Жан-Мари Ле Пен: «Я очень похож на русского»
20 июня исполняется 85 лет одному из самых известных французских политиков — основателю Национального фронта Жан-Мари Ле Пену. В молодости в составе парашютного подразделения этот человек участвовал в войнах в Индокитае, Алжире и Египте. В 1956-м стал самым молодым членом французского парламента, а начиная с 1974 года пять раз выдвигал свою кандидатуру на президентских выборах.
Жан-Мари Ле Пен
Наибольшего успеха Жан-Мари Ле Пен добился на выборах 2002 года: набрав почти 17 процентов голосов, он прошел во второй тур. Этим один из самых харизматичных политиков Европы взбудоражил не только Францию, но и все «прогрессивное человечество», объединившееся против Ле Пена. Последовательного националиста и евроскептика тогда именовали чуть ли не «фашистом», однако миллионы французов не поверили в этот «черный PR» и именно с Жан-Мари Ле Пеном связали свои надежды на возрождение величия старой доброй Франции.
Сегодня, когда Национальный фронт возглавила его дочь, Марин Ле Пен, получившая на президентских выборах 2012 года рекордные для этой партии 18% голосов, рейтинг ее отца продолжает оставаться весьма высоким. Накануне своего юбилея Жан-Мари Ле Пен дал эксклюзивное интервью парижскому корреспонденту «Культуры».
культура: Ваша политическая жизнь продолжается уже шесть десятилетий. Чем Вы больше всего гордитесь?
Ле Пен: Прежде всего, тем, что основал в 1972 году Национальный фронт, который стал важным политическим движением. Тем, что все эти годы боролся за национальную идею, от которой полностью отказались другие партии.
культура: Помнится, в ходе одной из наших бесед Вы мне говорили, что единственно достойная цель для политика — взять власть. Значит, Вы потерпели поражение?
Ле Пен: Нет, я так не считаю. Политическая борьба никогда не прекращается и не ограничивается жизнью одного человека. Думаю, Национальный фронт придет к власти в драматических условиях, когда виновные в упадке Франции деятели скроются, чтобы не держать ответ за совершенные преступления.
культура: Ваша дочь Марин, сменившая Вас во главе Национального фронта, оказалась достойной наследницей?
Ле Пен: Она не наследница. Марин избрали на съезде партии демократическим путем. Но конечно, и она, и все наше движение следуют проложенному мной пути, придерживаясь национальных ценностей, связанных с нашей землей, историей, культурой, семьей.
культура: Вы же не ушли в сторону от руководства партией и, наверное, за кулисами активно дергаете за ниточки?
Ле Пен: Я стал почетным президентом Национального фронта и в этом качестве вхожу в состав его руководящих органов, в том числе в политбюро. Партию возглавляет Марин, а я даю ей советы, излагаю свою точку зрения, которая не всегда совпадает с ее мнением.
культура: Вашу партию с момента ее создания обвиняют в расизме и ксенофобии.
Ле Пен: Эти обвинения смешны и абсолютно необоснованны. Когда меня избрали депутатом Национального собрания в 1956 году, вторым в моем списке шел чернокожий француз. Я был первым, кто выдвинул кандидата арабского происхождения в депутаты Парижа в 1957-м.
культура: Вы называете себя патриотом — сегодня во Франции это почти бранное слово.
Ле Пен: Так было несколько лет назад. Но сейчас во французском народе происходят глубокие перемены. Об этом свидетельствуют последние опросы общественного мнения: на выборах в Европейский парламент в 2014 году за Национальный фронт намерен проголосовать 21 процент французов — ровно столько же, сколько за левую соцпартию и правый «Союз за народное движение». Думаю, что из-за ухудшения положения во Франции мы победим на этих выборах… Патриотизм, приверженность национальным ценностям проявились и во время недавних манифестаций против однополых браков. На улицы вышли миллионы людей.
культура: Тем не менее закон был принят, и первые однополые браки заключены. Один из них — между мэром IV парижского округа Кристофом Жираром и кинорежиссером Оливье Мейру. Свидетелем на церемонии выступил сам парижский градоначальник Бертран Деланоэ.
Ле Пен: Я шокирован этим. И Марин Ле Пен полностью права, обвинив правительство в использовании этого закона для создания дымовой завесы. Власти занялись однополыми браками вместо того, чтобы взяться за острейшие проблемы — иммиграцию, безопасность, безработицу, государственную задолженность. Все это напоминает падение Византии. В тот момент, когда Мехмед II вместе с мусульманами собирался напасть на город, византийские мужи обсуждали вопрос о половой принадлежности ангелов.
культура: У Вас по-прежнему на вооружении лозунг «Прежде всего — французы»?
Ле Пен: В своей стране надо в первую очередь заботиться о французах — в предоставлении работы, жилья, социального страхования. Это в порядке вещей. Человек думает прежде всего о самом себе, о своих близких, о своих соседях и соотечественниках. Это не значит, что мы не должны помогать обездоленным в других странах. Франция сама не всегда была богатой страной. Она всего достигла своим трудом. Мои дедушка и бабушка не умели ни читать, ни писать. Моя мама была крестьянкой, которая ходила в школу за семь километров от дома босиком и несла свои сабо на шее. Мой дед был рыбаком…
культура: Американцем становится любой человек, появившийся на свет в Америке. Почему же Вы против автоматического предоставления французского гражданства тем, кто родился во Франции?
Ле Пен: Я против «права почвы». Козел, появившийся на свет в конюшне, не становится от этого лошадью. Французское гражданство раздавалось слишком щедро. За пять лет своего правления Николя Саркози предоставил его 750 тысячам человек. При этом не надо забывать о том, что на протяжении последних четырех десятилетий ежегодно во Францию прибывало 350 тысяч иностранцев. К этим цифрам надо прибавить родившихся у них детей… Франция — единственная в мире страна, где к иностранцам относятся лучше, чем к своим гражданам. Скажем, 63-летний человек, который никогда во Франции не работал, приезжает в нашу страну и имеет право на ежемесячную пенсию в 720 евро.
культура: Сколько же иностранцев сегодня во Франции?
Ле Пен: Очень трудно установить их число, поскольку нет необходимой переписи. По подсчетам Национального института статистики, во Франции 12 миллионов иностранцев. Бывший министр по вопросам социального равенства Азуз Бегаг считает, что в стране живут 20 миллионов мусульман. Думаю, эти цифры соответствуют действительности. В 1945 году население Франции составляло 40 миллионов, сегодня оно — 65 миллионов. Поскольку у нас низкий уровень рождаемости, значит, пополнение прибыло из других стран.
культура: Кто сегодняшний электорат Национального фронта?
Ле Пен: На этот счет есть статистика. Мы первые среди рабочих, молодежи и безработных. Наши слабые стороны — это большие города, буржуазия и, возможно, пожилые люди. На президентских выборах 2012 года за Марин Ле Пен проголосовали 6,5 миллиона французов. Но уже завтра мы получим гораздо больше голосов.
культура: Однако в Национальном собрании у Вас всего два депутата, включая Вашу 23-летнюю внучку Марион Марешаль-Ле Пен.
Ле Пен: В этом виновата скандальная избирательная система — единственная в Европе. Во всех европейских странах представительные органы выбирают по пропорциональной системе — за исключением Англии, где существует мажоритарная система в один тур. Наших же кандидатов бьют на выборах по мажоритарной системе в два тура из-за договоренности левых и правых выступать вместе против Национального фронта. Так что Францию в этом плане никак не назовешь демократической страной.
культура: Почему именно в иммиграции Вы видите главную угрозу Франции?
Ле Пен: Не только Франции, но и всей Европы. Рано или поздно иммигранты окажутся в большинстве. Это произойдет достаточно скоро. Кроме того, они часто состоят в рядах исламистских движений. Наконец, нас ждет массированная иммиграция цыган. Только в Болгарии и в Румынии их почти миллион.
культура: Можно ли еще бороться с нелегальной иммиграцией или уже слишком поздно?
Ле Пен: Первый плакат Национального фронта, выпущенный сорок лет назад, гласил: «Вместе — пока еще не поздно!» Никогда не поздно начать хорошее дело, но лучше было бы этим заняться раньше.
культура: Согласно всем прогнозам, без притока рабочей силы состарившаяся Европа не выживет.
Ле Пен: На этом сыграли наши предприниматели. Они использовали иммиграцию для снижения заработной платы. Вот уже сорок лет мы говорим о том, что тяжелая физическая работа плохо оплачивается. Априори я не против иммиграции, но хочу, чтобы мы имели возможность ее выбирать.
культура: Но что можно сделать, чтобы держать иммиграцию под контролем?
Ле Пен: Вопрос заключается в том, сохранила ли Европа такой важнейший ресурс, как деторождение. Нужна правильная и смелая политика в этой области. Если ресурс исчерпан, Старый континент обречен. Наряду с этим, необходимо блокировать границы, изгнать нелегальных иммигрантов, лишить их прав. Им надо сказать: «Если вы хотите к нам приехать, чтобы посмотреть страну, ее музеи, жить в наших гостиницах и ходить в наши рестораны, тогда добро пожаловать! Но если вы являетесь с другими целями, то ни на что не имеете права — ни на бесплатное обучение, ни на социальную или медицинскую помощь».
культура: Однако Франция на протяжении веков была прибежищем для иммигрантов из разных стран, включая Россию.
Ле Пен: Европейские нации сформировались под влиянием различных событий. Без революции 1917 года не было бы во Франции русской эмиграции. Некоторые вернулись, многие остались. И вместе с испанцами, португальцами и другими европейцами русские хорошо ассимилировались. Это объясняется тем, что у нас много общего. Нас связывают культура, религия, обычаи.
культура: Ваши впечатления от России, где Вы неоднократно бывали?
Ле Пен: Да, меня принимали и в Российской академии наук, и в Союзе писателей. Я выступал с лекциями в Москве и в Омском университете, встречался с видными деятелями. С отцом Тихоном (Шевкуновым) мы говорили о Боге и Святой Руси. Однажды после поездки в вашу страну меня спросили, что меня больше всего поразило в России. «То, что в московском метро все на меня похожи», — ответил я. В вашей стране я могу сойти за русского.
культура: В наши края перебрался Жерар Депардье...
Ле Пен: Вы получили лучшее из того, что мы имеем (смеется). Депардье сделал эффектный жест, но он прекрасный посол французской культуры.
культура: Каковы последствия арабской весны для Европы?
Ле Пен: Самые драматические. Я теряюсь в догадках, зачем американцы, которые стоят у истоков этих перемен, с помощью своих верных английских и французских союзников меняют в арабских странах светскую власть на исламистскую? Вероятно, это соответствует стратегии, направленной на разрушение стран изнутри. Это уже произошло в Ливии. Теперь пытаются достичь того же — пока безрезультатно — в Сирии.
культура: Остается ли Франция самостоятельным игроком в мире? Зачем Николя Саркози вернул страну в военную организацию НАТО?
Ле Пен: Ему льстило, когда его называли «американцем», принимали в Соединенных Штатах. Франция находится в подчинении у Америки. Париж делает то, чего не хотят делать американцы. Месье Олланд так же подходит на роль коммандос, как я на роль монашенки. Он еще с Мали не разобрался, а теперь грозит пойти войной на Сирию. Лично я думаю, что Асад победит.
культура: Вы всех пугаете наступлением ислама.
Ле Пен: После Второй мировой в течение двух–трех десятилетий во Франции проживало 400 тысяч мусульман и была одна мечеть. Сегодня мечетей три тысячи. Правительство боится инцидента, который взорвет пригороды. Не так давно бывший посол одной их арабских стран при ЮНЕСКО меня предупредил: «Нельзя недооценивать возможности восстания французских мусульман». В 2005 году бунт охватил сто наших городов.
культура: Да, и некоторые социологи предрекают новую вспышку конфликта в пригородах.
Ле Пен: Нельзя этого исключать. Есть люди, которые приехали во Францию, но ее не любят. Напомню известный лозунг «Love it or leave it» — «Люби ее или уезжай». Мы вас не звали. Так считают большинство французов.
культура: Не связан ли нынешний жесточайший кризис на Западе с тем, что золотой век капитализма миновал?
Ле Пен: Миновал век, относящийся к капитализму банковскому и финансовому. Его представителей мы называем «банкстерами». Капитализму нужно искать новые формы. Мы по-прежнему сторонники свободного предпринимательства, но не хотим диктатуры финансовых институтов. Не думаю, что наше правительство способно исправить ситуацию. Есть нормандская поговорка: «Хотел бы, да не может».
культура: Могут ли западные демократии в кризисных условиях решать свои социально-экономические проблемы?
Ле Пен: В этом вопросе я придерживаюсь точки зрения Черчилля: «Демократия — наихудшая форма правления, за исключением всех остальных». Давайте попробуем ее улучшить.
культура: Вы убежденный евроскептик. Надо ли спасать Евросоюз?
Ле Пен: В 1957 году я голосовал против Римского договора (этот документ заложил основу Европейского экономического сообщества. — «Культура»). Мне говорили, что Римский договор — это прогресс в экономическом плане. Я читал труды тогдашних теоретиков объединения Европы. Они утверждали, что такой договор — начало процесса, который должен завершить образование Соединенных Штатов Европы. Но я считал глупостью стремление копировать Соединенные Штаты. И, кстати, противник того, что я называю «Советским Союзом Европы». Напомню, что 80 процентов законов во Франции принимаются не национальным парламентом, а Брюсселем.
культура: Растет число европейцев, которые хотели бы отказаться от евро и вернуться к национальным валютам. Разве так выберешься из кризиса?
Ле Пен: Из зоны евро надо выходить. Нам «продали» объединенную Европу как средство достижения свободы, мира, безопасности и процветания. Однако сегодня в «Евроленде» самый низкий в мире экономический рост. В итоге мы имеем результат, обратный тому, что нам сулили. Значит, мы оказались на ложном пути. Поэтому нужно как можно быстрее ударить по тормозам, дать обратный ход, добраться до развилки и свернуть туда, где можно выбраться из кризиса.
культура: А такая дорога есть?
Ле Пен: Это может быть «Европа отечеств» (идея генерала де Голля, выдвинутая в противовес концепции «отечество Европа». — «Культура») или европейская конфедерация, куда вошли бы Россия и другие восточноевропейские страны. Нам есть над чем вместе работать, чтобы спасти нашу шкуру.
культура: Вы уже придумали спасительную модель?
Ле Пен: Я сторонник так называемого «бореального» пространства (относящегося к странам умеренного климата Северного полушария. — «Культура»), которое имеет общие интересы и перед которым нависли общие угрозы. Такая модель, разумеется, не должна быть рабской копией Европейского союза. Россия без поддержки Западной Европы может потерять Сибирь. А без Сибири, этого величайшего геополитического пространства, исчезнет и Старый континент. Запад и Россию объединяет и то, что они стоят лицом к лицу с двумя взаимосвязанными общими угрозами. Во-первых, население России ежегодно сокращается на миллион душ, а мы выживаем в большой степени благодаря высокой рождаемости среди иммигрантов. Вторая опасность — мировой демографический взрыв. Ну а принцип сообщающихся сосудов несет большую угрозу странам Евросоюза, которые отменили национальные границы.
культура: Словом, Россия — естественный друг и союзник Франции…
Ле Пен: Несомненно. Я всегда боролся с коммунизмом, но никогда не смешивал русский народ с этой системой. Наши две страны всегда связывала взаимная симпатия. Не случайно Анна Ярославна стала французской королевой. Я никогда не забуду, что царь Александр I в 1815 году на Венском конгрессе помешал Меттерниху и его друзьям расчленить Францию. Наконец, мы высоко ценим президента Путина. Мы считаем, что России нужен был именно такой лидер. И не Франции давать России уроки по этой части.
культура: Вы хорошо знали многих известных деятелей русской эмиграции...
Ле Пен: Великий князь Владимир Кириллович с супругой присутствовали на моей свадьбе. Я знал Сержа Лифаря, многих других известных русских. Причем знаком не только с эмигрантами. В Москве несколько лет назад меня попросил о встрече бывший шеф КГБ Владимир Крючков. Очень хорошо информированный человек. Со слегка раскосыми глазами...
культура: У Вас дома находится Ваш портрет работы Ильи Глазунова с посвящением: «Жан-Мари Ле Пену, верному сыну Франции».
Ле Пен: Мы познакомились с Ильей в 1968-м. Он приехал на свою выставку в Париж и застрял во время майских студенческих волнений. Поскольку по своему мировоззрению я был ему ближе, чем французские коммунисты, мы прониклись взаимной симпатией, стали друзьями, и теперь нас связывают братские отношения.
культура: Ваш любимый исторический деятель?
Ле Пен: Жанна д’Арк — величайший герой Франции. На процессе в Руане ее попытались поймать в ловушку:
— Жанна, разве Господь Бог не велел нам любить своего ближнего?
— Да, это так!
— А вы любите англичан?
— Люблю, когда они у себя дома.
культура: Политик, который вызывает у Вас наибольшее уважение?
Ле Пен: Жан-Мари Ле Пен (хохочет). Других не вижу. Среди французских политиков есть такие, к кому отношусь снисходительно. Прочие оказались не способны осуществить ключевые реформы, довели страну до краха. Они лишь способствовали иммиграции и подвергали остракизму наш Национальный фронт, как будто именно он был врагом №1.
культура: Вы сами счастливый политик и человек?
Ле Пен: Не чувствую себя счастливым, когда думаю о завтрашнем дне Европы и Франции. Если объективно проанализировать ситуацию, то все потеряно. Но мы народ, у которого в истории волею провидения были взлеты. Мы не имеем права опускать руки и должны продолжать борьбу.
С Жан-Мари Ле Пеном
беседовал Юрий Коваленко
Источник: Газета "Культура"
pravoslavie.ru
