Русский вопрос (Страница 4 из 5)

Взаимопомощь по-русски

Пишет градоначальник Екатеринбурга Евгений Ройзман в своем блоге:

«Мондрагон»: как создать эффективное и успешное национальное бизнес-объединение

Одной из причин появления «Спутника» было желание собрать всех добрых людей в одном месте для того, чтобы они вместе сделали что-нибудь очень конструктивное и дали русскому народу политическую и культурную субъектность, положив конец его прозябанию. Одним из ключевых элементов этой субъектности являются деньги. Откуда их взять? А давайте посмотрим на басков и их объединение «Мондрагон».

В начале славных дел

Благодаря природным преградам испанская Страна Басков всегда развивалась достаточно независимо, но в то же время была включена в экономическую жизнь страны: возле городка Мондрагон делалась сталь для знаменитых толедских клинков, наводивших страх на врагов Испании, в побережных городах строились корабли, которым предстояло отправиться на завоевание Нового Света. Бойцовский нрав этого народа в сочетании с трудолюбием обеспечили им автономию внутри Испании при достаточно широком участии в экономике Испании и её империи. Уже к началу XX века Страна Басков имела достаточно развитую систему профессиональных объединений, выросших из средневековых гильдий.

В годы Гражданской войны баски, как и многие национальные меньшинства, приняли сторону коммунистов (хотя немало басков сражалось и на стороне Франко), за что поплатились позже: до 1968-го года использование баскского языка было запрещено, да и в остальных сферах центральное правительство последовательно проводило политику ассимиляции. Трудящихся по всей стране давили достаточно жёстко: профсоюзы и забастовки были запрещены, размер заработной платы устанавливало Министерство труда. Коллективные прошения разрешили только в 1958-м, когда на предприятиях позволили создавать jurado de empresa (исп. «жюри компании»), консультативные органы, председателя которых выбирало руководство предприятия. Но тут мы немного забегаем вперёд.

Когда в 1940-х годах были заложены основы «Мондрагона» (названного так в честь города, где была штаб-квартира объединения), выбор города Мондрагона в качестве базы был совсем неочевиден. Не такой уж и густонаселённый (чуть больше 8 тысяч жителей в 1940-м), находившийся довольно далеко от главных центров экономической активности региона (до Бильбао — 50 километров, до Сан Себастьяна — 100 километров), полагавшийся в своём снабжении на очень плохие дороги (железная дорога там была закрыта в 1965-м), имевший доступ к испанскому внутреннему рынку через город Виторию (находящийся в 25 километрах, путь к нему проходит через горы). А что ещё хуже, в городе доминировали социалистические настроения и даже до Гражданской войны там регулярно происходили столкновения на классовой почве. Однако отец Хосе Мария Аризмендариетта решил иначе.

«Дон Хосе», как его позднее стали называть в Стране Басков (всех священников и чиновников там называют «дон»), родился в 1915-м году в семье фермера, в деревне Маркина, что в 50 километрах от Мондрагона. Хотя он был старшим сыном в семье (а значит, должен был унаследовать состояние и обязанности отца), в 12 лет он выбрал церковную карьеру и поступил в семинарию. Однако, хоть и «нет в христианстве ни эллина, ни иудея», дон Хосе стал баскским националистом и проявлял большой интерес к баскской культуре и истории. В годы Гражданской войны он не смог участвовать в ней как солдат (из-за несчастного случая, имевшего место в детстве, он был слеп на левый глаз), но выступал как журналист и писал довольно объективные и пессимистичные сводки о состоянии дел, общая суть которых сводилась к тому, что «войну выиграют капиталисты и военные, как бы вы тут ни старались». Дальнейшие события показали, что он был прав. В 1937-м дон Хосе сдался властям. Потом начались странности.

По официальной версии, он избежал расстрела, когда соврал, что был солдатом (!), благодаря чему его судили как военнопленного (!!), в то время как его коллега-журналист был расстрелян (!!!) как идеологически опасный тип. Но есть документ, на котором его имя внесено в расстрельные списки, и есть легенда, согласно которой, его от смерти спасла бюрократическая неразбериха. Вообще это несколько выходит за рамки нашей истории, но так как не хотелось бы оставлять такие прорехи в повествовании, разъясним этот вопрос.

В годы Гражданской войны в Испании католическая церковь заняла вполне определённую позицию, поддержав франкистов, что и обеспечило банкротство левой идеи в глазах басков, ярых католиков. Тот факт, что Аризмендариетта не был расстрелян, может говорить лишь о том, что он изначально работал на церковь/фалангистов как агент влияния в стане республиканцев. В противном случае если бы его не расстреляли, то совершенно точно лишили бы сана. Особенно странно его судьба смотрится на фоне сотен расстрелянных и заключённых баскских священников, которым сотрудничество с республиканцами не простили.

Но, как бы то ни было, после крайне непродолжительного заключения (1 месяц) и освобождения дон Хосе совершенно спокойно продолжил своё обучение, стал священником и в 1941-м году был отправлен своим церковным руководством в Мондрагон в качестве советника местного отделения социальной католической организации «Accion Catolica». Там он поначалу никак не впечатлил местных жителей (его считали скучным и неопытным пастором), но он упорно продолжал работать с местным населением через решение его повседневных проблем. В числе его первых достижений: реорганизация работы двух местных благотворительных церковных организаций, дон Хосе помог построить спортплощадку и основать местный футбольный клуб, на его счету и открытие медицинской клиники. Все эти социальные начинания обеспечили крепкую социальную базу для основания корпорации «Мондрагон»: так дон Хосе повысил свою узнаваемость среди граждан и завоевал их уважение. Вскоре пришло время для более серьёзных действий.

Хосе Мария Аризмендариетта

Чтобы выстроить материальную основу для баскского национального движения, он решил создать школу, где молодых людей в возрасте от 14 до 16 лет обучали бы ремеслам и навыкам, необходимым для работы в промышленности. Деньги и персонал для организации школы набирали «краудфаундинговым» путём: на главной площади был установлен ящик, куда любой житель мог скинуть бумажку со своим именем и адресом проживания, а также указать, как именно он может помочь в деле создания учебного заведения (как строитель, учитель или просто пожертвовать деньги). Откликнулись 600 человек (или 15% взрослого населения Мондрагона), затею поддержал почти весь малый и средний бизнес, и общими усилиями в 1943-м школа была создана (в первом наборе обучались 20 юношей).

Для того чтобы руководить этой школой (а также создавать другие школы и координировать их работу), была создана Лига за образование и культуру. В первые десятилетия после победы Франко любая инициатива снизу встречалась с большим подозрением и вполне могла быть зарублена. Но, как католический священник, дон Хосе был достаточно образован и сумел, опираясь на один закон XIX века, вполне легально зарегистрировать эту организацию в 1948-м году. Все члены Лиги делились на 4 категории: те, кто просто хотел вступить; те, кто готов был жертвовать деньгами и временем (например, учить); те, кто готов был платить ежегодные взносы в размере 1000 песет ($89 в ценах 1948-го); почётные члены (местные чиновники, они по закону обязаны были состоять в любой ассоциации). Каждая из четырёх групп поставляла 10 представителей в генеральное собрание Лиги, там избирался совет директоров школы из 14 человек (6 обычно были представителями 6 предприятий, вложившихся в создание школы, и один был мэром Мондрагона). Школа уже официально называлась «Escuela Politecnica Profesional» и была вполне легальным учебным заведением.

Первые 11 выпускников после окончания школы пошли учиться на инженеров и к середине 1950-х годов были вполне состоявшимися и успешными людьми. К этому моменту у дона Хосе созрела идея создания предприятия. Он и его птенцы были уже хорошо известны среди басков, и за относительно небольшой срок они смогли собрать в форме займов солидную сумму в размере 11 миллионов песет ($361 тысяча в ценах 1955-го). На эти деньги они выкупили обанкротившееся предприятие по производству электрических и других изделий для домашнего хозяйства. Первый кооператив, «Ульгор» (названный так по фамилиям пятёрки основателей: Усаторре, Ларранага, Горроногоития, Ормехея и Оррубай), был основан 12 ноября 1956-го года, и именно этот день считается днём рождения корпорации «Мондрагон».

Операции с кооперацией

Как вы уже поняли, дон Хосе и его последователи ходили по очень тонкому льду. Дело происходило в Испании эпохи фалангистов, они обладали всеми необходимыми характеристиками, чтобы угодить в тюрьму: баски, рабочее прошлое, намерение организовать трудящихся в нечто большее, чем команда по футболу. Однако созданный кооператив (и сотня кооперативов, появившихся в последующие годы) не был профсоюзом.

Управляющий совет кооператива (junta rectora) избирается всеми работниками кооператива (один человек — один голос; срок исполнения обязанностей — четыре года), у менеджера большая власть, но он не имеет права голоса при голосовании и при принятии решений часто консультируется с главами отделов. В принципе это было и остаётся частнокапиталистическим предприятием, принадлежащим тем, кто в нём работает.

Там могли быть и более низкая зарплата, и более продолжительный рабочий день, если того требовало руководство кооператива (по испанскому законодательству, член кооператива не является наёмным рабочим). Дон Хосе и основатели первого кооператива убедили всех сотрудников отдавать значительную часть зарплаты (около 20%) предприятию на R&D и прочие важные расходы. Трудились в новом кооперативе хорошо, продукция была конкурентоспособна (лучше всех в Испании того времени), поэтому очень быстро появились новые кооперативы.

Всего через несколько лет появилась нужда в создании кооперативного банка, который будет обслуживать членов кооператива на льготных условиях, а также проводить финансовые операции «Мондрагона». Что интересно, практически все руководители кооперативов были против этого решения (ввиду ряда организационных проблем), и дон Хосе подделал (!) их подписи — так в сентябре 1959-го появился «Caja Laboral» («Трудовой Банк»), впоследствии ставший одним из наиболее успешных финансовых учреждений в Испании.

В 1964-м было уже четыре кооператива и все они занимались сложной бытовой электротехникой, причём к этому моменту они обладали достаточными финансовыми средствами, чтобы приобретать патенты и технологии за пределами Испании (в том числе в Бельгии и ФРГ). В этом году, накопив знаний, денег и компетенций, они создали кооперативы, занимающиеся сложной промышленной техникой.

В день основания первого кооператива в 1956-м году там состояли всего 23 человека, за три десятилетия число кооперативов выросло до 103. Они демонстрировали завидную «волю к жизни» — только три из них было закрыто за этот период. Если в США только 20% компаний остаются на плаву в течение пяти лет, то у «Мондрагона» за всё время его существования лишь 3% предприятий были закрыты. Когда в 1985-м показатели безработицы в Стране Басков находились на уровне 26%, безработица среди членов «Мондрагона» составляла всего 0,6%.

Чем больше новых кооперативов появлялось, тем в большее количество отраслей проникал «Мондрагон». Показателен один пример: только в период 1940-1970 годов население самого Мондрагона увеличилось в три раза благодаря масштабной внутренней миграции внутри Испании (вызванной экономическими успехами корпорации), что вызвало спрос на доступное жильё. Так у корпорации появились строительные кооперативы: 5 кооперативов (1511 человек) в 1982-м, через два года их было уже 70. Потребительские кооперативы сначала не были приоритетом корпорации, но когда в 1970-х началось замедление роста промышленных кооперативов, сеть магазинов «Eroski» (появившаяся как объединение девяти потребительских кооперативов в 1968-м) превратилась в огромных размеров сеть супермаркетов всего за десять лет. Первый фермерский кооператив появился в Мондрагоне в далёком 1960-м — сегодня корпорация владеет обширными сельскохозяйственными угодьями.

Так как кооперативов много (на данный момент их около 110), группы кооперативов (от трёх до пяти) управляются генеральным советом, состоящим из руководства самих кооперативов. Генеральные советы определяют общую политику, проводят аудит, решают судьбу отдельных кооперативов и принимают решения о создании новых.

С 1965-го по 1975-й годы «Мондрагон» переживал сложный и важный период превращения из свободной федерации в, по сути, единую группу, в которой при необходимости можно было включить режим «вертикального управления», при этом все кооперативы постоянно обмениваются информацией и все знают, что происходит у коллег. Многие кооперативы напоминают подразделения: большая часть членов одного кооператива может спокойно перейти и создать новый кооператив, если в этом возникла необходимость.

***

После смерти Франко стало возможным достаточно открыто заниматься образованием молодёжи — уже к началу 1980-х «Мондрагон» управлял 36-ю школами, где обучаются 26 тысяч учеников и работают 1159 учителей. Выросло это, конечно, из сети образовательных кооперативов и читательских кружков, создаваемых при предприятиях. Там есть всё: курсы по уходу за детьми, баскский язык и культура, техническое и инженерное образование. Кстати, «Escuela Politecnica Profesional», где всё началось, к 1971-му стала единственным техническим училищем в Мондрагоне, и даже предприятия, не входившие в корпорацию, перестали спонсировать собственные курсы и начали отправлять людей на подготовку в школу, основанную доном Хосе. А само учебное заведение заметно «прибавило в весе», пристроив себе новые корпуса, библиотеки и спортзалы. В 1976-м году Министерство образования официально признало школу как политехнический институт.

Труд сделал из басков граждан

Сегодня «Мондрагон» — это 110 кооперативов, 80 тысяч работников в 27 странах, годовая выручка около $18 миллиардов, широкое присутствие в очень разных отраслях (промышленность, финансовые услуги, образование и розничная торговля). Правда, осенью прошлого года в ситуации финансового коллапса оказалось одно из старейших предприятий корпорации, «Fagor» (5,5 тысяч работников и $1,2 миллиарда долгов), но «Мондрагон» по-прежнему занимает первое место в экономике Страны Басков и восьмое в экономике всей Испании. Главное, конечно, не это. Корпорация заслуживает самого тщательного рассмотрения, а её опыт заслуживает того, чтобы быть воспроизведённым в России. Уроки его бесценны.

«Войны начинаются и заканчиваются, а жить нужно здесь и сейчас». Дон Хосе понимал, что начинать вооружённую борьбу за освобождение баскского народа бессмысленно: Испания большая и победить её не получится при всём желании. Выбор у него был невелик — легко было скатиться в фольклор и «цибульный национализм». Вместо этого он решил научить басков работать — можно без всякого преувеличения сказать, что ему баскский народ обязан появлением национального среднего класса. Культура, язык, национальная гордость — многого ли это стоит, когда приходится беспокоиться о куске хлеба? Зачем говорить на баскском, если это язык низов и маргиналов? Дон Хосе сделал баскский языком успешных и трудолюбивых людей, в результате из драчливого буйного народа (кстати, в генетическом и языковом плане чрезвычайно близкого к нашим кавказцам) получились такие «немцы, только испанские».

«Хорошими делами прославиться можно». Дон Хосе также понимал и важность работы с обществом: его социальные проекты обеспечили дальнейшую поддержку всем его начинаниям, без спортивной площадки и больницы просто не было бы «Ульгора» и других кооперативов.

«Трудовая этика превыше всего». Хотя корпорацию часто приводят в пример как образец защиты прав трудящихся, плюрализма и солидарности на предприятии, на самом деле это вполне себе частнокапиталистическое предприятие, где владение «распределено» между многими людьми. В этом кроется незаметное, на первый взгляд, но важное отличие кооперативов от профсоюзов: первые кровно заинтересованы в успешности предприятия (которое даёт им работу и деньги, только пока его продукция востребована и обладает высоким качеством), вторые существуют для торга с работодателем. Стоит отметить, что радикалы вроде ЭТА «Мондрагон» недолюбливали именно по этой причине: там совершенно отсутствовали левые настроения, в изобилии присутствующие среди мейнстримных баскских националистов. Сам дон Хосе профсоюзное движение недолюбливал. А прекрасное здравоохранение и высокие зарплаты для членов корпорации не появились сами по себе — это результат упорной работы.

«Любому хорошему начинанию нужна хорошая крыша». Аризмендариетта был католическим священником и, как мы поняли из его биографии, с очень хорошими связями и чрезвычайно образованный. Связи и образование — вот что необходимо любому честолюбивому националисту.

«Кооператив — значит постоянное сотрудничество». «Мондрагон» устроен так, что все кооперативы находятся в состоянии постоянного обмена информацией, технологиями и людьми. Конференции, стажировки, круглые столы, совместные праздники — пресловутый «командный дух» баски в своей «кооперативной корпорации» начали строить задолго до того, как это стало модным в Первом мире. Цель тут вполне понятная: все 80 тысяч «мондрагонцев» должны помнить, частью чего они являются.

«Знание — сила». Руководство корпорации с самого начала было озабочено образовательным вопросом: сегодня школы и кружки там находятся на самообеспечении, но все 1970-е они поглощали миллионы долларов, которые дон Хосе не жалел, поскольку прекрасно понимал, что вкладывается в будущее баскского народа. Важность этих школ и учебных заведений сегодня трудно переоценить: это настоящие бастионы баскской культуры и языка, которые благодаря своему высокому уровню (особенно в технических училищах) обеспечивают небольшому (и, откровенно говоря, приговорённому историей и географией к прозябанию) народу место в дивном новом мире XXI века. А без училища, созданного в 1943-м, сейчас не было бы ничего.

«Необязательно вмешиваться в политику, чтобы развивать реальность в правильном направлении». За почти 60 лет существования «Мондрагон» не выступал открыто на стороне политических партий, не вмешивался в выборы и вообще не делал ничего, кроме зарабатывания денег, продвижения своей продукции и баскской культуры.

«Трудящийся — часть паствы твоей и не дай ему заплутать». Хотя дона Хосе часто упрекали в социалистических мировоззрениях и даже называли «красным священником», по своим действиям он таковым не был. Напротив, все его действия были направлены на одно: приподнять пролетариат до уровня среднего класса и привить ему ценности этого среднего класса. Что «Мондрагон» с блеском и осуществил.

«У руля должен стоять человек, не боящийся принимать решения». Все мы за демократию, но иногда кто-то должен нести бремя принятия экстренных и важных решений — таким человеком и был дон Хосе. Вспомните, как он подделал подписи своих строптивых последователей, чтобы создать банк, который принёс выгоду всей корпорации и помог увеличить её возможности. Всякие спорные инициативы (вроде первых школ и финансирования культурной деятельности) также продавливал он — и в перспективе это возвращалось корпорации сторицей и увеличивало её влияние в регионе.

Сегодня невидимая империя «Мондрагона» покрывает всю Страну Басков и служит экономическим хребтом баскской политической нации. Несомненно, что «Мондрагон» успешно перейдет в постгосударственную эпоху и получит новое влияние и новые возможности по мере исчезновения классических национальных государств, став своеобразным баскским «ковчегом завета».

Успех «Мондрагона» должен быть тщательно изучен всеми русскими националистами.

Использованная литература (и список для дальнейшего чтения):

Making Mondragón: The Growth and Dynamics of the Worker Cooperative Complex

The Myth of Mondragon: Cooperatives, Politics, and Working-Class Life in a Basque Town

Industrial Democracy as Process: Participatory Action in the Fagor Cooperative Group of Mondragon

Mondragon: An Economic Analysis

Cooperation at Work: The Mondragon Experience

Кирилл Ксенофонтов

Новые русские: Снег хрустит под ногами как кости врагов моих

Оператор «МегаФон» выпустил рекламный ролик с киноактёром Стивеном Сигалом, оказавшимся в России. Герой сталкивается с местными хулиганами и пытается наладить с ними контакт при помощи голосового онлайн-переводчика.

Хулиганам, которые планируют напасть на него, Сигал говорит: «Нежный снег хрустит под ногами как кости врагов моих. Вы что-то хотели, друзья?» После этого они убегают от актера.

Почитайте пословицы да поговорки русского народа про монахов и попов, и всё станет понятно.

«Русофил»: Нам постоянно говорят: «Ребята, к вам прибегут фашисты»

Владас Повилайтис, доктор философских наук, редактор сайта "Русофил":

Основатель сайта «Русофил»: Нам постоянно говорят: «Ребята, к вам прибегут фашисты»
Полноценную работу портал «Русофил» начал в 2016 году. Сейчас у проекта сразу два редактора: бывший директор ГТРК «Калининград» Владимир Шаронов (редакция «Русофила» утверждает, что именно благодаря ему сайт обрел второе дыхание) и доктор философских наук Владас Повилайтис.

Сегодня «Русофил» позиционируется как проект, посвященный русской истории, культуре и философии. Несмотря на кажущуюся академичность, «Русофил» порой вторгается в те области, которые можно назвать «провокационными». Ресурс также демонстрирует редкую по нынешним временам идеологическую всеядность и терпимость. Здесь можно найти большое интервью кандидата философских наук и доцента Тихоокеанского университета Андрея Тесли, посвященное проблематике национализма. А известный в леворадикальных кругах публицист Алексей Цветков публикует на «Русофиле» отрывок из своей новой книги «Марксизм как стиль». Впрочем, помимо политических дискуссий, на сайте также представлены тексты о русских философах (в частности, о Льве Карсавине, изучением которого давно занимается Владимир Шаронов) или свидетельства участников тех или иных исторических событий.

Афиша RUGRAD.EU встретилась с одним из основателей сайта Владасом Повилайтисом и поговорила о русском национализме, пределах свободы слова и о том, какими должны быть современные медиа.

— В последнее время в СМИ появилось множество красиво сделанных образовательных проектов: «Арзамас», «Горький». Сайт «Русофил» — это тоже одно из звеньев этой цепи?
— На самом деле мы исходили из наших собственных запросов. Как мне кажется, у нас есть несколько отличий от этих проектов. Я их бюджетов не знаю, но «Русофил» делается исключительно на энтузиазме. Для нас первична потребность высказаться. У нас всё началось не с желания сделать проект, а сформулировать свою позицию. Мы чем всю жизнь занимались — тем и занимаемся. У меня эта установка в нескольких принципах сформулирована: первый принцип заключается в том, что люди не идиоты. Я понимаю, что у журналистов есть такая презумпция, которая позволяет определенным обращаться образом с людьми (профессиональная деформация личности), но повторю: люди не идиоты. Мое убеждение заключается в том, что достаточно сложные тексты большого объема могут найти своего читателя в интернете. Если мы говорим о русскоязычном сегменте интернета, то это несколько десятков миллионов пользователей. И даже доля процента — это приличная часть. Я абсолютно уверен, что есть люди, которые говорят со мной на одном языке. На них я и ориентируюсь.

— Если мы берем феномен «Арзамаса», то мы видим, что там очень много мультимедиа, каких-то игровых проектов. У вас же только тексты. Не боитесь, что это будет такой исключительно академический сайт?
— У нас есть довольно много материалов, сделанных в медиа-формате. Они просто выложены на другом ресурсе. Есть целый проект Philoso F. A. Q., который посвящен только образовательному и просветительскому видео. Но изготовление медиа-контента стоит денег. На сегодняшний день изготовление медиа-контента — это вопрос технологий. А там, где появляются технологии, — это вопрос финансовых ресурсов. Наша идея очень простая: не делать ничего так, чтобы казалось, что это сделано «на коленке». За «Русофила» отвечают два человека: я и Владимир Иванович Шаронов. Поэтому за материалы я могу быть спокоен. Владимир Иванович давным-давно состоялся в журналистике. Но он состоялся и в истории отечественной философской мысли: Владимир Иванович нашел могилу Льва Карсавина, в нашем сообществе он достаточно известен. Я понимаю, что медиа в идеале должно быть красивым и дорогим. Но у нас есть определенный плюс, поскольку мы работаем на наше сообщество — людей, которым интересна интеллектуальная и духовная культура.

— Вы говорите слово «сообщество». То есть сайт все-таки ориентирован на академическую среду?
— Нет. Академическая среда — это своеобразное место, где людей, которым что-то надо, не обязательно много. Для многих преподавателей вся их потребность ограничивается необходимостью читать «нагрузку», тянуть свою лямку. Мы же ориентируемся на людей, которым интересно. Это филологи, художники, историки, философии, богословы. И если мы говорим о философии, то у нас нет никаких заданных рамок: от Алексея Цветкова до Андрея Тесли.

— Есть ли у вашей аудитории политическое деление? Сайт будут читать люди, которые искренне ходят на митинги под лозунгами «Крым наш!», или те, которые тревожно ежатся при словах «национал-предатель» и «пятая колонна»?
— Я думаю, мы ориентируемся на умных людей. По-моему, вообще не важно, какие [у аудитории] политические взгляды. Презумпция, из которой лично я исхожу при подготовке материала, заключается в следующем: я — свободный человек в свободной стране, пока мне не доказали обратного. Лично мне пока еще никто обратного не доказал.

— Вы сейчас объявили краудфандинговую кампанию на сайте...
— Нет. Это громко сказано. Чтобы объявить краудфандинговую кампанию, нужно зарегистрироваться. Мы просто разместили кнопку «Яндекс.Деньги». Для нас тут даже не объем важен. Если человек переводит 50 рублей (это меньше, чем чашка кофе стоит), то это значит, что он говорит: «Да, ребята молодцы». Лично для меня это важно. Нам перевели 10 тыс. руб. Дикая история, по нынешним временам.

— Если вы запустили краудфандинг, то это значит, что вы не собираетесь аккумулировать средства никакими другими способами? То есть проект исключительно на энтузиазме, и вы не рассматриваете никаких возможностей монетизировать это?
— Я рассматриваю все способы. Надо четко понимать границы возможного: вы лучше меня знаете, насколько сложно выживать, даже таким СМИ, как ваше. Люди, специально заточенные под получение рекламы, генерирующие специальный контент, находятся где-то на грани выживания в странном состоянии полуголодного энтузиазма. Надо четко понимать, что проект «Русофил» нас кормить никогда не будет. Это проект, который не будет источником нашего достатка. Если мы сможем привлечь ресурсы, чтобы сделать проект лучше, то это хорошо. Но моя позиция очень простая: я его делаю, потому что мне интересно.

— Медиа, которое не старается зарабатывать, перед которым не стоит задача привлекать новых пользователей, превращается в «вещь в себе» и не развивается.
— А медиа, которое ставит перед собой задачу привлекать пользователей и финансы, превращается в помойку. (Смеется.) У нас подключена Google-аналитика. Там за последний месяц в пределах 5–6 тысяч уникальных пользователей.

— Давайте поговорим о контенте. В СМИ сейчас гораздо чаще встречается слово «русофоб», а не «русофил». То есть получается, что у нас сейчас реактивное общество, которое пытается реагировать на какие-то вызовы, а позитивной программы для русских нет?
— Да. Нам постоянно говорят: «Ребята, вы классные, но название... К вам прибегут фашисты». Главные претензии по названию мы получали и от патриотов, которые говорили, что мы ненастоящие, и от либеральной публики, которая нас шпуняла: «Ну как же так можно? Назовитесь как-нибудь по-другому». Всем хочется иметь идиотов в качестве оппонентов. Гораздо приятней иметь в качестве оппонента местного доморощенного сумасшедшего националиста, чем Андрея Теслю, придурковатого демократа, а не, допустим, Вадима Чалого. Кстати, последний материал, который мы сейчас делаем: Вадим Чалый переписывается с Андреем Теслей. Вадим пишет письмо, посвященное проблеме национализма, а Андрей отвечает. Ключевое слово, которое вы сказали, — это «реактивность». Главное, чему меня научила жизнь, — это то, что нельзя вести себя реактивно. Нужно задавать повестку, а не реагировать на нее. Все народы могут говорить о национальной гордости, но стоит только русскому (под «русским» я имею в виду не этническое понятие, а язык, культуру) сказать, и тут же к вам прибегут любители предъявлять счета по поводу исторических грехов Российской империи и Советского Союза. Русскому языку оставляется статус эсперанто для национальных меньшинств, и тем его функции и ограничиваются: пойдет, пока английский не подучен.

— Русский язык — все-таки государственный язык в РФ.
— Я говорю о другом. Наши оппоненты с обеих сторон не понимают одной простой вещи: русская культура на сегодняшний день одна из 5–6 культур, которые являются глобальными. Русской культуре есть дело до всего: у нас есть свои специалисты по Египту, специалисты по микробам и ДНК, специалисты по романо-германским языкам, по космологии, по Китаю, Византии и даже, я думаю, по вьетнамской литературе. Я наполовину литовец. И если бы мы захотели из литовцев то же самое сделать, то нам литовцев бы не хватило. Российская культура по пафосу энциклопедична. У нее собственный русский космос, хоть об стенку убейся, но это так. Хочешь ты или не хочешь, но отказаться от этого нельзя. Если отказаться от этого, то начинается классическое, русское свинство.

— Русский национализм, как я понял, будет важной частью информационной повестки «Русофила». Если мы берем интервью Андрея Тесли, где он рассуждает о «гражданском национализме», то ничего провокационного в этом нет. А Союз Михаила Архангела и другие черносотенные организации — это предмет интереса «Русофила»?
— Нам всё интересно. Если кто-то напишет хорошую статью про Союз Михаила Архангела, то ради Бога. Знаете, эта позиция «вот про это мы не говорим», про это мы не пишем»... Есть ли темы, о которых нельзя рассуждать? Это принципиальный вопрос: есть ли люди, кому мы голоса не даем? У нас в Калининграде (да и не только) очень много «партийных» изданий: если ты патриот, то там только патриоты и пишут только патриотическое. Мне кажется, что во всех этих «партийных» изданиях есть принципиальная ущербность. Она зависит от спонсора: кто платит, тот и танцует.
Я считаю, что русской культуре не надо бояться. Она достаточно сильна, чтобы рассуждать о немцах, о Канте, о чем угодно. Она Петра I переварила, осталась русской и дала на выходе Пушкина.

— Вопрос все-таки в другом: есть ли для «Русофила» недопустимые темы?
— Например?

— История русской фашистской партии в Харбине, например.
— Моя позиция заключается в том, что исследовать можно абсолютно всё. Это предназначение науки. Если будет хороший материал про русскую фашистскую партию, то мы его опубликуем. Это однозначно. Нам что теперь, фашизм не исследовать? Нельзя фашизм исследовать? Нужно [его исследовать].

— Левое крыло в русской философии вас тоже интересует?
— Русская философия — это не только консервативный дискурс. Это и Ленин, и Троцкий, и народники, и Чернышевский. Я бы еще какого-нибудь либерала подтянул, но вопрос в том, что они не очень хотят писать даром. Идея сайта — это взять самых разных идейных авторов и дать им всем слово.

— У вас выходил текст про белоэмигрантов в Харбине. Я недавно читал книгу, где упоминалось о том, что у бывших белых офицеров, которые туда сбежали, получилось наладить там сельское хозяйство. Такая мысль была между строк, что «вот, посмотрите, когда к русскому человеку государство не лезет, то всё у него спорится и получается».
— Кто создавал университеты? Государство. Кто спонсировал географические путешествия? Государство. Чем была бы наша система образования без государства? Ничем. Хотите вы этого или нет, но в России государство — это главный просветитель, главный защитник и главный управленец. Вам может это нравиться или не нравиться, но это так. Именно [государство] готовило, воспитывало, защищало.

— И обязательно кто-нибудь добавит через запятую, что еще «насиловало, сажало и убивало».
— Тот, кто добавляет, тот пускай и объясняет, почему. Я говорю, что когда мы посмотрим, за чей счет создавались университеты, кто выплачивал преподавателям деньги, кто кормил интеллигенцию, кто накачивал земство деньгами, чтобы оно у себя на кухне могло бухтеть, то мы увидим, что это государство.

— Вы, наверное, слышали о феномене борьбы с «германизацией» в Калининградской области? «Русофил» как-то будет на это реагировать?
— Я считаю, что это выдуманная повестка. Само убеждение в том, что русскую культуру можно при помощи 2–3 блогеров и преподавателей университета повернуть вспять, сама идея о том, что можно извне уничтожить русскую культуру, — за всем, как мне кажется, глубочайшее неуважение и недооценка русской культуры. Такой подход, скорее, для маленьких национальных элит. Это психология небольших, закомплексованных правящих этнократических групп постсоветского пространства. Травмированных. У них нет своей повестки, своего слова, и для них любое внешнее влияние губительно. Потому что нечего ему противопоставить. Я считаю, что русская культура носит глобальный характер. Ее собеседник — это мир. Нельзя прекратить контакты с внешним миром, потому что это обеднит русскую культуру.

— «Русофил» будет использовать словосочетание «русский мир»? Оно все-таки имеет очень конкретную политическую окраску, и есть риск разделить аудиторию на два враждующих лагеря.
— Я использую слова так, как я считаю нужным. Это принципиальная позиция. Как только мы начинаем рассуждать о том, как наши слова будут восприняты кем-то слева или справа, то мы сразу начинаем играть по чужим правилам. Я сразу начинаю встраиваться в чужую игру. Если мне нужно использовать словосочетание «русский мир» (в каком-то смысле его уместно использовать), то я его буду использовать. Вопрос, что подумает Марь Иванна или что скажет Епельдифор Митрофанович, нас как-то мало волнует. Мы оставляем за собой право говорить на том языке, который мы считаем нормальным.

Текст: Алексей Щеголев
Фото: предоставлено собеседником

rugrad.eu

Ещё не плохо почитать пословицы и поговорки еврейского народа о раввине или
татарского народа о мулле .
Где почитать можно ,чтобы всё понятно стало ?
Как русские догадались поливать грязью христианство ,ставшее для Руси государствообразующим.

Речь идет о попах, о людях исполняющих службу. Казаки как бы не раньше русских православие приняли , если верить казачьим преданьям, или казачьим историкам, таким как Евграф Савельев.

Г-н Мещеряков, ну помогите мне наконец! Вы "русский националист" по чётным дням, а казак по национальности" по нечётным, али наоборот?

По-разному, смотря с какой ноги встану.

Ну вот евангелие например - вполне интернациональное писание

Тогда отвечайте про вашего интернационального раввина.