Как Тамбовская губерния к отпору неприятелей готовилась. Год 1738.

О приходе татар на городки Русские.

Как Тамбовская губерния к отпору неприятелей готовилась.

«…был порох, но издержан на викториях, был свинец, но во „время пожарное, как горел двор государев и тюрьма и губа и прочее, пропал без вести, не ведома как,“ “

Переписка 1737—1738 годов об угорожавшем пpиxoде кубанских татар и крымскаго хана на казацкие городки и мероприятия, вызванныя им.
(Удивительно, но о Борисоглебске в этой переписке ни слова, тогда как о Поворине упоминание есть. Как бы и не было города.)

Наказной атаман войска Донского Фролов сообщил коменданту в Aзов бригадиру Гаезерскому, что 12 июля 1737 г. писал к нему Черкаск калмыцкий хан Дундук Омба с посланными к нему казаками, чтоб он с войском Донским имел от неприятельскаго прихода крепкую предосторожность, потому что он известил, будто кубанскиe татары, в числе полуторы тысячи человек собираются идти на казачьи городки. А как он, Дундук Омба, с улусами своими откочевал от Дона к Волге, то ясно, что не от полуторы тысячи кубанских татар, а конечно от многих тысяч. Потому в войске Донском взяты предосторожности и разъезды в степь отправлены. Атаман просил Коменданта Заезерскаго уведомить его о появлении неприятеля в степи.
Фролов сообщил в тоже время о намерении кубанских татар Воронежскому губернатору, а он 6 Августа 1737 г. дал знать Шатскому воеводе, этот отправил указы к городским воеводам Шатской провинции с приложением копии с сообщения Фролова.

Посланный из Азова в Москву с донесениями копрал горнизоннаго Павловскаго полка Солдатов объявил в Воронежской канцелярии словесно, что 31 июля кубанцы Куншок городок сожгли, людей порубили, некоторых в полон побрали и весь городок без остатка разорили, подступали также к городим Михалком, Бабину и к другим, церкви и хлеб пожгли, скотину угнали и сделав великое разорение, пошли вверх по обеим сторонам Дона, но где теперь находятся, не знает, слышал в городе Мелехов от проезжих казаков, что они едут в Черкаск к атаману просить у него ceбе помощи и защиты.
Воронежская канцелярия отправила гонцев с указами, чтоб во всех городах и уездах Воронежский губернии  от внезапнаго нападения кубанцев предприняты были разъезды, чтоб воеводы и управители между собой имели неладленное сношение, и в города других губерний по близости давали знать татчас, чтоб каждую неделю или менее писали с нарочными в губернскую канцелярию о том, что где сделано будет для обороны.

Шатский воевода Любовников сообщил об этом городовым воеводам Шатской провинции, а в те места Шатскаго уезда, который граничили с Донскими городскими послал отставнаго капитана Свищева и поручика Антонова с тем чтоб ехали в озалеский стан и собрали из всех сел и деревень по реестру обер и унтер офицеров, урядников и редовых, и взяли их в свою команду; с ними приехав в села деревни залесскаго стана, которыя расположены были по Хопру, и Bopoнe и Оркодаку, сделали крепкий заказ, разъезд и поиск неприятелей, при реках на переправах и на мостах поставили крепкия рагатки и имели неусыпное наблюдение, чтоб неприятель внезапно не сделал нападений на те поселения и деревни; о действиях своих и слухах о неприятеле еженедельно присылали в концилярию известия с нарочными, а в случае появления неприятеля сообщали командам Новохоперской крепости и ближайших казачьих городков; при отпоре и обороне от неприятелей были сами, а в каких селах и деревнях и по скольку людей назначено будет для разъездов, и наблюдения за движениями неприятелей канцелярии донесли.

Распорядившись таким образом маюр Любовников донес Воронежской канцелярии, что город Шатов к обороне от неприятелей не состоятелен. Он огорожен острогом, на остроге во многих местах развалился, а починить его нечем. Около слобод, прилегающих к городу, также был острог, которой весь сгнил, остался только ров, но и тот обвалился. На валу стояли башни, но они весьма обветшали и повалились, на бок; опасно, чтоб не побили людей, а разобрать башни для починки городовых развалившихся мест без указа не смеет. К тому еще в Шатске нине годных для обороны от нeпpиятeлeй пушек, ружей, порогу, ядеро и солдат. Порох отослан в Москву в канцелярию главной артилерии. Солдаты, имеющиеся для караулов и посылок, так стары, что не только не могуть дать отпора неприятелю, но и в посылках и на караулах при денежной казне с немалою нуждою бывают. Сверх того близ Шатска ездят большия разбойнические шайки, разбивают обывательские дома, а переловить и искоренить их, за неимением солдат, не кем. Нельзя не опасаться, что эти многолюдные разбойнические партии могут  вторгнуться внезапна в город, разбить денежную казну и распустить из тюремной избы колодников.

Не получая долгое время указа па свое донесение, Любовников еще два раза писал о том же в Воронежскую канцелярию и, сверх того, в Московскую контору Правительствующаго Сената, в Военную Коллегию и в контору той Коллегии и в Правительствущий Сенат.
Между тем сообщено было известие, что 12 августа приехал из Богучар к прапорщику Воинову подъячий духовных дел и сказал, что в Богучаре били „всполох в колокола, “ и что все жители Богучара убежали в лес с имеющимися у них малыми орудиями и с большою пушкою. Известиe об этом Воинов сообщил Павловской гарнизонной канцелярии.

Другое известие из канцелярии войска Донского, что 13 и 14 сентября пришли в Черкаск два Донских казака Цимлянской станицы, взятие в плен Кубанскими татарами и бежавших от них. Один показал, что по взятии его татарами в плен, он завезен был ими в горы и назад тому 15 дней бежал от татарина. Он видел, что татары кормят лошадей овсом и ячменем и слышал, что вся орда Кубанская собирается подниматься чтоб сей осени идти на Дон, чая, что на Дону нет казаков: как де были казаки в Крыму, то турки повырубали. А по сю сторону Кубани кочевьев Кубанской орды нет, вся она кочует по ту сторану Кубани в горах, где великие леса. Другой показал: назад тому с месяц, как повезли его татары продавать его черкесам, но он с дороги бежал и едва мог придти в Азов пешком. Кубанская орда, сказал  он кочует за Кубанью вокруг городка Копыла. А слышно, что татары хотят идти на Дон в казачьи Хопepcкиe городки для их разорения. Черкасы для похода пригоняють на Кубань лошадей и дают их татарам, а у татар в прошедшем году pyccкия войска угнали лошадей, теперь все татары имеют лошадей к походу в готовности. О русском войске и о казаках Донских, которые были в Крыму, есть в Кубани слух, что то войско крымцами и турками вырублено; татары уверены, что к ним на Кубань русского поиска не будет. Известие это сообщено было из канцелярии войска Донскаго в Азов, Астрахань, Колмыцкому хану Дундук-Омбе и прочим лицам и местам, с таким присовокуплением, что по сказанным вестям предложено войску Донскому с неусыпным  старанием огородить городки лучше прежняго фошинами и рвами, иметь крепкую предосторожность от внезапных нападений, по заставам, учрежденным по Дону, казакам верховым станиц быть готовыми к отпору, а воинским Донским Черкасам быть во всякой осторожности и к походу в готовности.

Капитан Свищов донес Шатской канцелярии, что он составил команду из 102 человек, собранных им в селах и деревнях Залесскаго стана. В команде его находились: 1 поручик, 2 прапорщика, 10 унтер офицеров и капралов и 89 драгун. По Хопру, Вороне и Оркодаку Свищев сделал крепкий заказ, разъезды и поиски над неприятелем, в селах и деревнях, находящихся при этих реках в удобных местах и переправах, устроил прочныя рогатки, на Вороне в ceле Инжавенье на мосту поставил 10 человек, в селе Красивке на броду 8 человек, в селе Никольском, Перевозе тоже при Перевозе 11 человек, реку Хопер до села Поворина занял с командою сам. Из села Поворина посылать прапорщика Полубоаринова в Хоперскую Михайловскую станицу для взятья вестей о неприятеле. Атаман той станицы Попов с товарищи объявил, что о неприятеле в станице не слышно а все в ней обстоит благополучно. С Хопра Свищев с командою перешел на Ворону, а на Хопер и Оркодак послал для поиска неприятелей поручика Алабина с командою, который, возвратясь, объявил, что о кубанцах ничего не слышно. Между тем, писал Свищев, солдаты весь свой запас съели, обыватели села Никольскаго ни им не дают хлеба, ни лошадям их сена, а от домов своих живут от 50 до 100 верст, терпят великую нужду, в многиe разбежались.

8 декабря Правительствующий Сенат, по представлению Военной Коллегии, во избежание опасности от татарских набегов, определял: Тамбов и Шатск исправить починкою в нужных местах городскими и уъездными обывателями и на исправление в тех городах артиллерии держать в каждом городе до 200 рублей из местных, наположенных в штат доходов, а о удовлетворении порохом и прочим, что нужных обороне от неприятеля, требовать указов от Военной Коллегии и от артилерийской конторы.
Воевода Любовников донес Правительствующему Сенату, что не только к починке, но и к строению вновь г. Щатска нужно не малое число работных людей, потому что город весьма развалился и обширностью не малый и должен быть укреплен рвом и валом и по нем полисадником. А в Шатске и в уезде кроме обывателей, положенных в подушный оклад, других нет. Если велено починить город обывателями, то с уплатой ли им денег и в таком случае из каких доходов, или без уплаты. Притом на исправление артиллерии назначено до 200 руб., а в Шатске чугунных пушек 6 фунтовых одна, 3 фунтовых три, однофунтовых две, и все они к надлежащему действию весьма не надежны фубей же в палашей и прочего, годнаго в починке, не имеется.

Для отправления в Москву за порохом указом Шатской канцелярии велено было выбрать Касимовской Ратуше добраго и неподозрительнаго купчину. Присланный с купеческим выбором оказался неграмотным. Указано было выбрать другаго, умеющаго читать и писать. Касимовский воевода князь Маметов замедлил присылкой. Ему Любовников сделал замечание в бездействие власти с нарочно посланным солдатом, которому велел, явясь в Ратушу, держать в ней без выпуска бурмистров окованными до тех пор, пока дадут ему выбраннаго. Посланный привез Касимовскаго купца, который с двумя разсыльными и отправлен в Москву для получения 40 пуд пороху.

19 февраля 1738 года в Шатске получено было известиe о вступлении в границы pyccкиe неприятеля, который расположился около Стараго и Новаго Ойдаров. Известие это основаво было на письме управителя слободы Алексеевки, Усердскаго уезда Ивана Maтacинa к управителю города Усерда Ивану Плотникову. «Сегодня уведал я, писал Матасин, от канцелярии Вологодскаго полка, что неприятель обступил великою силою Старый и Новый Ойдары, в которые от полка Вологодскаго были посланы на Ойдары, возвратились назад, понеже проезду нет, а которые 40 человек сено возила на Ойдар в резервную команду, те взяты в полон; из того числа ушли 13 человек, токмо чьи они и которой слободы, того не знаю, а ожидаю полку Вологдскаго прапорщика, который назади остался. До Ойдара никого не допускают. А каких вестей еще будет, вас уведомлю. А ежели у вас что о неприятелях слышно будет, прошу уведомить. Слуга ваш Иван Матасин.»
В след за этим известием контора Правительствующаго Сената указал дабы знать о вступлении неприятелей в пределы Воронежской и Белогородской губернии провинциям тех губерний и в Царицыне, генерал -фельдмаршалам графу фон-Миниху и фон-Лесси и на Дон, с строгим подтверждением иметь крепкую предосторожность и не только до разорения подданных ея Величества не допустить, но и всеми способами сбить и совершенно изкоренить неприятеля. А что где чиниться будет, давать знать в ближайшия Mеста непрестанно в писать почасту в Сенат и контору его, в Военную Коллегию и контору ея.

Вести следовали за вестями. В указе из Волуйской воеводской канцелярии в город Полатов к управителю Шебардину написано: сегодня ввечеру приехал в местечко Купевку изюмский житель Петр Полупан и известил словесно, что де он, Полупан, поехал из Изюма в хутор свой к Цопальному бояраку, где имеется займище Изюмское для сгона с хутора скота, и услышал в Изюме пушечную польбу, с хутора на Чугуевский шлях и видел против Севковк на сей стороне Донца идущих неприятелей, от которых он, Полупан, бросил свой скот, сел на добрых лошадей и бежал в Купенку, понеже в Изюм бежать ему за множеством онаго неприятеля нельза было, и егда выехал к селу Изюмцу, смотрел на онаго неприятеля и видел, что стали гореть хуторы от онаго неприятеля, также и его хутор, в котором он, Полупан, бил, зажжен же. И не токмо вышеписанный Полупан объявлял, но и другой Полудеженский житель Кондрат Рубин объявлял тож, как и он, Петр Полупан. У подлиннаго пишет тако: майор князь Иван Кухтов, канцелярист Иван Селиванов.

23 февраля в Казанской губернской канцелярии копрал артиллерии Федор Топин объявил, что де верст с 70 выше Чернаго Яра Каракалпаков с 20000 человек перебрались с луговой на горную сторону Волги и многое колмыкам учинили разорениe и побили многое число и в полон побрали и проезда от Царицына до Саратова и от Саратова в Царицын и в Астрахань не имеется, и за оною опастностью обозы все остановлены в Саратове, а которые шли из Астрахани и из Царицына вверх, те оставлены по городам, также и которые имелись около Саратова зимовые шалаши, для забрания из оных людей командировано из Саратова 50 человек, которые при нем возвратились благополучно. И в Саратове де имеется великая опастность, и из города ни одного человека не выпускають.»
Но поводу этих вестей Шатская провинциальная канцелярия  безпрестанно посылала в приписные к ней города нарочных с крепкими указами о бдительной предосторожности, о имении разъездов и поисков, о письменном сношении с городами и, в случае появления неприятеля, о твердой обороне и отпоре их.
Из городов доносили в Шатск, что им обороняться от неприятеля не чем. Воеводам указано было доставить ведомости об наличном оружии и донести о состоянии его и городов.

Керенский воевода донес, что в казенном анбаре г. Керенска находилось 10 негодных фузеи, у которых ложи переломаны и замки перепорчены, 10 штыков, 10 сум патронных, в них ялдунки изломаны, 7 тесаков с ножнами и с протупеями, свинцу 3 свинки, в том числе одна початая, да пушечнаго негоднаго пороха 2 пуда, да пушечных малых ядер 364, да средних 60, пушка железная без станка лежит под башней на земле, по калиберу 5 фунтовая, 2 затинныя пищали негодныя в станках на колесах, 5 пищалей затинных в ложах негодных. Казенный земляной пороховой погреб весь обвалился. От степной стороны, от реки Ваду, башня четвероугольная до подошвы развалилась, и другия башни все ветхие, огнили и весьма худы. Також в которых казенных амбарах лежали всякия дела прошлых лет, и тe амбары погнили. Керенская канцелярия просила Шатскую прислать в Керенск пороху, пушек и мелкаго opyжия нужное число. В Керенске делается станок под пушку деревянный, а на оковку того станка железа взять не откуда. Солдаты в Керенске старые и увечные, караул при канцелярии и тюрьме содержать с великою нуждою. В Керенском уезде имеются большыя поместья и вотчины, и в тех поместьях и вотчинах есть . . . управители и прикащики, и у них есть оружиe огненное, только без повелительнаго указа о высылке управителей и прикащиков с огненным оружием к охранению Керенска воевода послать не смеет. А чтоб неприятель не сделал внезапнаго нападения послан в уезд, за вал отставной подштурман Дураков, которому вменено в обязанность иметь разъезды и крепкую предосторожность около села Оржевки и около речки Нюдевки, и брать с собой тамошних жителей из однодворцев, сколько нужно. А если ему теми однодворцами исправиться нельзя, то брать ему прикащиков, старост и крестьян и отставных солдат.
Дураков донес канцелярии, что он уже разставил по степи маяки и караулы.

Канцелярия Троицкого Острога доносила в Шатск, что Троицкий Острог весьма ветх и к починке быть не годен, да и починить его не кем, потому что как в городе, так и в уезде, кроме однодворцев, положенных в подушный оклад, никого не имеется, да и однодворцев в Троицке и в трех селениях уезда имеется самое малое число, a имеются в Троицке и в yезде все дворцовые крестьяне. А чтоб город строить вновь, того в указе не сказано, а без повелительнаго указа строить вновь и дворцовых обывателей нарядить к работе Троицкая канцелярия опасна, для того что они ведомы в главной дворцовой канцелярии у присланных от оной управителей. А артиллерии в Троицком Остроге и ружей и пороху и свинцу не имеется. Ежели какое несчастье учинится, чтоб не причлось воеводской канцелярии штрафа.

Темниковский воевода доносил Шатской канцелярии, что в Темникове был порох, но издержан на викториях, был свинец, но во „время пожарное, как горел двор государев и тюрьма и губа и прочее, пропал без вести, не ведома как,“ были пули, но ,при бытности воеводы Ивана Кобанова, как воровские люди ехали мимо Темникова по Мокше pекe, и по тех воровских людях были погоня и стрельба, и оныя пули в то число издержаны, были три фузеи, но солдат Иван Семенов с товарищи, как посланы были с денежною казною в Шатскую провинциальную канцелярию и как возвращались из Шатску, воровские же люди поймали их на дороге, и те фузеи у них отняли и били их едва не до смерти, а иные приехали и померли.» А пушек в Темникове не имеется и город гораздо починить надобен.
Наровчатовский воевода отписывал в Шатск, что в Наровчате ружей, пушек, пороху и вобще никаких орудий нет, город обветшал и обвалился. Для починки его городскими и уездными обывателями он требовал от управителя дворцовых крестьян Носова прислать в Наровчат к работе дворцовых крестьян. Уездные городские однодворцы прибыли, управитель Носов премеморю уведомил воеводу Киреева, что если и для поправки и починки Наровчата собирать с городских и уездных дворцовых крестьян с каждой души по два бревна дубовых 4 сажевных и работников с 10 душ по одному, то дворцовым крестьянам и мордве учинится не малая тягость и последует остановка податей. Поправить и починить город можно меньшим числом людей и лесa, ибо того леca, по исчислению, с одних дворцовых крестьян будет 4852 бревна. Город Наровчат не пограничный и строить его не нужно по указам. А лесу, по расположению воеводы, если присоединить к дворцовым крестьянам однодворцев, будет 6000 бревен. Таким количеством леса можно устроить в Норовчате новый город, а указами требуется только поправить и починить имеющимся. Но если велено будет дворцовым крестьянам леса ставить и новый город строить, они придут в разорение.

Указом Шатской пров. капцелярии велено было сделать в улицах приписных к ней городов крепкия рогатки и караулы. Наровчатовой воевода для строения этих рогаток писал к дворцовому управителю, чтоб 10 дворцовых крестьян сделали по одной рогатке, ибо в Наровчатке однодвоцев и прочих разночинцев самое мало число. Носов отвечал, что от неприятелей велено иметь крепкую предосторожность и разъезды в уездах, пограничных с казачьими и хоперскими городками, а чтоб надлежало Наровчатовским городовим и уездным дворцовым крестьянам сделать рогатки, десяти человекам по одной рогатке, мерою в две сажени, указанаго повеления не было. Если дворцовым крестьянам делать рогатки и привозить их в городище то будет не без малой тягости. К тому же без указа главной дворцовой канцелярии к деланию рогаток дворцовыми крестьянами дворцовая Наровчатовсвая приказная изба заставить опасна.
О таком неутешительном состоянии городов Шатской провинции воевода Любовников отписал в Воронеж, а к воеводам городов послал указ, чтоб они, как возможно, озаботились исправить укрепления.

В Шатске работы по исправлению крепости начались 20 апреля, и окончилось 2 ноября 1738 года. Обывателей Шатскаго уезда наряжено было для работ 1000 человек, из них 500 с лошадьми, а 500 без лошадей. Инструменты, которыми они работали, выданы были им из Шатской канцелярии заступы, просеки, лопаты, кирки, мотыги, напорья, буравы, долоты, черты; только топоры были самих рабочих. Город возстановлен был по старому основанию. Кроме крепостных стен города, выстроены были вновь две караульныя башни с двумя избами при них, мост чрез р. Шачу и восемь лестниц для приставки к городовым стенам. Построенный город окружен был рвом и валом с палисадником на нем. Дубовых бревен длиною 9 аршин и двух вершков, толщиной 7 вершков, употреблено было для строения 9435, брусьев, тесу и лубков 3190, полосоваго железа и гвоздей около 400 пуд. Постройка города шла для того времена слишком спешно, торопились строить потому, что вести о неприятелех не переставали приходить в Шатск.
«Под 29 июня посланного от войска Донскаго партиею казаков и калмыков под командою старшины Петра Михайлова взяты за Доном, на кубанской стороне за речкою Кональником, из кубанских татар три человека, которые в войсковой канцелярии допросами показали, что назад тому 21 день из Кубани Сераских Салгирей салтан отправил три партии мурз с татары, одну под Азов, другую под казачьи городки, а третью под калмыцые хана Дундук Омбы улусы, для взятья языков и для добычи, приказав, добудут или не добудут языков, поскорее возвратиться на Кубань. Сераскил Салгирей салтан и при нем знатные мурзы Сати, Касай, Арасланбек собрались в урочище Наврус-Коласы над Кубанью; при них узденей и татар сот до шести и до семи, а к прочим военным людям и черкасам кубанской орды послали от себя приказ, чтоб они заготовили к походу хлеб и были в скорости к ним, Сераскиру и мурзам; по сборе тотчас намеревались идти под казачьи городки для добычи и разорения городков.»

11 августа возвратилась в Черкаск посланная от войсковогo атамана Данила Ефремова на ту сторону Кубани партия казаков и юртовых калмык, которые объявили, что великое собрание кубанских татар пришло к речке Молоче, близко Донских казачьих станиц. Усмотрев их, они поспешили подать весть о собравшейся неприятельской силе.
Во все станицы войска Донскаго посланы с нарочными казаками войсковыя грамоты о крепкой предосторожности, а войсковой атаман выступил из Черкаска в поход с старшинами, казаками, юртовыми калмыками и бузовыми татарами.

« Августа де 27 дня, на заре рано перешедши  Аксай на сю сторону, извещал войсковой атаман Ефремов, крымская орда била боем под самый Черкаской, и того же дня пошла к Аксаю, а другие шайки шли по горам.»
Фельдмаршал фон Лесси в ордере своем писал: получил де он из Kиeвa от тайнаго советника Неплюева от 10 октября известия о полученных из-за границы ведомостях, что крымский хан готовится к набегам на поселение в русских пределах, что с ним будет Сараских Махмет паша и при нем несколько тысяч турецкаго войска, а нападение намерены чинить в том же месте, где и в прошлом году делали. И чтоб о том дать знать куда надлежит.

Из Острогожской полковой канцелярии объявлено: „по известию де оной канцелярии октября 25 числа неприятели из колмык или из татар под Слободою Белою набегом поранили двух человек, одному руку стрелою прострелили, а другому саблею голову разрубили, и угнали 9 лошадей, а по сметке обывателей Слободы Белой нeпpиятeлeй было десятка три или четыре.

Атаман войска Донскаго Ефремов сообщил копию с письма к нему, что „из крымских и кубанских татар взято в плен 11 человек отправленнаго от колмыцкаго хана Дундук Омбы партиею и что оные пленные в допросах показали, что намерены те неприятели в половине января вступить в поход под Черкаск и к Донским, близким к Черкаску, станицам, и с крымской стороны крымския войска в тоже время ударят на Черкаск и на Донские станицы и па Xоперские места.

Воронежская губернская канцелярия дала знать Шатской, что стоящий на форпостах поручик Елецкаго пехотнаго полка Маслов донес, что в указе из военной походной канцелярии генерал аншефа Румянцева объявлено: „за подлинно де известно, что с неприятельской стороны для шпионства оставлены в некотором месте четыре человека, которые под видом казаков повсюду даже по Донским и Хоперским местам ездят." Повелевалось употребить все зависящия меры к поимке их, а для того свидетельствовать у всех проходящих и проезжающих пачпорты." Что же где подлежать к починке городов по указам военной коллегии, то, не требуя оных от Воронежской канцелярии, велеть поправлять и починивать тамошними обывателями по очереди.

Присланный в июне 1738 года в Тамбов дли исправления артиллерии сержант Мигатин прибыл в январе 1739 года в Шатске для исправления Шатской артиллерии.
Ему дали 16 кузнецов, вытребованных из приписных к Шатску городов, 6 плотников, 3 точильщиков картечи и 1 писаря. Почти в след за Мигатиным прибыл в Шатск посланный в города Воронежской губернии по имянному указу из кабинетов министров штык юнкер Сталов для освидетельствования старых ружей, фузей, палашей, бердышей и проч. Пo пересмотре этих вещей в Шатске, Сталов объявил, что они ни к какому действию не годны.
Весной прислано было в Шатск несколько чугунных пушек, дроби, пороху, свинцу, отправленных из Москвы водяным путем до Балушева починка. К тому времени исправлена была Мигатиным находившаяся в Шатске артиллерия, но на окраску ея в Шатске не нашлось черляди, вохры и белил. Послан был нарочный в Раненбург для покупка этих красок на ярмарке.

24 человека вызваны были из вотчин Чернеева монастыря для сделания пороховаго погреба. Мигатин обучил пушечной стрельбе набранных им из неположенных в подушный оклад разночинцев и подъяческих детей, которыя читать и писать не умели, 29 человек, и назначил из них 1 ценидером, 9 канонерами, 9 фузелерами, 10 пушкарями. Обученные должны были набрать еще людей и обучить их, ибо при артиллерии следовало быть 68 пушкарям.
По отъезде Мигатина из Шатска обученные им пушкари подали в Шатскую канцелярию челобитную о производстве им жалованья на пропитание, так как земли они не имели, а службу при артиллерии несли безотлучную, и сверх того употреблялись канцеляриею на караулы и в посылки безпрестано, от чего и терпели немалую нужду в пропитании.
Два кузнеца, из Елатомских посадских людей, просили отпустить их домой, а вместо их взять других, потому что находились у кузнечнаго дела без подмоги от купечества и без смены, а домашние их содержались за неплатеж подушних и других сборов под караулом в Елатьме.
Глядя на Елатомских кузнецов, и Касимовские просили отпуска в домы, с переменою другими, потому что не имели себе пропитания, а в Касимове де, кроме их, есть кузнецов с 15 человек.

Воронежская губернская ванцелярия указала Шатской отправить на судах в Азов определенное число провианта, за недовольством там онаго, и снабдить эта суда гребцами без всякаго замедления, дабы в водяном ходу не упустить удобнаго времени. Для понуждения к скорейшему наряду и высылке работных людей послан быль из Воронежа в Шатск нарочный, только работных людей к тем бударам не выслано и в сплаве провианта сделалась остановка. Почему в подтверждение прежних отпусков Воронежская канцелярия послала с нарочным же еще строгий указ, которым велела работных людей с добрыми отводчиками, куда требуются, выслать безсрочно в самой крайней скорости. А пока все высланы будут, провинциальнаго воеводу с товарищами содержать в канцелярии без выпуску, а секретаря и подъячих, до которых это дело касаться будет, скованных без выпуска же, несмотря ни на какия их отговорки. Если же и за сим работные люди высланы тотчас не будут и сплав пpoвиантa в водяном ходу упущено будет удобное время, а в армии последует недостаток, в том ответь может дать не иной кто, как Шацкий провинциальный воевода головою своею. “

Но воеводе Любовникову не пришлось отвечать своей головой. Пока шла переписка по этому предмету, миновал 1739 год и наступил 1740 , в который, по случаю заключения мира с турками, воевода с граждами г. Шатска 20 марта слушал в Воскресенском соборе благoдарственное Господу Богу молебствие и отправлял, торжество с пушечной польбой, для чего велел выдать ценидеру Астахову три пуда пушечнаго пороха для выстрелов из 9 пушек, и 2 сентября тогоже года в честь новорожденнаго внука Ея Величества, принца Иоанна, велел употребить для стрельбы из пушек пуд 11 фунтов. В Шатске в то время било пушечнаго пороха 41 пуд 23 ф., да засыпнаго 21 пуд 32 фунта.