Личное (Страница 2 из 4)

Я не стукался ,а вы когда написали расстрелян-умер в бараке по всей видимости ударились.

...его ж не особо кормили.
Лейтенант - офицер,содержался отдельно от рядового состава.
И питался лучше.

"dima1 есть и придумал её советский еврей мехлис.

Из воспоминаний Константина Симонова

«А что у нас, — сказал он, — у нас Мехлис додумался до того, что выдвинул формулу: «Каждый, кто попал в плен, — предатель родины» и обосновывал её тем, что каждый советский человек, оказавшийся перед угрозой плена, обязан был покончить жизнь самоубийством, то есть в сущности требовал, чтобы ко всем миллионам погибших на войне прибавилось ещё несколько миллионов самоубийц. Больше половины этих людей были замучены немцами в плену, умерли от голода и болезней, но, исходя из теории Мех-лиса, выходило, что даже вернувшиеся, пройдя через этот ад, должны были дома встретить такое отношение к себе, чтобы они раскаялись в том, что тогда, в 41-м или 42-м, не лишили себя жизни».

dima1 наверно чтобы жить по советски....

ИЗ ПИСЕМ ШОЛОХОВА

«Продавать последнюю корову никто не изъявлял желания, тогда… стали просто обязывать того или иного колхозника сдать корову. Покупка коровы обычно производилась таким порядком: к колхознику приходило человек 7—8—12 «покупателей», хозяина и хозяйку связывали, тем временем остальные из «покупателей» сбивали замок и уводили корову».
20 апреля 1932 г.

«В этом районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями.

dima1 вот только как ?

...хозяина и хозяйку связывали, тем временем остальные из «покупателей» сбивали замок и уводили корову».
или
... питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой

Или грабить русских или питаться падалью и дубовой корой...
Ради мехлисов  считающих ,что русский ради еврейского благополучия должен жизнь окончить самоубийством?

А что именно? Зебрятина?

Олигархи

        Ухожу на время в "Жития". Тут меня ждут ещё большие неприятности от ненавистников местных олигархов, о которых я "в духе понимания и толерантности" вспоминаю независимо и нагло.
       Ну, о них писать, не памятуя о зиндане – проблемно. Где гарантия, что не запашешь глубже дозволенного, да не соврёшь поперёк истины? В суд, случалось, за печатное слово привлекали. Но, бог милостив. Об олигархах или хорошо или …ой, правду, только правду и ничего более. Да чего там, нет уж боле любезного Евгения Палыча Бледных, бывшего моего жалельщика и покровителя; нет Стаса Скисова, поклонника моих талантов в литературном жанре, а более того - в деле улаживания его любовных перекосов; нет Зайцева, хозяина КМЗ, блюстителя чиновной дистанции между собой и прочей неровней, в коей пребывал и мой авторитет в его представлении; нет Серёжи Фёдорова, абсолютно и бесконечно вежливого начальника банка, всегда готового дать рекомендации и много чего ещё, кроме денег, за которые он нёс полную и строгую ответственность перед вкладчиками. Нет уже (невероятно!) вечного Николая Крутиня, с рукопожатием Вани Поддубного и взглядом неколебимого оптимиста в рыночное будущее. И, подумать! Все они, кроме Евгения Палыча – моложе меня…
Но есть и, дай бог, долго будут и Тарасов, (Костя, в просторечии бывальщиков четвёртого этажа славной администрации), и  Очнев, отец отцов города, пример аристократизма и воспитанности, второй этаж офиса которого, по сути, превыше четвёртого с моим и прочими кабинетами, и Красножен, покровитель спорта, умов и талантов Б-бска и Грибановки, не говоря уж о висевшем на его же безотказности, бюджете процветавшей в те времена местной .

     Но об них конкретно.
Получилось так, что жена вслед за мной, попавшим в сферу «Белого дома», получила в БГПИ пост проректора по науке. Ректор Никольский совсем не из тех, кто держит нос по ветру.  Просто в науке жена преуспела, и в «Лермонтовской энциклопедии», неожиданно для светил филолгии, обнаружилась с добрым десятком статей, чуть не со студенческого старта. Да и в деле управления деканатом в недавнем прошлом  не оплошала. А вот кабинет получила запущенный,  мизерный и возле туалета. Обратилась ко мне напрямую:
     -   Обычно спонсоры чем-то помогают. Как бы линолеум, да стульев пяток!
     Приятель, Саша Кинжалов, директор БЗХМ, выписал кус линолеума из остатков (кабинет – метров 10кв.), коего хватило бы и на потолок! Он вообще любил институт, если ему вежливо напоминать, и помогал многим “преподам” даже по делам научно-командировочным.
Начальник РУЭС,  Невзоров Василий Алексеевич, получивший новое здание офиса по Народной, одарил пятью великолепными, совсем немного подержанными, стульями. Но это – мелочь. Просто необходим был диван. И офисная техника! И, на мой взгляд, хоршие гардины на окна. И конечно – не из ликвидов. И лучше всего – деньгами!  - сами выберут и купят.
     Для этого нужен был настоящий олигарх. Рекомендовали  (без ссылки на рекомендателя!!!) – Очнева. Только с его широкой душой и непоказным обаянием можно было так неоглядно окунуться в наглую просьбу.
     Звонить ему по массе телефонов его контор и служб – жуть. Но с 10-15-го раза связался. Растратив вежливость в муках поиска, говорил без обиняков прямым текстом. И, чёрт его знает, может так и надёжнее? Да и спонсорство – не преступление ж! Ответ немного даже опьянил:
     -   Вот будет у Вас перерыв, приходите ко мне. Я – в ресторане. - (Это в двухстах  метрах от моего кабинета).
     Провокаций я не боялся и смело пошёл в ресторан.

     Очнев – аристократ, наверное, крови. Его белые рубашки только подчёркивали чистую речь и изысканные манеры поведения. Почему ж и не посидеть напротив и не насладиться качеством стола и опытом недоступных мне ещё правил поведения высшего света? Стол и в самом деле благоухал и манил. В безлюдном зале на двоих, с двумя(!) официантами. Вежливо отказавшись, было, от угощения я, как пушкинская Людмила, подумал и стал кушать. Очнев вина не взял. И вилки с ложкой – тоже. Он был весь внимание.
     Попав в такой «респект», я после первой ложки  предложил тему. Вячеслав Витальевич (как изящно звучит!) обратился в большое чуткое ухо. Пригубив с края рюмки, я поведал суть вопроса, не очень затрудняясь в выражениях: нет ли желания и возможностей у известного благодетеля быть отцом родным для местной литературной науки?  На что олигарх, стойко пережив мои неуклюжести в словоерсах, неожиданно согласился. Я так и подумал, что сейчас он из кармана вынет марки или доллары…, но далёкий от подобных заблуждений в деле финансирования чужих проектов деловой человек, уклонившись от спешки, выдержал паузу. Во время которой я, вкусив от всех блюд по мизеру, закончил обед не переев. Витальич же, не коснувшись обеденной салфетки, не порушив ни одного блюда на своей половине стола,  предложил для начала краткую программу:
     -   Сейчас съездим на место и оценим ситуацию.
     Деловой человек деловит и в деталях.
     Изучать объект мы поехали в его тяжеловесном иноходце. Свернув со Свободы на площадь прямо напротив Администрации, наискось пересекли её на средней скорости, не озадачив ни себя, ни власть, ни  муниципальную милицию сомнениями  в праведности содеянного. Я же был где-то горд подвигом, который совершили олигарх и его высокий гость. И в самом деле, больше мне никогда не довелось так лихо преодолеть площадь на каком-нибудь джипе (напомню, что тогда ещё не было одностороннего движения в этих местах).
     Демонстрация «кабинета» у меня вызвала чувство унижения, в связи с чем Очнев, понимая ситуацию, выразил скромное предложение:  «А не сменить ли сам кабинет?», что насмешило первого проректора Фоминых: «Не Кремль же! Для двоих человек – вполне жизненное пространство». Очнев посчитал про себя собственные убытки и спросил о сумме желаемого. 
     -   Пять бы тысяч – неплохо. – Мне было известно, что технику и компьютеры Никольский обещал приобрести за ранее предусмотренную сумму в собственном бюджете института.
Улыбка олигарха смутила загадочностью. Тем более, что ответил он ни согласием, ни отказом:
     -   Завтра в двенадцать к Вам подойдёт наш бухгалтер. Устроит?
     Назавтра бухгалтер принесла в конверте семь тысяч. Попросила на все приобретения предъявить товарные чеки.
      Последствия первого хаджа к олигарху были не так уж плохи. Кабинет приобрёл цивильный и рабочий вид. Тем более, что службу через некоторое время, в самом деле,  перевели в другое помещение. Но и в нём не оказалось дивана, не помещавшегося в прежнем кабинете. Зато он продолжал напоминать личность дарителя в кабинете первого проректора. Что тоже хорошо.

     Деловые контакты с Очневым впредь замыкались на Лебедеве, и мне не известны. Моя попытка предложить олигарху выгодный проект о взятии под собственное крыло наш отдел ГО ЧС, оснастив его спецавтомобилями, с гордой и внушительной надписью по «борту» «СЕМИРЕЧЬЕ» (тренд и торговый знак грибановского Очнева),  с полномочиями частного, но финансово обеспеченного субъекта, курирующего чуть не семь же и районов (бессовестно и беззатратно пользовашихся нашей службой)  - успеха не имела. Попросту я не смог элементарно дозвониться, а Лебедеву, не обсудив с Очневым проект, я с этим не заявлялся.   
     Не вышло встречи с олигархом и много позже. Мне очень хотелось его спросить, в самом ли деле законно выстроить три этажа производственных помещений в метре от моих окон в жилом доме на втором этаже?  Не положена ли хотя бы компенсация за неудобства? Но дозвониться не было сил. Попытка пройти через двор в здание офиса тоже успехом не увенчалась. Хотя у меня была не просьба, а предложение. Теперь я чиновник бывший...

Не-не Альберт Сергеевич   -   без кадила это политруки....или начальники идеологического отдела...

Ну головную боль он продолжает дарить......,вона в Донбасс ездил....за кого,зачем???(см.видео Шатилова)

Ой Олег спасибо за правку!...

У меня есть только предположение  -  что это будет будующий Главнокомандующий Хопёрской Республики...

Нисколько не сомневаюсь ни в личной храбрости,ни в правом деле в борьбе с забугорными наймитами,но вопрос был а зачем человеку в зрелом возрасте участвовать в реальных боевых действиях?Ответ: - набраться реального боевого опыта управления,далее мои предположения выше....

Так ведь Праздники -же!! А сниться мне....ой не буду...супруга не одобрит,а то и потребует в практику предворить,а тут возраст...

Не олигархи

     Кому-то покажется: что за мемуары? О жизни, о людях,   о себе...
     Простоя хочу проиллюстрировать  (если уж исследую жизнь чиновника 21 века в провинции) в окружении разных  (как бы теперь выразиться?) классов, что ли?  (Это мы когда-то жили в бесклассовом обществе?) Кому-то может и неизвестно, как относятся друг к другу чиновники одного уровня (интереснейшая тема, если раскрутить), разного уровня, как простые работяги (соседи, знакомые, приятели) и даже бомжи почитают преуспевшего бюрократа, тем более бывшему "ровне" на так называемой социальной лестнице.И как ему самому дышится в их окружении.
     Среда олигархов (ну, какие они у нас олигархи? Просто уважаемые властью держатели капитала) не стала моей средой по причине "достатка", интеллигенция могла так же меня игнорировать, я плебей по домашнему воспитанию, а  "мой" уровень, как я вывел из опыта, так же не  очень искренне любил "ушедшего в отрыв". Вот когда "вернулся" -  всё забылось. И я снова "свой среди своих" 
   А пока - Уважаемые люди города:

     Чиновные люди интересны сами по себе, будь они и за штатом высокооплачиваемой категории. Вот директор драм театра. По мне Владимир Ильич Мальшин, милейший человек и талантливый организатор, был  не ахти эрудит, не ахти оратор, к тому же богобоязненный и  осторожный в прогнозах, зашёл однажды ко мне стремительной походкой и, оглядевшись в пустом (!) кабинете, спросил почти доверительно:
     -   Сергеич - поправился тут же -  Альберт Сергеич. Как у тебя с партией?
     -   Это – смотря как понимать. В общем – нормально.
     -   Я принёс «заявление». А?
     Я немного окосел. Мальшин бы известен своими неожиданными поворотами в речи от «согласен» до «ни за что!».  С полным непризнанием авторитетов вплоть до замов районного головы в вопросах благоденствия его дитяти родного - драм театра.  С превеликим «наплевать» на факт, кто его оппонент: олигарх, демократ, коммунист, казак ли. И вот, абсолютный «не политик» Мальшин просится в компанию безумных?
     Долго «косеть» Ильич мне не позволил. Он сангвиник и почитатель наступления в делах обдуманных и осознанных. Достал заявление, написанное на листке из тетради. Содержание было очень кратким, в плане сознания собственного   в обществе. Не более двух строк, примерно таких: «Прошу принять в КПРФ, хочу быть полезным…»  Фамилия, имя, отчество. , дата.
     Владимир Ильич всегда мне представлялся большим, немного капризным, но очень самостоятельным ребёнком. То, что он был приятелем и одноклубником моих знакомых - Андреева, Ветчинкина, Криворучко, Толокнова - громоздило в памяти великий футбол Борисоглебска. А Ильич – его преданный рыцарь! Это уже делало его авторитетом в сердце болельщика. А ещё помнились негласные войны с ним, когда он был хозяином в заводском клубе, а нам хотелось непременно попасть на «Бродягу» без недоступных билетов. Я знал его чуть не с детства. Уважал, боялся, любил, боготворил. И вот ОН просится в партию, где я - калиф на час, могу принять, могу поломаться. А он стоял скромный и серьёзный. И предлагал партии гонимых немыслимые в те времена, но необходимые на его взгляд блага:
     -   У меня – дворец! Вот где собрания проводить! Будет и музыка, и микрофон, и ковровая дорожка. Не на сорок человек, а на всю полтыщу! - Ему казалось, что в партии только потому членов мало, что в абы где не помещаются. -  Я ж умею поставить дело, ты знаешь. И у меня люди золотые! Они вам в помощь! Вы ещё не знаете, что такое – ТЕАТР! И культура, и агитация.
     Я заочно прошу прощения у памяти прекраснодушного Владимира Ильича, если немного переврал  и сильно сократил его монолог. Дух заявления был прочувствован и свят. И мы принимали его в его «храме» под музыку, с микрофоном, красной скатертью на столе и бюстом вождя на нём же. В присутствии, увы, тех же сорока человек, но искренне аплодировавших его непростому в те времена шагу. Вместе с ним были приняты и бывший сотрудник самого Шеварднадзе С.Н.Татарников (я видел его необычный партбилет), и преподаватель философии И.Е.Богданов. Все трое  - яркие личности.
     Служба Мальшина от меня никак не зависела ни материально, ни официально.  Но натура Владимира Ильича была до наивности доброжелательна и бесхитростна:  как-то принёс мне «вечный билет» в театр, с местом в пятом ряду. (Кажется, то же было предложено и Лебедеву, но вполне заслуженно: он курировал театр не по пустякам). Но я беспардонно потерял его подарок раньше, чем случилось отметиться в его театре на каком-то симфоническом представлении из Воронежа.
     Единственная просьба Ильича как залог сотрудничества, была в следующем: в партийной газете, что я делал тогда, он просил рассказывать о его театре. Но реклама, или доброе слово о «Борисоглебском чуде» (известно, что наш театр единственный такой красавец во всей Воронежской провинции), был не очень органичен в партийной, по сути, листовке, и я не смог реализовать его просьбу.
     Зато, делая через пять лет газету «ГОРОД», я в логотип поместил как заставку фасад театра имени Чернышевского, а Мальшин в благодарность покупал каждый раз по десятку экземпляров трёхрублёвой газеты, платя по сто рублей за эту пачку, не принимая возражений.
Отношения с Мальцевым были искренни, но не навязчивы. За дружбу он умел   дружбой, но не уступкой во вред делу. Он ценил мои способности в газете и даже предложил сделать сценарий чего-нибудь на городскую тему для театра. Сюжетов было много, но сценарист я был никакой. Я предложил ему интересный, одноактный вариант встречи со священником в купе поезда, с расчётом, что режиссёр оформит рассказ в спектакль. Он прочёл текст с интересом, даже похвалил идею,  но отказался:
     -   Конец не правильный. Ты не к богу зовёшь, а наоборот. И не переделывай. Это будет подделка.
     Не принял он и  дочь к себе на работу, хоть в этом у нас была нужда:
     -   Она и рисовать может, - оформляла мою книжку вполне прилично, - и бухучёт знает, и с компьютером в ладах. И жена работает тут рядом… - (Ну и друзья ж мы, вроде, подумал я, но не сказал.)  Ответ на другой день был суровым:
     -  Сергеич, я мог бы поручить бухгалтеру тебе отказать. Понимаешь? Можно не будем о деталях?

     С партией Мальшин расстался так же внезапно, вступив в «ЕР». Он был так же честен перед собой, отдавая свои симпатии партии не столько за идеалы, в которые в его возрасте верят со «сдержанным оптимизмом», а за реальную отдачу для дела или хорошую дружбу с властью,  с вожаком, лидером, рассчитывая на взаимовыручку или хотя бы единство взглядов.  И тут судить строго не приходится. С очередным секретарём редеющей КПРФ он не подружился. (Когда-то он победил будущего секретаря на выборах в местную Думу по своему участку, чем не хвалился и о чём не жалел. Партийный лидер забыть об этом не мог долго)