Неофициальная история Дельменхорста (Страница 3 из 10)

Иногда Костик даже меня ставит в тупик. Всё-таки тут нужен специалист.

Старого разбойника Кристиана чума, однако, не взяла, и он тихо-мирно помер в 1355 году, собственно, от старости. Его сын Отто III  столкнулся с целым ворохом проблем, прежде всего финансовых. Их ещё больше усугубило, видимо, одно из самых смертоносных наводнений за всю историю Европы, произошедшее в январе 1362 года ("Второе наводнение Святого Марцелла"). Потоп затронул побережье Германии, Нидерландов, Англии, Дании и унёс около 100 тысяч жизней. В Дельменхорсте поубавилось людей и стало совсем хреново с деньгами. Отто III вертелся как уж на сковороде, пытаясь срубить бабла, но неотвратимо шёл к банкротству. Соседний граф Хойя вроде бы спас его от краха, дав в долг под залог владений (неполживые историки утверждают, что ростовщичеством в благородном Средневековье занимались только безбожные евреи и презренные ломбардцы, ага). Но, хорошо зная, что расплатиться клиенту будет ох как тяжко, клан Хойя откровенно принялся точить зубы на Дельменхорст. У него появился там даже свой агент влияния – внезапно материализовавшийся двоюродный брат Отто III Кристиан, прозванный Младшим. И женатый как раз на одной из Хойя. Несмотря на молодость, Кристиан ловко пролез к кузену в официальные соправители. Но подозрительно скоро Младший отправился вслед за Старшим, предположительно, не дожив и до 32 лет.

Конечно, повседневная жизнь средневекового муниципалитета обладала  неподражаемым колоритом...
Заседать в городском совете пускали только барыг. Формально его член должен был быть лично свободным человеком старше 24 лет, рождённым в законном браке и владеющим недвижимостью стоимостью не менее 32 марок серебра. За одну марку тогда покупали пару коров. Поэтому в принципе избираться в совет могли всего десяток-другой человек. Они-то вполне олигархически и рулили повседневной жизнью Дельменхорста, гордо именуясь «патрициями» и «консулами» и передавая богатства и власть по наследству. Совет определял правила торговли и занятий всякими ремёслами, собирал налоги, назначал праздники и вводил траур, следил, чтобы на улицах не какали хотя бы днём и хотя бы изредка вывозили мусор, гонял евреев, нищих и прокажённых, вёл деликатные переговоры с графами насчёт отстёжки. Заседания совета проходили сначала в притворе церкви, а потом в ратуше – большой избе на рынке.
Там же творился суд, причём судьями выступали (сюрприз, сюрприз!) также члены совета. Однако при разборе дела всегда присутствовал уполномоченный от графа, фогт. Он же исполнял приговоры: взыскивал штрафы, конфисковывал контрафакт, сажал залётчиков на цепь у позорного столба и т.п. А если дело хоть как-то касалось церкви (слетал кто на шабаш или там поел мяса в пост), на суд являлся и батюшка из церкви святой девы Марии, в особо запущенных случаях выполнявший функции инквизитора.
Уровень преступности тогда по всей Германии просто зашкаливал. Убийств на душу населения совершалось на порядок больше, чем сейчас, изнасилования и разбои являлись обыденностью, воровалось всё, что не прибито гвоздями. Соответственно, смертная казнь применялась много, часто и с фантазией. Рубили головы, вешали, колесовали, варили в кипятке, сжигали… Когда побеждал гуманизм, то отрезали лишь правую руку и тут же бросали в огонь, продырявливали щёки, прокалывали ладонь ножом или просто секли розгами. Штрафы брали за всё, что можно. Часть перепадала потерпевшему, но львиную долю получал граф.
Ведьмы признавались суровой реальностью. Но в Дельменхорсте поголовного уничтожения под этим предлогом всех рыжих, зеленоглазых  и просто смазливых не происходило. Возможно, из-за малочисленности населения. Начнёшь бездумно размахивать каким-нибудь «Молотом ведьм» – так вообще без баб останешься. Считалось, что чародейку сжечь можно, но только если попалась с поличным. Также требовались доказательства, что виновная практикует именно вредоносную чёрную магию, а не белую типа снятия венца безбрачия, увеличения члена или излечения от пьянства по портрету углем. Наконец, требовалось предъявить суду конкретную жертву колдовства. Конечно, в Дельменхорсте кого-то вполне могли изжарить. Однако - без фанатизьму.

Граф Отто III и сам прожил примерно лет 37, и наследника не оставил. Причём вообще не женился и, что называется, девками не интересовался. Для нецерковника это выглядело попросту скандальным во времена, когда брак и заведение детей считались государственным и религиозным долгом любого монарха. Хоть содомита, хоть импотента. Пришлось в 1374 году провозгласить графом Отто IV семилетнего сына Кристиана Младшего, приходившегося предшественнику совсем уж дальним родственником. Зато близким к клану Хойя. Эти медлить не стали и предъявили расписки и векселя. Крыть дельменхорстцам было нечем, и для начала мать несмышлёного графчика признали регентшей при сыне. Встал вопрос о возможном полном поглощении соседом.   
Однако многие дельменхорстцы посчитали, что всяко лучше плохой барин, но свой, чем хорошие, но пришлые. Особенно если свой – безвредный пока даже в силу возраста мальчик, которым верти как хочешь, а чужие – хищные и жадные процентщики. Вокруг маленького Отто сформировалась патриотическая партия,  и от родни по матери он отошёл. И пришёл к архиепископу Бремена: «Отче, вразуми!» За этим дело не стало, и в октябре 1380 года под залог всего четверти графства и половины замка 13-летний мальчуган и его кукловоды получили бременскую помощь деньгами и воинами. Мол, графы Хойя, идите-ка вы к себе в Хойя, а у нас, слава Богу, свой государь имеется – Отто IV, духовный сын смиренного пастыря. Но и идея слиться с Хойя, заодно под это дело не уплатив им по долгам,  нашла в Дельменхорсте немало сторонников. Аналога войны Алой и Белой розы, конечно, не произошло, но много лет имели место мутные заварушки со звоном мечей и капанием яда в кубки. «Братья, ляжем под Хойя!.. Нет, под Бремен!.. Нет, под Хойя!... ННННааа-ка секирой по башке!» Проценты между тем капали, и долги росли перед обоими кредиторами. Графские амбиции никак не соответствовали скромной экономической амуниции.
За погружением в военно-политическую и долговую трясину Дельменхорста с некоторых пор с возрастающим интересом начали следить из Ольденбурга. Всё же родня мается, не чужие люди – качали там головой. И вострили кинжалы. Какие-то куски графства Отто IV заложил и Ольденбургу, и дочь туда же сосватал. Теперь одну маленькую овцу требовалось исхитриться разрубить уже на три части.

После того, как Николауса пару раз чуть не убили прямо в храме, он в 1431 году попросту сбежал из Бремена в родной замок. Ганзейцы грозили ему осадой с одной стороны, а со всех прочих подступали кредиторы, и тоже не с ласковым словом. Беглый архиепископ выбрал наименее кровожадных и отдался под покровительство родственников из Ольденбурга. Оттуда в Дельменхорст прибыл гарнизон, а следом завязались секретные переговоры на предмет полного аншлюса.
Дальше – следите за руками. Сначала Николаус передал архиепископскую власть Отто из графства Хойя, с условием забвения прежних семейных долгов. Потом всё переиграл и передал должность почтенному Балдуину из Фердена, доктору церковного права (!), тоже небесплатно. А в августе 1434 года Николаус согласился замириться с бременцами и даже вернуть им как бы их Дельменхорст. Но при условии, что доходы с родного городка будут капать ему до конца жизни  в виде пенсии. Бременцы немного расслабились и, самое главное, распустили войско. После чего Николаус с особым цинизмом кинул и их – уже к 1436 году передал все свои имущественные права (правда, вместе с долгами) ближайшей родне из Ольденбурга. Хронисты в восторге грызли гусиные перья: «Отсюда становится понятным, по какому праву архиепископ Николаус, после того, как удалился из Бремена и оказался в затруднительном финансовом положении, возвратил замок и владение Дельменхорст графу Ольденбурга, невзирая на отступную, на законную дарственную, а также на права и клятвы, утверждённые папой, Базельским собором и императором». Гоп-стоп, мы подошли из-за угла – вот по какому праву.
Тем временем весь край постиг очередной катаклизм. 20 ноября 1431 года дельменхорстцы не поверили своим глазам – Дельме… замёрзла! Последовала невероятно суровая зима. И такие погоды установились на все ближайшие годы. Очередной голодомор не заставил себя ждать в 1437-1440 годах. Повторились почти все ужасы 120-летней давности, только без людоедства. На волне борьбы с бедствием в Дельменхорсте организовали очередной еврейский погром и несколько ведьмовских процессов. Потом всё как-то устаканилось.

Но по-настоящему, в 32 зуба, фортуна заулыбалась сыновьям Дитриха. Хотя причиной этого стал опять-таки удачный второй брак их отца. Как в сказке, сыновей родилось трое. И вот по смерти графа сам Ольденбург унаследовал старший сын, 14-летний Кристиан. Это была как бы мельница. Среднего, 12-летнего Морица решили пустить по церковной линии, это считалось за осла. Оставался младший, десятилетний Герхард, и вместо кота ему наметили в удел Дельменхорст. Ну, чтобы, когда подрастёт, сидел бы там тихо и не высовываться. До совершеннолетия осиротевшие мальчуганы пребывали при дворе дяди, матёрого политикана регионального уровня Адольфа Гольштейнского. Там их обучали манерам, воинскому искусству и прививали вкус к международным интригам. Затем началось веселье.
В 1448 году в самом цветущем возрасте внезапно умер король Дании, а заодно Швеции и Норвегии Кристофер, не оставив наследника. Зато остались безхозными три королевства и 18-летняя вдовушка. Вследствие запутанных династических отношений больше прав на осиротевший датский трон оказалось, кто бы мог подумать, у сыновей Дитриха Счастливого. Кристиан ломаться не стал и при поддержке дядюшки Адольфа после азартного торга с датскими вельможами в течение нескольких лет подгрёб под себя всю Скандинавию. Заодно с юной вдовой – не пропадать же добру!
Поскольку Мориц с малолетства отирался по монастырям, мечтая пролезть               в князья церкви, графом Ольденбурга-и-Дельменхорста провозгласили младшего брата Герхарда. Видимо, новоиспечённый король Кристиан надеялся, что братан будет ему за это благодарен по гроб жизни. Вот только Герхарду, 20-летнему вполне половозрелому феодальному разбойнику, не хотелось скромного прозябания, а жгуче желалось славы, богатства и ада кутежа. Скромный Ольденбург, не говоря уж по Дельменхорст, абсолютно не соответствовал его бурному темпераменту. Означенный сеньор имел с десяток прозвищ типа «Смелый», «Отважный», «Скандальный», «Наглый», «Вздорный» и т.п., а также «Герхард-Пират» и «Граф-бандит». И все они ему отлично подходили.
Придя к власти в 1450 году, молодой правитель сначала собрал с дельменхорстцев и всех прочих подданных денег. Типа, поздравляют людишки, ну и одаривают, не гнать же?! Но потом решил, что хватит по карманам мелочь тырить, когда есть возможность работать по-крупному, располагая ресурсами целого графства. Поэтому всем владениям Герхарда суждено было превратиться в тыловую базу систематически осуществляемого разбоя. Дельменхорст имел для преступного промысла важнейшее значение. Ведь из его крепости так удобно было обирать снующих между Нидерландами и Германией коммерсантов, грабить речные караваны на Везере и набегать на богатое Бременское архиепископство. Кроме того, подвалы местного замка идеально подходили для содержания многочисленных пленных и заложников. Одним из первых в Дельменхорсте пришлось принудительно погостить послу самого папы, так и не доехавшему до Швеции.
За этим в город не замедлила прийти чума, что мудрые люди прямо связали  с графским беспределом. Но Герхард не угомонился и открыл новый бизнес – морское пиратство. И устроил многолетнее «Йохохо-и-бутылка-рома» всему североморскому купечеству. За первые же два месяца его братки взяли на абордаж 11 судов. К Герхарду пришли и настоящие деньги, и слава. Все чёткие пацанчики с окрестных районов, начиная от младших сыновей аристократов и заканчивая всякой портовой швалью, хлынули под графские знамёна.

Герхард вместо Дельменхорста предложил Морицу объединиться и потрясти старшего брата. Однако «расстрига» рассудил, что правильней будет потрясти брата младшего. Для этого Мориц собрал бригаду и спелся с бременским архиепископом и роднёй жены из графства Хойя, давно мечтающими дельменхорстских урок настругать ломтями.
29 июня 1462 года войско Морица и союзников окружило замок Дельменхорста. Для Герхарда их появление оказалось крайне некстати, так как он увяз в войне с фризами и в пиратстве и не имел свободы рук, чтобы дать нападавшим по зубам. Враги выжгли все городские окрестности и подвезли много осадных орудий, включая модную новинку – пушки. Однако некий оружейник из Дельменхорста нанёс большой урон нападающим и их    окопам, используя старый добрый камнемёт. Осада тянулась семь недель и ничего не дала. Отступив от города, Мориц со товарищи узнали, что недалече следует по своим делам герцог Вильгельм Брауншвайгский с небольшой дружиной. Возникла светлая мысль его немножко побить и ограбить. Началась схватка, и сперва всё шло как по маслу. Несчастного герцога уже потащили из седла в плен («Бранзулетка!!»). Но тут на поле боя появился, наконец, сам Герхард, и не один, а с компанией столь же весёлых ребят. Удар его войска привёл к полной перемене обстановки. Сам граф подхватил брошенную кем-то булаву и с кличем «Вы мне ещё за Дельменхорст ответите!» лично устроил невиданное гвоздилово.
Примерно в это же время жена Морица родила сына Якоба. Расстриге деваться стало некуда, наследника следовало обеспечить. И он с удвоенной энергией продолжил братоубийственную войну. Уже в феврале следующего года Мориц неожиданно напал в отсутствие хозяина на Ольденбург и ограбил его. Потом принялся опустошать земли вплоть до Везера. С учётом сложной внешнеполитической обстановки и слёзных просьб дворян, духовенства и горожан, Герхард вынуждено пошёл на примирение. Мориц заполучил что хотел. И тут же, летом 1463 года провозгласил возобновление независимого графства Дельменхорст с собою во главе. Отныне горожане должны были кланяться человеку, целый год их же убивавшему и грабившему.   
Сделка не нравилась никому. Мориц не забыл, что старше и поэтому Ольденбург вообще-то тоже должен принадлежать ему. А Герхард не таковский был человек, чтобы раздавать свои владения каким-то маргиналам, пусть и родным братьям. Новой войны не случилось только потому, что в августе 1464 года граф Мориц погиб от вновь заглянувшей в Германию чумы. Следом – жена. Герхард, не будь дураком, незамедлительно оформил опекунство над крохотным сиротой-племянником, и Дельменхорст вернулся под его власть. Скорее всего, под аплодисменты охотно переприсягнувших 31 октября жителей.

В один далеко не прекрасный момент в конце 1481 года многочисленное объединённое войско антиграфской коалиции осадило одновременно  и Ольденбург, и Дельменхорст. Из-за этого подать помощь друг другу дядя  с племянником не могли. Враги опустошали всё окрест, не без оснований считая это справедливым воздаянием разбойничьему гнезду. Наконец, 20 января 1482 года замок Дельменхорста был взят штурмом и разрушен. Город разграбили и спалили. Молодой граф чудом выскользнул на волю и бросился в Данию, где королём недавно стал его двоюродный брат Ганс. Однако столь одиозного родственника тот постарался немедленно сплавить куда подальше. Якобу дали корабль и предложили поискать счастья во Франции. Вместо этого молодой граф отправился на Балтику, где устроил очередной кошмар для ганзейских купцов, срывая зло на несчастных мореходах. Впрочем, последняя пиратская гастроль Якоба продолжалась недолго. Уже летом 1484 года он умер будто бы от цинги в каком-то шведском порту. Прекрасному принцу не исполнилось и 22 лет, и с ним пресеклась вторая линия графов Дельменхорстских.
Что касается его знаменитого дядюшки, то тот прожил ещё долго. После разгрома 1482 года Герхард вынужденно отрёкся от власти в пользу сына. Есть такая пословица: «Когда чёрт старится, он поступает в монастырь». Вот и бывший граф полюбил облатки с кагором, житьё в тихих обителях и паломничества по святым местам. Но время от времени срывался, раскодировался и выходил в море попиратствовать или на большую дорогу – поразбойничать. Конечно, просто так тихо-мирно помереть в собственной постели подобный персонаж не мог в принципе. Герхарду было уже под 70, когда он вдруг решил проехаться аж до Испании, помолиться тамошним чудотворным образам. На обратном пути не то в Пиренеях, не то на берегу французской Роны его при крайне тёмных обстоятельствах подрезали какие-то огольцы.
На дворе стояла заря XVI века. Уже начиналось Новое время, и такие динозавры, как Герхард Скандальный, уходили в прошлое. Потомки почтили сиятельного старца с кистенём вполне объективной эпитафией: «Целое поколение своих подданных недобросовестный, вероломный, двуличный и непредсказуемый граф пустил в расход в своих воинственных и грабительских предприятиях  в Скандинавии, Голландии и на берегах Северного моря… Вся его страна пришла в беспорядок и расстройство, и только преемникам удалось постепенно возместить весь тот ущерб, который он нанёс собственным городам».

На этом заканчивается первая часть, посвящённая средневековью. Автор просит высказать критические замечания, по форме и содержанию, дабы учесть их при описании истории Дельменхорста нового времени.

Как кто? Некий русский турист.

23 февраля 1534 года анабаптисты после выборов получили большинство в городском совете Мюнстера. Желающих перекреститься выгоняли голышом на едва освободившиеся ото льда реки. Затем всех, кто отказался принять новую веру, пинками попросили из города. Заодно с Францем фон Вальдеком. Беженцы залили Дельменхорст, рассказывая про положение в Мюнстере всякие ужасы. Но правда казалась гораздо хуже.
За этой кутерьмой, всё больше воодушевляясь, пристально следили из Ольденбурга. Местные владыки, конечно, ни на миг не смирились с потерей берегов Дельме. И только ждали удобного случая, чтобы идти их отбивать. Однако в Ольденбурге ситуация также сложилась непростая. Там правило сразу четверо братьев-акробатьев, внуков незабвенного разбойника Герхарда, вдобавок при вполне дееспособной и властолюбивой матери. Вот и последовала семейная драма. Графина Анна и старшие сыновья Иоганн и Георг оставались верны католицизму. А вот младшие Кристоф и Антон резонно рассудили: а на хрена  нам те паписты, если под знаменем Лютера у них можно отжать огромное количество всяких ценностей?! Да и для разборки со слишком размножившейся роднёй религиозный предлог подходил прекрасно. В результате долгой семейной склоки, сопровождаемой хватанием за оружие и всякими мелкими подлостями, в мае 1529 года в Ольденбурге восторжествовала реформация (она же приватизация церковного имущества). Мать вместе с двумя старшими братьями Кристоф и Антон выкинули за порог. И тут же наложили лапу на родовой монастырь Растеде. Через семь лет они присвоили и старейший на Дельменхорстщине монастырь Худе.
Из оставшихся при делах братьев старше был Кристоф. По молодости его хотели пустить по церковной линии, сначала по католической, потом по лютеранской. Но быстро убедились, что с генетикой не поспоришь. Молодой человек имел академическое образование и переписывался с тогдашними гуманистами. Но одновременно верно следовал родовому девизу «Воруй-убивай!». Он обладал многими талантами, но больше всего ему нравилось воевать,  почаще и так, чтоб с пожарами да с грабежами. Чтобы не отвлекаться, Кристоф даже не женился, сожительствуя с боевой подругой, стыдливо именуемой хронистами домоправительницей. Подлинным хозяином Ольденбурга являлся младший внучок Герхарда Антон, беспринципный и хитрый аки змий. 
Он (лютеранин) сумел как-то умаслить тогдашнего императора Карла V (католика), который в 1531 году вдруг ни с того, ни с сего признал, что  у Ольденбурга сохраняются определённые права на Дельменхорст. Вальдек живо смекнул, куда ветер дует, и в 1533 году замок в Дельменхорсте был ударными темпами отстроен заново, рвы – очищены и углублены, гарнизон – пополнен и перевооружён. Из-за постоянного затопления города рекой Дельме тогда же создали хитрую систему водоотводных каналов и дренажных канав.

На этот раз длительной военной кампании с осадами и артобстрелами не произошло. Просто однажды тёмной апрельской ночью 1547 года отряд специально обученных людей на лодках пересёк ров с водой. Затем по привезённым с собой лестницам «спецназ» быстро и решительно взобрался на стены – и Дельменхорст пал! Никакого благородства, даже по тем временам подлянка и моветон. Зато, как говорится, было ваше, стало наше. Мюнстер по-прежнему пребывал в ослабленном состоянии, и сил, чтобы отбить город, у князя-епископа не нашлось. Вальдек, конечно, обратился по поводу столь вопиющего произвола и полного нарушения рыцарских понятий к императору. Всего через каких-нибудь 135 лет имперский суд постановил: «Кто сильнее, тот и прав, а посему всё в рамках действующего законодательства».
Таким образом, Антон с Кристофом удвоили свои владения. Прежде всего, встал вопрос, что делать со вновь завоёванными/отвоёванными подданными, всё ещё пребывающими в плену папистских заблуждений. Рассудили, что негоже людишкам отличаться в конфессиональном отношении от собственных владык.     Дельменхорстцам пришлось поголовно перейти в лютеранство. Подобные деспотизм и надругательство над элементарными человеческими свободами были тогда в порядке вещей. Всего через несколько лет Аугсбургским договором, временно приостановившем религиозную резню в Германии, такие выверты закрепили официально. По принципу cujus regio, eius religio: кто рулит, того и вера.
Правда, собственно графу Антону I любая религия оставалась до лампочки, ибо лютеранином он стал не по убеждениям, а ради прибылей. До самой смерти  в 1573 году он так и не удосужился ввести в своих владениях единый порядок протестантского богослужения и вообще старался избегать догматических крайностей. А на духовное благополучие и спасение душ подданных граф клал с прибором, за что потомки и  благодарны. Ведь в иных немецких землях споры на тему «Ты за Лютера-Кальвина аль за папу?!» быстро приводили  к самоистреблению почти всего наличного населения.
Вместо отвлечённых вопросов Антон I интересовался вполне материальной темой умножения доходов. Он тщательно переписал всех жителей Дельменхорста и всё их имущество, движимое и недвижимое. Потом ограничил самоуправление и ввёл в городе новую должность графского наместника, назначив на неё местного аристократа Аренда фон Эльверфельда. А затем обложил налогами и податями большими и тяжкими. По всей Европе происходило тогда печально известное «Второе издание крепостного права». До таких крайностей в Ольденбурге не дошло. Но жить народу стало хуже, жить стало тяжелее. В 1567 году дельменхорстцы ответили волнениями, в 1568 и 1571 годах – снова. Кое-кому из графских и по шее прилетело.
Но закручивать гайки Антон I не прекратил. Жадный и жестокий эгоист, он управлял своей крохотной «державой» словно имением, забивая на обычаи и законы. Лично контролировал торговлю в лавках и посещение церкви, держал в кулаке немногочисленное дворянство и городские советы Ольденбурга и Дельменхорста. Так сказать, в русле общеевропейской тенденции создавал централизованное государство. Но когда граф наконец помер, горевать было некому.