Я смерти смотрел неоднократно прямо в глаза; дважды был на красном фронте, был чуть не расстрелян Корниловым во время его наступления на Петроград. Я был и всегда останусь преданным революции. Я оставил Тамбов, не спасая себя, а спасая силы Республики.
Еще раз повторяю, мною было сделано все, что возможно было при создавшихся условиях сделать. Я свой долг исполнил до конца — кончает свое последнее слово т. Редзко.
Члены Совета Украйона т.т. Чичканов и Шидарев, в своем последнем слове, также подробно останавливаются на причинах и обстоятельств оставления Тамбова, нарисовав ту картину неимоверно [тяжелых] условий, при которых приходилось работать. Все, что было в их силах ими было сделано.
Обвиняемые т.т. Протопопов и Лерхе также ссылались на общее положение, создавшееся в Тамбове, которое не давало возможности рассеять возникшую в городе панику.
После последнего слова обвиняемых в 12 час. ночи Трибунал удаляется на совещание для вынесения приговора.
В 5 ч. 25 м. утра Революционным Военным Трибуналом Республики был вынесен следующий приговор.
ПРИГОВОР.
Именем Российской Социалистической Федеративной Советской Республики выездная сессия Реввоентрибунала при Реввоенсовете Республики в заседании своем от 11 сентября в составе председателя: А.Я. Аискина, членов Ф.М. Нахимсона и В.К. Линдемана, заслушав и рассмотрев дело о сдаче Тамбова белогвардейским бандам Мамонтова, по которому привлечены к ответсвенности б. Комендант Тамбовского Украйона Редзко по обвинению [его] в бездействии власти (пункты 1, [2], 3, 4, 5 и 6 обвинения) и бывшие члены Совета Украйона Чичканов и Шидарев по обвинению, известных […] пунктов 1, 2, 3 и 4 обвинительного […]кта; командир 4-й отдельной бригады Соколов за переход на сторону противника и начальник внутренней охраны г. Тамбова по обвинению в том, что не принял решительных мер для подавления возникшей в городе паники; начальник 55 броневого отряда Лерхе за отдачу самовольного приказа броневику «Коммунист» открыть пулеметную стрельбу по Советской ул., чем была усилена паника и самовольного отхода в Моршанск —
ПРИЗНАЛА судебным следствием доказанным — с одной стороны, что отдельная стрелковая бригада, находящаяся в распоряжении Военного Совета Тамбовского Украйона доформировывалась еще в последние дни до начала боевых действий и пополнялась главным образом нестойким элементом из категории незлостных дезертиров, что за недостатком времени не удалось части, входящие в ее состав подготовить ни в боевом, ни в политическом отношении, что не доставало вооружения, снаряжения и обмундирования, что за отсутствием конского состава кавалерийский дивизион не мог быть использован, что все попытки обращения к высшим инстанциям не увенчались успехом; с другой стороны, что при обороне Тамбова Военный Совет Украйона проявил мало инициативы и допустил целый ряд ошибок. Далеко не все возможности были исчерпаны.
Для укрепления непосредственных подступов к городу не было создано [те]сное кольцо обороны, более соответствовавшее численности и составу гарнизона. При попытке ликвидировать образовавшийся прорыв в одном из секторов укрепленной позиции, оказалось, что Военный Совет не сумел принять действительных мер к выполнению этой боевой задачи, так как части, посланные для восстановления положения или не прибыли по назначению своевременно, или не выполнили своего задания и были выведены из повиновения Военного Совета. Непринятие более решительных мер к подавлению возникшей в городе паники, кроме уговоров солдат, решение об отводе частей из города и оставлении такового явилось результатом своеобразной оценки Военным Советом создавшегося положения, не видевшим других более целесообразных мер и пришедшим к твердому убеждению, что другого исхода при создавшейся обстановке нет. Многие действия Военного Совета, как например, назначение на ответственные боевые посты совершенно не подходящих лиц, отсутствие планомерности в отводе войск после оставления Тамбова, свидетельствуют о неумении руководить работой.
Принимая все это во внимание, выездная сессия Реввоентрибунала при Реввоенсовете Республики, находит, что комендант Тамбовского Украйона Редзко, члены Военного Совета Чичканов и Шидарев не справились с возложенной на них задачей и не соответствовали своему назначению, но не обнаруживая в их действиях злого умысла или несознательного отношения к делу, отмечая их крупные заслуги пред Пролетарской Революцией, учитывая возможность целесообразного использования их на другом, соответствующем их силам и способностям посту, выездная сессия
ПОСТАНОВЛЯЕТ:
Коменданта Тамбовского Укрепленного района Редзко Константина Владимировича, членов Военного Совета Чичканова Михаила Дмитриевича и Шидарева Григория Михайловича, отправить в распоряжение Реввоенсовета Южфронта для получения соответствующего назначения.
Бывшего командира 4-й Отдельной Стрелковой Бригады Соколова Дмитрия Петровича признать виновным в измене, выразившейся в переходе по вступлении Мамонтовских банд в город 18-го августа с.г. на сторону их, и объявить вне закона.
Начальника внутренней охраны г. Тамбова Протопопова Степана Ивановича признать виновным в непринятии решительных мер для подавления возникшей в городе паники, но, приняв во внимание то, что по всем данным следствия он является лицом совершенно неподходящим для занятия такой должности, приговорить к лишению прав занимать должности в Красной Армии в течение 6 месяцев со дня объявления приговора.
Начальника 55-го броневого отряда Лерхе Иогана Петровича признать виновным в отдаче самовольного приказа броневику «Коммунист» открыть пулеметную стрельбу в городе по домам Советской улицы, нем была усилена паника города, и в самовольном отходе, с броневиком из города Тамбова в Моршанск, и за свои действия заслуживающим высшей меры наказания, но приняв во внимание его объяснение на судебном следствии и все обстоятельства дела, приговорить к отправлению в штрафной батальон сроком на 5 лет. Приговор по отношению Лерхе поручить привести в исполнение тамбовскому этапному коменданту, оставив в силе выданное ему Лерхе, поручительство до исполнения приговора.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Впечатление.
Зал когда-то бывшего Окружного Суда, где раньше величественно заседали казенные судьи в мундирах и произносил свою вечно обвинительную речь «прокурор», где судебный пристав ранее торжественно объявлял: «Суд идет» — этот зал полон советскими и партийными работниками…
На скамье подсудимых высшая советская власть губернии, которая дает отчет за свои действия перед судом Республики.
В Советской Республике, в государстве трудящихся, все, кто бы то он ни был, какой бы то пост он не занимал — должен дать ответ, отчет в своих действиях.
И чем более ответственный работник, тем большую ответственность он несет перед Революцией и ее беспристрастным судом.
Волнение, охватившее собравшихся вполне естественное… Советская власть судит Советскую власть. Здесь надо быть более чем осторожным… совершенно беспристрастным. Трибунал Республики вполне оказался в этом отношении на должной высоте. Полно и всесторонне были выяснены подробности дела. Были взвешены все обстоятельства дела.
К счастью, высшая советская власть губернии оказалась если не на должной высоте, то во всяком случае, она честно, самоотверженно, искренно работала на благо революции. И если обстоятельства, роковая судьба пересилила их, то в этом не была их вина — это общее несчастье Республики, два года представляющей из себя осажденную крепость.
Этот суд выяснил и раскрыл нам многое.
У наших недостатков, ошибок и промахов мы должны учиться — сказал когда-то тов. Ленин. Эта великая мораль вытекает из заседания суда. Будем учиться…
Р.Г.
«Известия», 13 сентября 1919 г.

И еще одна статья откуда то стырена в моем собрании:
(Для закрепления прочитаного.)

Валерий Горелик
Рейд Мамонтова

После успешного прорыва на север в июне 1919 года успехи донских казачьих дивизий выглядели менее убедительно, чем победы их коллег из Добровольческой армии. Как обычно, выход за пределы Донской области сильно уменьшил желание казаков продвигаться на север.
Между тем, без казачьей конницы глубокие прорывы советского фронта были невозможны. Одним из таких кавалерийских соединений был корпус, которым командовал генерал-майор Константин Константинович Мамантов, ставший более известным в качестве Мамонтова.
Несмотря на грозную доисторическую интерпретацию его фамилии, казачий генерал так и не смог овладеть Царицыном во время трех походов, предпринятых по приказу П.Н.Краснова.
Да и во время четвертого, успешного для белых штурма "красного Вердена" его корпус не играл решающей роли. Начиная с июля 1919 года генерал К.К.Мамонтов начал готовиться к новому заданию, заключавшемуся в рейде по тылам Южного фронта РККА.
По приказу деникинского командования для этой цели был сформирован сводный отряд, включавший 13-ю конную дивизию во главе с генералом Толкушкиным, 12-ю конную дивизию во главе с генералом Постовским, Сводную конную дивизию во главе с генералом Кучеровым и пеший отряд. Оценка общей численности отряда колеблется от 3 до 9 тысяч штыков и сабель при 12 орудиях
В начале августа 1919 года командующий Донской армией генерал Сидорин произвёл смотр мамонтовских частей, огласив приказ о предстоящем наступлении на Москву. На самом деле, никакого общего наступления в этот момент еще не предвиделось.
7 августа корпус Мамонтова начал выдвигаться к месту прорыва на реке Хопер. Для советского командования планы будущей атаки деникинцев на стыке 8-й и 9-й армий не были секретом.
Однако удар, обрушившийся утром 10 августа на части 40-й стрелковой дивизии застал ее полки врасплох. В течение первого же боя конница Мамонтова уничтожила 358-й стрелковый полк. Остальные полки 40-й стрелковой дивизии были отброшены.
В Южном фронте образовался прорыв шириной в 22 км. К вечеру 11 августа части Мамонтова продвинулись на 55 км и заняли села Костин-Отделец и Братки, где вынуждены были два дня ждать подхода отставших дивизий.
Чтобы остановить начавшееся наступление, командование фронта направило против казачьего корпуса 31-ю стрелковую дивизию, которая 14 августа заняла позиции вдоль реки Елань, однако телеграфная связь с этими частями была прервана.
Командующий Южным фронтом В.Н.Егорьев докладывал главкому РККА:
"Прорыв несомненно совершился. Силы, участвующие в нем, нащупаны только частью, тем не менее следует ожидать, что они с каждым днем будут увеличиваться.
Форма прорыва такова, что в направлении на Грязи в районе ст. Токаревка - дер. Зиновка находится, по сведениям Козловского ревкома, около 2 тысяч казаков при 4 орудиях, а в районе между ст. Терновка и Борисоглебском - три полка при 8 орудиях. Каковы силы в районе Каменка, о которой я вчера упоминал, не выяснено."
Конные разъезды, посланные К.К.Мамонтовым к Тамбову и Козлову, красных частей не обнаружили, что позволяло продолжать рейд. 15 августа казачий корпус разделился. 12-я конная дивизия во главе с генералом Постовским двинулась через Жердевку на Тамбов, а остальные дивизии - на Козлов.
Командование Южного фронта РККА направляло против прорвавшихся деникинцев новые части, которым приходилось решать свои задачи в условиях изоляции, без связи с соседями, поскольку телеграфные линии портились конницей Мамонтова.
Казаки разрушали железнодорожные станции, захватывали военное имущество и распускали по домам мобилизованных красноармейцев. 16 августа белые взорвали железнодорожный мост между станциями Сабурово и Селезни, прервав сообщение между Тамбовом и Козловом. Главком РККА С.С.Каменев распорядился перебросить против Мамонтова 21-ю стрелковую дивизию с Восточного фронта.
В Козлове 17 августа начали готовиться к эвакуации штаба Южного фронта, поскольку для его обороны в городе имелись только полторы роты караульного батальона. Готовились к отражению нападения и в Тамбове, но местные власти считали, что белая конница находится далеко от города.
Предварительные расчеты оказались ошибочными. 18 августа в 8.00 части Мамонтова ворвались в Тамбов, гарнизон которого частично разбежался, а частично сдался в плен. Белоказаков встречали сочувственно, пока речь шла о раздаче казенного имущества и роспуске по домам мобилизованных.
Однако покончив с очищением военных складов, бойцы Мамонтова переходили к такому же грабежу частного имущества, не останавливаясь перед разбоем и насилиями.
Закончив в положенные три дня разграбление города, белоказаки 21 августа покинули Тамбов. За день до этого части Мамонтова начали продвижение к Козлову, который, по-видимому, и должен был стать главной целью рейда.
Однако Полевой штаб РВСР по-прежнему отказывался верить, что главные силы казачьего корпуса были брошены не для общего прорыва фронта, а для глубокого рейда. В результате неправильной оценки обстановки движение частей Мамонтова к Козлову осталось нераскрытым.
Между тем, высланные в сторону станции Никифоровка заслоны были разбиты. 22 августа корпус Мамонтова занял Козлов. В течение короткого времени весь уезд был разорен, как территория вражеского государства.
Очевидец из Козлова вспоминал: "Из 300 семейств имущество только 10-ти уцелело, а все остальные разгромлены. Имеются также [те], которые спасли часть имущества, но большей частью пострадали совсем, оставались на зиму в костюмах Адама.
Я сам переживал 5-й погром, но такого не видел. Убитых 100—112 человек. Перед моим отъездом сюда [Имеется в виду: в Москву] мы похоронили 87 человек, а остальные разыскиваются."
23 августа Совет рабоче-крестьянской обороны РСФСР объявил о введении военного положения в Рязанской, Тульской, Орловской, Воронежской, Тамбовской и Пензенской губерниях.
После двух недель неопределенности командование РККА поняло, что имеет дело не с общим наступлением деникинцев, а с хорошо организованным рейдом конной группы. 23 августа РВСР принял решение об организации борьбы с корпусом К.К.Мамонтова. 24 августа части Мамонтова покинули окрестности Козлова.
25 августа командование Южного фронта издало приказ: "Постановлением Реввоенсовета Республики на члена Реввоенсовета Южфронта т. Лашевича возлагается командование всеми силами, выделяемыми как Реввоенсоветом Южфронта, так и местными военными и советскими учреждениями для ликвидации кавалерийского рейда белых."
М.М.Лашевич издал приказ, разосланный всем городским ревкомам: "Ни в коем случае город без боя не сдавать, под угрозой расстрела шкурников, паникеров и дезертиров. Ревкомам эвакуироваться последними и только в крайнем случае."
Вечером мамонтовцы подошли к городу Раненбург и попытались взять его сходу. После нескольких часов ожесточенных боев, когда город переходил из рук в руки, казаки вынуждены были отступить.
Убедившись в опасности дальнейшего продвижения к Москве, Мамонтов повернул на юг. 28 августа казаки без боя заняли Лебедянь, гарнизон которой бежал задолго до прихода белых.
В этот же день В.И.Ленин телеграфировал М.М.Лашевичу: "Крайне обеспокоен успехами Мамонтова. Он может разрушениями дорог и складов страшно повредить нам. Все ли меры принимаются? Достаточно ли энергично и быстро? Извещайте чаще."
Не имея крупных кавалерийских частей, советское командование постоянно опаздывало, не имея возможности даже установить точное местоположение дивизий Мамонтова. 31 августа около 18.00 мамонтовцы взяли Елец.
Здесь, как и в других городах, были разрушены мосты, склады, казармы и фабрики. После продолжительной остановки в Ельце мамонтовцы 4 сентября двинулись на Воронеж. 6 сентября 12 конная дивизия генерала Постовского после упорного боя захватила станцию Касторную, разрушив как обычно железнодорожные пути и склады.
Дальнейшее продолжение мамонтовского рейда начало беспокоить А.И.Деникина, который настаивал на скорейшем возвращении загулявшего корпуса.
А тем временем, командование Южного фронта собирало войска для уничтожения частей К.К.Мамонтова. Была переброшена 21-я стрелковая дивизия. С царицынского направления был снят конный корпус под командованием С.М.Буденного.
А пока эти силы сосредотачивались на новых рубежах, мамонтовцы шли к Воронежу. 7 сентября казаками была занята Усмань. В этот же день красные заняли оставленные белыми Елец и Касторную. 8 сентября К.К.Мамонтов начал штурм Воронежа.
Втянувшись в многодневные бои, казаки оказались привязанными к одному пункту, к которому тут же начали стягивать части РККА. И хотя 11 сентября дивизиям Мамонтова удалось ворваться в Воронеж, уже на следующий день им пришлось оттуда отступить с большими потерями.
Дальнейшее движение мамонтовцев сводилось к поиску участка для соединения с основными силами А.И.Деникина. Избегая крупных столкновений с частями РККА, участники белого рейда маневрировали к югу от Воронежа.
19 сентября корпус К.К.Мамонтова пробился на соединение с частями корпуса, которым командовал А.Г.Шкуро, в районе Старого Оскола. Несмотря на серьезный ущерб, который нанес рейд Мамонтова прифронтовым железным дорогам и линиям связи, несмотря на эффектные захваты городов с показательными казнями и повальным грабежом, рейд К.К.Мамонтова не смог парализовать Южный фронт РККА.
Более того, проведя работу над ошибками, командование РККА ускорило формирование крупных кавалерийских соединений, появление которых подготовило будущий разгром армий А.И.Деникина. Опыт К.К.Мамонтова лишний раз показал, что завоевания могут выглядеть, как волна, сокрушающая берег, а могут напоминать удар шашкой по воде, от которого через некоторое время не останется никакого следа.

1. М.Рымшан. Рейд Мамонтова: август–сентябрь 1919 года. М. ГВИЗ. 1926.
2. М.Свечников. Рейды конницы и оборона железных дорог. М. ГИЗ. 1928. 174 с.
3. С.И.Мамонтов. Не судимы будем. Походы и кони. М. Военное издательство. 1999.
4. С.Ауский. Казаки. Особое сословие. М. ОЛМА-ПРЕСС. 2002. 448 с.
5. Книга погромов, 1918—1922. М. Институт славяноведения. Государственный архив Российской Федерации. РОССПЭН. 2007.
6. И.Калинин. Русская Вандея. М.-Л. Госиздат. 1926. С. 143-155.
7. И.Е.Филиппов. На удар—ударом: Очерк борьбы за Воронеж с Мамонтовым и Шкуро. 1919. Воронеж. 1934.
8. Р.В.Борисенко. Походы "белых" казаков на территорию Воронежской губернии в 1919 году. Вестник ВГУ. Серия: История. Политология. Социология. 2015. № 1.
9. E.-S.Landis. A Civil war episode: General Mamontov in Tambov, August 1919. Pittsburgh. 2002. 41 p. (The Carl Beck papers in Russian a. East Europ. studies, N 1601).
10. А.Н.Грищенко, А.В.Лазарев. Неизвестные страницы архивов: рейд генерала КК Мамонтова глазами его участников. Военная мысль. 2013. № 2. С. 65-78.
11. А.В.Венков. К.К.Мамантов - легенда "белого движения". Человек второго плана в истории. 2007. Вып. 4.
12. А.В.Посадский. Еще раз о рейде Мамонтова. Донские казаки в борьбе с большевиками: альманах. 2009.

Еще об общей обстановке на период самого рейда Мамонтова, так и в период второго похода его на Воронеж в составе двух конных корпусов совместно с Шкуро.

Гражданская война.
1918 – 1921 г.г. Том 3. Издательство 1930 г.
Оперативно-стратегический очерк боевых действий Красной Армии.
А.С.Бубнов. С.С.Каменев. М.Н.Тухачевский. Р.П.Эйдеман.

…Глубокое вклинение  8-й красной армии в белый фронт на Купянском направлении принудило белых приостановить свои операции на Украине. Ограничившись активной обороной против 14-й армии, командование Добровольческой армии приступило к организации  маневра против группы Селивачева. Сдерживая ее наступление с фронта, оно создавало ударные группы на Белгородском и Бирючском направлениях для удара по флангам и тылу  8-й армии (см. схему  8 ). Для образования Белгородской маневренной группы был использован конный корпус Шкуро (переброшенный с Киевского направления) и вновь сформированные части Харьковского района (части 31-й и Корниловской дивизии), Бирючская группа создавалась из 2 донских дивизий и 1 бригады. Против 9-й армии противник активно оборонялся на фронте Павловск, ст. Подгорная, обеспечивая этим свой маневр справа.
С 5 сентября начали сказываться результаты этой перегруппировки белых. Развивая свой удар от Белгорода в северо-восточном направлении — на Ржаву и от Варваровки на р. Калитва (40 км к юго-востоку от г. Бирюч) — в северо-западном направлении на
Бирюч Н. Оскол, белые принудили выдвинувшиеся части  8-й армии начать отход на линию, проходившую севернее Короча — Н. Оскол —Алексеевка.
Успешности контрманевра белых против группы Селивачева много содействовало то обстоятельство, что группа сразу рванулась глубоко вперед, не позаботившись о достаточном расширении основания клина своего вторжения.  8-я армия узким и длинным языком вдавалась вперед, что делало весьма уязвимыми ее фланги. Несомненно, что здесь играло свою роль увлечение погоней за территорией.
14-я армия, предварительно оттесненная противником за р. Сейм,пыталась - было активными действиями своего правого фланга помочь группе Селивачева. Она вновь переправилась через р. Сейм, овладела к 13 сентября фронтом Борзна — Бахмач, но в связи с неустойчивостью на Курском направлении вынуждена была опять отойти назад. Теперь только сказались все невыгодные последствия отсутствия оперативного взаимодействия между группами Шорина и Селивачева. Противник получил возможность ликвидировать маневр Селивачева, пользуясь пространственным удалением от него группы Шорина. На отсутствии тесного взаимодействия между обеими группами сказалось в отрицательную сторону и нарушение линий связи в тылу фронта набегом Мамонтова. В силу перерыва связи группы Шорина со штабом Южного фронта, она временно управлялась непосредственно самим главкомом.
Придавая группе Шорина по прежнему решающее значение, главком приказывал командованию Южным фронтом правый фланг группы нацелить западнее Луганска, не ослабляя группы Шорина выделением из нее частей для борьбы с набегом Мамонтова, а на остальном фронте всячески развивать активность, чтобы воспрепятствовать противнику производство перебросок на его левый фланг.
Это приказание свидетельствует о том, что главное командование по прежнему считало группу Шорина наносящей главный удар и неохотно шло на обращение ее в источник питания войск, ведущих борьбу с корпусом Мамонтова (группа т. Лашевича). Но в этом вопросе у главкома очевидно существовало уже принципиальное разногласие с председателем РВСР. Последний, по видимому, стремился перенести центр тяжести приложения усилий Южного фронта на Орловско-Курское направление и усилить группу Лашевича за счет частей Донского участка. Это можно усмотреть из телеграммы главкома № 4195/оп от б сентября 1919 г. на имя предреввоенсовета.
В  этой телеграмме главком указывает, что всего в распоряжении Лашевича для борьбы с Мамонтовым имеется 10 470 штыков, 500 сабель и 12 орудий. 2 сентября Лашевичу послано еще более 3 000 штыков и 9 орудий. Кроме того, в Туле в качестве резерва сосредоточивается 21-я стрелковая дивизия, прибывающая с Восточного фронта. Независимо от этих сил Лашевич может использовать еще для борьбы с Мамонтовым и гарнизон Тулы в количестве 1ООО штыков и 2 орудий (5-й Латышский и железнодорожный полки). Далее главком переходит к самой важной части своей телеграммы, оспаривая предлагаемую перемену движения 9-й красной армии прямо на запад и направление конного корпуса Буденого на Воронежско-курское направление. По мнению главкома принятие такого решения равнозначно коренному изменению первоначального плана. Главком считает, что перенос наших усилий на Воронежско-курское направление, которое и теперь не является главным, означает подчинение инициативе противника. По мнению главкома условия борьбы складываются более благоприятно для противника на западных операционных направлениях Южного фронта. Здесь в распоряжении противника имеется более развитая железнодорожная сеть; здесь же в его тылу имеются кое-какие резервы. Переброска резервов противника на восток встретит большие затруднения как в силу начертания железнодорожной сети, так и в силу отсутствия там у противника свободных резервов. Признавая мысль об обороне пагубной, главком указывает, что следует твердо держаться намеченного плана наносить удар по Дону и Кубани, как по источникам живой силы противника. Мы так подробно остановились на содержании этой телеграммы потому, что она имеет большое принципиальное значение. Она является ключом к пониманию всех дальнейших перегруппировок на Южном фронте. Белые, убедившись в численном превосходстве группы Шорина и не имея возможности приостановить ее успехи на занимаемом ими фронте, начали преднамеренно отходить на линию рек Хопра и Дона, опирая свой правый фланг на Царицынский укрепленный район. Прикрывшись этими реками как тактической преградой и опираясь на район Царицына, они перегруппировали свои силы, создав в районе Качалинская—ст. Котлубань сильную маневренную группу из 3 кубанских корпусов и своей  6-й пехотной дивизии. Эта маневренная группа обрушилась 9 сентября 1919 г. прежде всего на  10-ю армию, причинив ей большой урон, чем и приостановила наступательный порыв всей группы Шорина. Последняя к этому времени была уже значительно ослаблена выделением из нее сил для борьбы с набегом Мамонтова, о чем наглядно свидетельствует вышецитированная нами телеграмма. Благоприятное для белых изменение общей обстановки побудило их командование стремиться к развитию достигнутого частного успеха над группой Селивачева. Это решение и положило начало генеральному сражению обоих противников на границах РСФСР, основным содержанием которого являлась Орловская операция. Но, прежде чем рассмотреть, как развернулся этот новый этап кампании на Южном фронте, явившийся ее кризисом, нам необходимо подвести краткий итог продолжавшемуся набегу Мамонтова.
Счастливо для себя разойдясь с двинутой ему навстречу из района Кирсанова 56-й стрелковой дивизией и овладев 18 августа, как мы уже упомянули, Тамбовом, а 22 августа Козловом, откуда штаб Южного фронта вынужден был перебраться в Орел, Мамонтов двинулся прямо на запад, выделив на г. Ранненбург небольшой боковой отряд. Успешные действия Мамонтова потребовали объединения руководства борьбой с ним в одних руках. 27 августа 1919 г. руководство всеми операциями против Мамонтова было возложено на члена РВС Южного фронта т. Лашевича. Попытки преградить путь следования Мамонтову не удались, так как борьбу с ним вели почти исключительно пешие части. Поэтому последнему удалось опередить красные части в Лебедяни, после чего он двинулся на Елец и занял его.
При дальнейшем движении корпуса Мамонтова среди казаков стали наблюдаться признаки разложения, что вызвано было массовыми грабежами. Население относилось к корпусу враждебно, силы его конницы постепенно таяли. Это заставило Мамонтова прибегнуть к вспомогательным формированиям из местного населения (Тульская пехотная дивизия). Одновременно нарастали силы красных, и кольцо их становилось плотнее. Поэтому Мамонтов решил закончить свой набег. 4 сентября он двинулся из Ельца тремя колоннами в южном и юго-восточном направлениях.  6 сентября он этим маневром вышел из окруживших его полукольцом красных частей и быстро начал спускаться к югу. В стремлении не допустить его выхода на присоединение к своим главным силам красное командование принимало меры к снятию новых значительных сил с фронта для направления против Мамонтова.
Для этого помимо частей, направленных для борьбы с белой конницей, в том числе бригады 3-й стрелковой дивизии (из состава 8-й армии) и 21-й стрелковой дивизии, следовавшей с Восточного фронта на усиление группы Шорина, приказано было выделить из состава 10-й армии 37-ю и из 9-й армии 22-ю стрелковые дивизии.
С переброской 37-й дивизии командование не торопилось, имея в виду усилить ею правый фланг 9-й армии, а 22-я дивизия была задержана в своей армии до окончания борьбы с поднявшимся-  было восстанием Миронова. Последний, бывший казачий полковник, с первых дней октябрьской революции сражался на стороне советской власти, но, будучи не согласен с политикой советов на Дону, решил со своим Донским корпусом, который он в это время формировал в Саранске (Пензенской губернии), выступить для борьбы на два фронта: и против Деникина, и против большевиков. 23 августа под предлогом, что правительство срывает формирование его корпуса, он вовлек в мятеж часть несознательных казаков и с отрядом в 5000 человек (из них только 2000 вооруженных и 1000 конных), при  2 орудиях  10 пулеметах, двинулся к линии фронта в надежде, что его примет к себе 23-я стрелковая дивизия 9-й армии, которой он раньше командовал. Для ликвидации выступления Миронова были взяты части из состава 1-й и  4 армий Восточного фронта, части запасной армии из Казани и Самарского укрепленного района. Однако в их содействии не встретилось надобности. Отряд Миронова нарвался на конный корпус Буденного и был рассеян.
После ликвидации восстания Миронова конный корпус Буденного продолжал свое движение в район Новохоперска. Мамонтов в это же время шел уже прямо на Воронеж. 7 сентября Мамонтов занял г. Усмань, а в течение 8 — 12 сентября он тщетно старался овладеть Воронежем, но не мог преодолеть сопротивление красных частей, подоспевших на выручку города. Поэтому прекратив борьбу за Воронеж и отойдя к северу, Мамонтов в течение недели маневрировал в районе этого города и в непосредственной близости к линии фронта, нащупывая слабое место в красном фронте для прорыва на присоединение к своим главным силам. Все данные указывали на группировку сил белой конницы к юго-востоку от Воронежа, куда стягивались и главные силы красных, ослабив направление к юго-западу от этого пункта.
Во время маневрирования Мамонтова обнаружилось сильное наступление корпуса Шкуро от Старого Оскола в Северном и Северо-восточном направлениях. Группа Шкуро 17 сентября уже находилась в 50  км юго-западнее Воронежа; Мамонтов быстро свернул навстречу Шкуро, и 19 сентября произошло соединение конницы Шкуро и Мамонтова у с. Осадчино. Сорвать наступление красных Мамонтову не удалось, но все же он значительно ослабил результаты наступления главным образом в отношении действий группы Шорина. Крупные силы из состава этой группы (свыше 2 стрелковых дивизий), вместо действий по прямому своему назначению, были отвлечены на борьбу с Мамонтовым. Это обстоятельство и содействовало главным образом развитию нового наступления белых армий на центральных операционных направлениях и облегчило им выполнение этого наступления. Успех Мамонтова был куплен однако ценой падения боеспособности его конницы как в силу ее внутреннего разложения, так и в силу изнурения конского состава.
Значение действий крупных конных масс в условиях гражданской войны было правильно учтено красным командованием из примера рейда Мамонтова. Этот рейд окончательно оформил решение о создании крупных масс красной конницы, сыгравшей решающую роль в последующих операциях Красной армии (Кампания «Пролетарий на коня!»)

Кулаки мусор что-ли ?(засорена!)

Хм-м-м-....просто написать …"я больше не буду..."

Костик твоя тема !!

А автор статьи поэт !! Вот только с имуществом заковыка прежде чем стать советским оно принадлежало этим-же казакам..

1919 год и уже кулацкие восстания ?

Хм-м-м-м...а чего-же виновным в сдаче города его не признали ? (костик ау-у-у-у-у!)

….хорошо одетый- значит буржуй!

!! Т.е. "добро" опять стало советским...

!!! Всё-таки были "сознательные" граждане в Воронеже!!

А почему только моя?

http://www.russdom.ru/oldsayte/mom/m5/m544.html
Евреи хотят поставить Россию перед собой на колени. Это объявлено очень торжественно и громко на многолюдном собрании в Филадельфии 18 февраля, то есть несколько недель тому назад. Вот что сказал крупный банкир Лёб (еврей), директор местного департамента продовольствия: "Не худо отменять договоры, но лучше навсегда освободиться от царского деспотизма! Собирайте фонд, чтобы посылать в Россию оружие и руководителей, которые научили бы нашу молодежь истреблять угнетателей, как собак! Пусть лавина эта катится по всем Соединенным Штатам! Подлую Россию, которая стояла на коленях перед японцами, мы заставим стать на колени перед избранным от Бога народом. Собирайте деньги - деньги это могут сделать".

"Бешеный восторг присутствующих, - говорит г-н фон Эгерт (В. П. фон Эгерт. Надо защищаться. На рассмотрение и обсуждение г-д министров и их сотрудников, г-д членов Государственного совета и Государственной Думы. СПб., 1912.), - был ответом на этот призыв к борьбе с Россией при помощи убийц и бомбистов, широко снабжаемых деньгами из Америки". Нечего добавлять, что большинство присутствовавших были евреи. Пошли сборы денег, и "лавина" покатилась по Соединенным Штатам при содействии огромного хора жидовской печати, а печать там, как и всюду, преимущественно в жидовских руках. Лавина по стране миллиардеров катится теперь как снежный ком. Открыто и публично, как сообщает "Philadelphia Press", влиятельнейший еврейский банкир в собрании 3000 евреев объявил Россию "подлой" (cowardy), способной стать на колени перед японцами и тем более перед евреями. Он предложил "to send a hundred soldiers of fortune to Russia and would have arms smuggled into that land" (Отправить сотни солдат удачи в Россию и устроить контрабанду оружия в эту страну.).

https://www.litmir.me/br/?b=215439&p=12
Троцкий стал срочно готовиться к возвращению в Россию и набирать интернациональную бригаду добровольцев. Особенно приветствовались нью-йоркские гангстеры из еврейских гангстерских шаек, имевшие опыт обращения с оружием. Эти люди, такие как Моисей Урицкий, первый шеф ВЧК  и Володарский (Моисей Гольдштейн), первый комиссар печати  – «Два Моисея», бывшие гангстеры, стали руководителями отдельных отрядов еврейских добровольцев. Всего было набрано 267 добровольцев. Нью-Йоркские евреи тогда ласково говорили: «Наш Лева едет отбирать работу у русского царя».

Еще один мост взорванный белыми через реку Лиски..

30 августа 1919 года в 16 часов из Митрофановки «для исполнения боевой задачи для связи с корпусом генерала Мамантова» вылетели военный лётчик ротмистр Хомич и наблюдатель ротмистр Аладьин. При взлёте, сделав круг над аэродромом, на высоте 150 метров, их самолёт на повороте стремительно начал падать, перешёл в штопор, и, ударившись мотором о землю, был охвачен пламенем. Лётчики и аппарат сгорели. Это были первые, но не последние жертвы, принесённые Донской авиацией за всё время связных полётов с частями генерала Мамантова[7].
Благодаря найденным в архиве телеграммам и записям разговоров «по прямому проводу» стали известны многие подробности о действиях Донских лётчиков во время Мамантовского рейда.

Военный летчик 4-го Донского самолетного отряда штабс-капитан
Эдвин Мартынович Битте, 1919 г.

1—14 сентября 1919 года
Штаб Донской Армии почти каждый день по прямой связи общался со штабом 3-го Донского корпуса. Например, 2 сентября 1919 года, поступили сведения, что на фронте 1-го и 2-го корпусов красные производят перегруппировку в связи с движением конницы генерала Мамантова. Из штаба Сидорина очень просили задержать лётчика, чтобы передать эти сведения для Мамантова. На эту просьбу ответили, что самолёт для связи с генералом Мамантовым вылетел уже в 11 часов 40 минут. Если будут аппараты, эти бумаги придётся послать завтра утром. Офицер штаба 3-го Донского корпуса от себя добавил: «Ввиду того, что нам теперь приходится обслуживать также и связь с генералом Мамантовым, представляется настоятельно необходимым усилить нас аппаратами за счёт других корпусов, так как вот уже третью неделю, мы за неимением аппаратов не производим воздушной разведки, в тот самый период, когда таковая представляет настоятельно необходимой. Кроме того, у нас висит змейковый аэростат противника, страшно нам мешающий и не позволяет высунуться нашим бронепоездам и сбить его необходимо теперь же. Усилить нас срочно аппаратами представляется крайне необходимым»[8]. На следующий день, з сентября, по прямому проводу доложили в штаб армии, что лётчик, летавший вчера для связи после двух посадок у станции Таловой и В. Икорец по опросам местных жителей узнал, что генерал Мамантов 31 августа ушел из района Верхний Икорец в направлении на Давыдовку. Ввиду позднего времени лётчик в 20 часов 30 минут возвратился обратно, сломав при посадке аппарат. Также офицер штаба 3-го корпуса посетовал, что «гоняясь за большим, мы теряем малое и если бы вчера лётчик не был задержан, ожидая телеграммы из штармдона [штаба Донской Армии], то он имел бы время разыскать генерала Мамантова и мы наверное, уже были бы в курсе действий генерала Мамантова»[9].
По состоянию на з сентября, в Митрофановке, в 3-м Донском самолётном отряде был лишь один исправный аппарат [штабс-капитана Ахриева], а к вечеру обещали ещё два исправных самолёта[10].
На следующий день, 4 сентября, по маршруту Митрофановка, Лиски, Давыдовка, Аношкино озеро, озеро Лебяжье, Острогожск, Русская Тростянка, Митрофановка, вылетал аэроплан 3-го отряда для поиска мамантовских частей. Первый раз, спустившись в районе станции Давыдовки, лётчики узнали от местных жителей, что части генерала Мамантова четыре дня назад ушли на запад. Произведя второй спуск у деревни Шубное (в 12 верстах западнее Острогожска), они выяснили, что Мамантов находился в 20-40 верстах севернее этой деревни. Из-за неисправности мотора, не рискнув продолжать поиски, авиаторы в 14 часов вернулись в Митрофановку[11].
Каждый день командование требовало от штаба 3-го корпуса отчётов о полётах, связанных с поиском Мамантова.
Так, например, 6 сентября полковник Шорников отчитывал обер-квартирмейстера штаба 3-го Донского корпуса полковника Шляхтина: «Чем вызывается Ваше молчание относительно полётов аппаратов для связи с генералом Мамантовым? Вы мне обещали своевременно сообщать, вместо этого я узнаю лишь о полёте через другие руки и перед ген[ерал-]квар[тирмейстер]ом приходится молчать. Генкварм приказал каждый раз после вылета и возвращения незамедлительно доносить телеграммой вне очереди. (...) Последнее время наших лётчиков постигают сплошные неудачи».
Шорников также сообщил, что с генерал-лейтенантом Андреем Григорьевичем Шкуро была налажена «прочная связь по радио» и, что его части встретились с мамантовцами у деревни Репьевка[12].
Несмотря на установившуюся радиосвязь, в то время вещь крайне ненадёжную, вся надежда возлагалась на авиацию. И лётчикам давали новые задания и требовали от них немедленного исполнения.
Связь с Мамантовым и передача ему срочных директив стали для Донского командования первоочередной задачей. Стало известно, что в Митрофановку прилетел сам полковник Константин Тимофеевич Калиновский, который во время рейда исполнял обязанности начальника штаба 4-го конного корпуса. Этот факт подтверждает газетное сообщение: «После ряда новых попыток установить связь с конницей ген. Мамантова, во время которых лётчиками Донской авиации было проявлено высокое мужество и самоотвержение, 7 сентября удалось вновь связаться с нашей конницей аэропланом. Прибывший обратным рейсом с лётчиком начальник штаба [4-го] конного корпуса генерального штаба полковник Калиновский доложил ...»[13]. Несомненно, что этот полёт выполнил один из лётчиков 3-го Донского самолётного отряда.

Военный летчик 4-го Донского самолетного отряда прапорщик
Филипп Михайлович Баранов, 1919 г.

Не позднее 12 сентября полковник Токарев разговаривал по прямому проводу с есаулом Измайловым из штаба 3-го корпуса. Последний сообщил, что от генкварма получены две телеграммы для генерала Мамантова, которые должны быть отправлены с лётчиком, но «сейчас получено донесение от командира авиационного отряда, что единственный боеспособный аппарат сегодня вследствие неисправности лететь не может». Токарев ответил, что к вам в Митрофановку полетел полковник Баранов и «если он уже опустился, то необходимо переговорить с начальником отряда, может быть этот аппарат в состоянии будет идти дальше?»[14].
Очень часто штаб 3-го корпуса просили «задержать на несколько минут лётчика», которому должна была быть вручена очередная телеграмма или директива. Один раз (12 сентября) возникла несогласованность приказов. Из управления начальника авиации Донской Армии прислали телеграмму командиру 4-го самолётного отряд. Вот телеграмма, принятая в 12 часов ночи 13 сентября в Митрофановке: «Митрофановка. Комавиаотряда 4 есаулу Звереву. Завтра утром Вам надлежит выслать самолёт, хотя бы одноместный в район деревни Борщево, что западнее станции Колодезная на правом берегу Дона. В Борщево расположен шта[б] кор[пуса] генерала Мамантова, куда лётчик обязан доставить срочные две директивы, которые Вы через нас получите из Штакораз по аппарату Морзе. Задачу эту следует выполнить в кратчайший срок, об исполнении донести. Рекомендую к утру выслать бензин в Сагуны, дабы самолёт обеспечить горючим. Вр[еменно] исполняющий] д[олжность] Нач[альника] авиа[ции] Дон[ской Армии полковник Пётр Киприанович] Рыбальченко»[15]. Два аппарата этого отряда находились на станции Пухово, где несли напряжённую боевую работу. А по приказанию командира 3-го Донского корпуса должен был лететь аппарат из З-го отряда, находящийся в Митрофановке. Адъютанту этого отряда передано приказание «завтра с рассветом лететь к генералу Мамантову и вручена директива, а также последняя ориентировка на фронте и приказание Главкома о новом направлении конницы генерала Шкуро». До вылета лётчика начальник штаба Донской Армии попросил «два номера директив и телеграммы при первой же возможности передать для сведения командиру, который до 19 часов 13 сентября будет в Острогожске, до 12 в Коротояке и до 17 на станции Пухово. Директивы будут переданы, сейчас командарм в Острогожске»[16].
Подполковник Антонов в 16 часов 30 минут 13 сентября доложил, что «ввиду позднего получения задания, именно в 16 часов, самолёт не успеет долететь до штакора 4 конного. Завтра с рассветом вышлю самолёт к генералу Мамантову»[17].
В тот же день, генерал-квартирмейстер штаба Донской Армии полковник Александр Ильич Кислов из Миллерово отправил телеграмму в Харьков генерал-квартирмейстеру штаба Добровольческой Армии: «Связь с генералом Мамонтовым снова потеряна, как войсковая, так и техническая, имеющийся единственный исправный летательный аппарат не мог сегодня вылететь»[18].
Ни 13, ни 14 сентября аппарат з-го отряда вылететь не смог. А 15 сентября полковник Добрынин по прямому проводу связался с полковником Шляхтиным: «Генкварм спрашивает ввиду неисправности аппаратов 3-го отряда, разве нельзя использовать для связи с генералом Мамантовым 5-й отряд?» Полковник Шляхтин доложил обстановку и состояние авиации в 3-м Донском корпусе: «Лётчик 3-го отряда из-за неисправности аппарата сегодня также не полетел. Наши же два аппарата [4-го самолётного отряда. — М.Х.], которые находятся в Пухово, одноместные и непригодные к спускам. А в Шептуховке у нас имеется еще один аппарат двухместный, но он неисправен, если будет исправлен, то прикажем ему лететь. Сейчас у нас появилась связь по радио со 2-м корпусом и сейчас ему передается вчерашняя директива относительно действий против Будённого. Сейчас имеется связь по радио со Шкуро, которому передаются все директивы для генерала Мамантова. Радиостанция генерала Шкуро сейчас находится в Турово»[19].
15—18 сентября 1919 года
Стало известно, что радиостанция генерала Шкуро 15 сентября перешла на новое место и связь вновь была потеряна. Примерно зная местоположение корпуса Шкуро можно было найти и корпус Мамантова. Вновь генкварм Донской Армии приказал срочно передать оперативную сводку и директивы в Митрофановку для отправки с лётчиком.
Командир 3-го Донского самолётного отряда подполковник Антонов [не позднее 16 сентября] докладывал, что «сегодняшний полёт для связи с ген[ералом] Мамантовым выяснил, что вероятно 4-й конный корпус ушёл на север от предполагавшегося ранее направления. Предполагаю завтра послать самолёт в район Воронежа, где во всяком случае должны быть части ген[ерала] Шкуро, который вероятно держит связь с ген[ералом] Мамантовым и мы можем получить сведения. Кроме того, есть телеграммы для ген[ерала] Шкуро. У меня в Митрофановке имеется ряд телеграмм, адресованных ген[ералам] Мамантову и Шкуро. Между тем, самолёт который полетит для связи, находится в Пухово. Могу ли я [передать] номера этих телеграмм для того чтобы они были направлены в Пухово лётчику капитану Ахриеву»[20].
В общем, район Воронежа был определён как направление полётов для поиска и связи частей Шкуро и Мамантова. 17 сентября шкуровцы захватили город Воронеж.
Последующие попытки вылететь на связь заканчивались неудачей. У станции Пухово находился готовый для полётов самолёт 3-го отряда. Наблюдатель поручик Шуринов сообщал из Пухово, что при взлёте у аппарата капитана Ахриева мотор несколько раз отказал, а затем и вовсе остановился, чем была вызвана вынужденная посадка вне аэродрома. При посадке самолёт не пострадал»[21].
Из штаба Донской Армии есаул Измайлов выслушал по прямому проводу следующие опасения: «генквармом получены сведения, что аппарат назначенный к отправлению в конный корпус генералу Мамантову готов, но не может вылететь ввиду ожидания от Наштакораз распоряжений или же дополнительных указаний. Генкварм просит выяснить этот вопрос и сообщить, опасаясь за то, чтобы лётчик не мог отказаться от полета ввиду позднего получения распоряжений, как это было не один раз»[22].
Есаул Мелешкин передал сообщение полковнику Токареву, что «аппарат у лётчика капитана Ахриева отказался работать и надежды на исправление сегодня нет, поэтому он вылететь к генералу Мамантову не может. Запрашивал командира 3-го отряда в Митрофановке, но аппарата у них не имеется. Поэтому сегодня к генералу Мамантову лётчики не полетят»[23].
По последним агентурным сведениям стало известно, что «против корпуса Мамантова в районе, примерно к северу от линии железной дороги Бобров—Лиски дерётся 31-я дивизия красных».
В штабе 3-го Донского корпуса уже скопилось много бумаг (директивы, телеграммы, оперативные сводки), которые надо было срочно доставить генералу Мамантову. Опять возникла проблема: кому лететь? Самолёты 3-го отряда были неисправны, а у 4-го Донского отряда аппараты были одноместными. Истребители «Кэмел» не были предназначены для дальних перелётов. Максимальная скорость этого аппарата составляла порядка 180 км/ч, дальность полёта 485 км. Запас горючего был рассчитан на 2 часа 30 минут полёта. Вооружён двумя пулемётами «Виккерс», стрелявшими через винт. «Кэмел» мог углубиться на территорию противника не более чем на 200 км. Ведь необходимо был время и запас горючего для выбора аэродрома, поиска цели полёта. Одному лётчику при благоприятной вынужденной посадке было гораздо сложнее починить самолёт и потом опять запускать мотор и взлетать. К примеру, расстояние от Митрофановки до Воронежа составляло порядка 250 км. Такие полёты для одноместных машин были почти самоубийством.
Связь по радио так и не установили, а нужно было выполнять задание по поиску корпуса Мамантова и передачи тому срочных бумаг. Каждый день от генерал-квартирмейстера 3-го Донского корпуса требовали послать исправный самолёт для связи.
Наконец, есаул Измайлов доложил по прямому проводу полковнику Токареву, что «два самолёта ... прибыли в Митрофановку, оба неисправны, один из них к вечеру будет исправлен, но командир самолёта капитан Снимщиков просит доложить, что его аппарат одноместный и для полётов соединённых со спуском на местности не пригоден. В частности капитан Снимщиков берётся лететь для связи, считая 90% за неуспех и за то, что ему придётся в районе противника жечь свой аппарат и просит Начавиадона снабдить его советскими документами и деньгами. В 3-м отряде, в котором находятся двухместные аппараты, ни одного боеспособного нет». Через некоторое время полковник Токарев сообщил Измайлову следующее: «Генкварм приказал сообщить, что аппарат капитана Снимщикова лучше использовать без спуска с целью произвести разведку в районе Бутурлиновка—Воробьевка, где по последним сведениям будто бы находится корпус генерала Мамантова. Необходимыми документами Снимщиков может запастись от подполковника Гумилевского, а деньгами от Вас»[24].
Начальник штаба 4-го Донского корпуса полковник Алексей Владимирович Говоров получил от первого генкварма штаба Донской Армии полковника Кислова следующее пожелание: «теперь прикажи пожалуйста ориентировать лётчика в Митрофановке, который должен разыскать завтра Мамантова, пусть наконец он найдет его и передаст все наши директивы, ведь генерал Мамантов действует вслепую. Надо сообщить генералу Мамантову о последних распоряжениях генерала Шкуро»[25].
(Продолжение.)

Вот сволочи...а ещё и союзники.