Дипломатическая гризня между государствами была всегда. Но примерения Петр I требовал на своих условиях:
...Какъ известно, предложеніемъ отъ 14 ноября 1720 года англійскій статсъсекретарь Стэнгопъ потребовалъ отъ русскаго резидента въ Лондонѣ Михаила Бестужева, въ ответъ на поданный имъ меморіалъ отъ 17 октября того же года, чтобы Бестужевъ въ теченіе 8 дней выехалъ изъ Англіи.
Съ этого времени и до прибытія кн. Кантемира въ Лондонъ, Россія не имела дипломатическаго представителя при Великобританскомъ дворе. Оффиціальныя сношенія были окончательно прерваны: англійскій резидентъ Джефферизъ былъ отозванъ изъ Россіи еще въ 1719 году и въ начале октября того же года онъ откланялся Царю и выехалъ изъ Петербурга въ Данцигъ.
Разрывъ былъ вызванъ какъ личнымъ нерасположеніемъ другъ къ другу правившихъ монарховъ, такъ и политикою Петра Великаго— въ особенности. До самой смерти Петра Георгъ I опасался тайныхъ его сношеній съ претендентомъ, которыя могли лишить его короны англійской, не
могъ выносить равнодушно Георгъ, какъ Петръ Великій хозяйничалъ въ Германіи, съ завистью и недовольствомъ смотрелъ онъ на усиленіе могущества Россіи на Балтійскомъ море и неизбежный упадокъ Швеціи. Разрывъ, однако, наносилъ ущербъ интересамъ обоихъ государствъ: торговымъ Англіи, и политическимъ— Россіи, и это поняла Франція, предложившая свое посредничество, съ целью примиренія враждовавшихъ монарховъ. Безъ сомненія, поступая такимъ образомъ, Франция действовала въ собственныхъ интересахъ: этимъ путемъ она сближалась съ Россіей, что составляло заветную мечту Петра, оказывая услугу Англіи — она предотвращала возможность теснаго союза Англіи съ Австріей.
17 января 1723 года бывшій въ С.Петербургѣ Французскій министръ Кампредонъ «по полученному отъ короля своего указу требовалъ, чтобы королю его откровенно сообщить причины о жалобахъ отъ стороны россійской на короля аглинского». Петръ Великій долго не соглашался на примиреніе съ англійскимъ королемъ, но въ конце концовъ, после долгихъ предварительных переговоровъ, въ средине 1724 года решился возобновить прежнія дружественныя сношенія съ Англіей, при соблюденіи двухъ важнейшихъ условій: 1) онъ потребовалъ, чтобы англійскій король отправилъ въ Петербурга министра въ характере посольскомъ, съ засвидетельствованіемъ своего желанія «возвратить прежнюю дружбу» русскаго монарха и 2) «чтобъ въ грамоте короля аглинского, чрезъ него, посла, отправляемой, его императорскаго величества титулъ императорской признанъ и написанъ былъ». Вотъ та программа, которую оставилъ своимъ преемникамъ Преобразователь Россіи, ее разделялъ воспитанный въ школѣ Петра Великаго Остерманъ, и ея лучшимъ выраженіемъ будетъ служить инструкція, данная князю Кантемиру при отправленіи его резидентомъ въ Лондонъ.
После смерти Петра переговоры съ Франціею о примирении Россіи съ Англіей продолжались. Кардиналъ Флери неоднократно советывалъ князю Куракину, русскому посланнику въ Париже, прекратить прежнія несогласія съ лондонскимъ кабинетомъ, а изъ речей англійскаго посла въ Париже, Г. Валполя, Куракинъ еще более убеждался, что англійскій кабинетъ действительно желалъ возобновленія дружественныхъ сношеній съ Россіей. Преемникъ кн. Куракина, граф А. Г. Головкинъ, въ своихъ реляціяхъ изъ Парижа (авг. 16, 1730 г. и апр. 15, 1731) доносилъ, что ан
глійскій дворъ готовъ былъ назначить съ своей стороны посла въ Петербургъ, но не зналъ только, какъ его примутъ въ Петербурге. Получивши благопріятный ответъ отъ Головкина, въ коемъ заявлялось, что въ Россіи также желали возстановленія прежнихъ дружественныхъ сношеній, въ
Лондонѣ грамотой отъ 31 августа 1731 года назначили Клаудія Рондо резидентомъ при С.Петербургскомъ дворе Лондонскій кабинетъ, назначая Рондо своимъ резидентомъ, ставилъ въ то же время непременнымъ условіемъ, чтобы и со стороны Россіи былъ "отправленъ въ Англію
дипломатическій представитель. Въ виду этого граф Остерманъ, получивъ отъ Рондо копіи верительной грамоты, объявилъ ему, что въ Лондонъ будетъ посланъ резидентомъ сынъ бывшаго господаря молдавскаго, князь Антіохъ Дмитріевичъ Кантемиръ. Своимъ назначеніемъ въ Англію князь Кантемиръ обязанъ былъ главнымъ образомъ покровительству вліятельнейшихъ представителей немецкой партіи, правившей тогда Россіею. Остерманъ стремился къ возобновле
нію дипломатическихъ сношеній съ Англіей, — Биронъ, вероятно, указалъ императрице на Кантемира, или, во всякомъ случае, поддержалъ его кандидатуру на этотъ важный
дипломатическій постъ . Согласіе императрицы легко важно было получить, ибо Анна Иоановна еще не забыла того участія, какое принималъ кн. Кантемиръ въ событіяхъ 1730 года, примкнувши къ партіи консерваторовъ.
Какъ бы то ни было, на дипломатическое поприще выступилъ сравнительно молодой еще человек, принадлежавшій по своему происхожденію къ высшему русскому обществу, воспитанный реформою Петра Великаго, и получившій прекрасное образованіе подъ руководствомъ нашихъ первыхъ академиковъ. Давно уже стремился Кантемиръ отправиться въ чужие края ради науки, или службы и теперь съ охотностью принялъ свое назначеніе , которое переносило его изъ Москвы въ Лондонъ, этотъ центръ европейской учености въ первой половине XYIII века. Перваго января 1732 г. Кантемиръ выехалъ изъ Москвы, заезжалъ на несколько дней въ Петербург, по дороге останавливался въ Данциге, Берлине и Гаге и лишь 30 марта прибылъ въ Лондонъ, откуда и отправилъ первую реляцію 31 марта.
Из книги о донесениях русского дипломата в Лондоне. (Вступления)