Неофициальная история Дельменхорста (Страница 6 из 10)

Дельменхорст рос и при нацистах. В городскую черту на правах районов вошли посёлки Хасберген и Адельхейд. Именно в этой новой части города зимой 1934/1935 годов решено было размесить военный гарнизон. Ведь Гитлер решил восстановить германскую армию в виде вермахта во всём величии и силе, вместо 100-тысячного маломерка веймарских времён. В Дельменхорсте разместился 65-й пехотный полк и «учебка». В последней за 8 недель «белое вино» (зелёные новобранцы-салаги по-немецки) должно было превращаться в настоящих солдат фюрера, по крепости напоминающих шнапс. Отцы города милитаризацию приветствовали чуть ли не в экстазе, так как она виделась им лучшим средством от экономического кризиса и безработицы. Множество «лишних» горожан отправились бодро маршировать, а остальные получили работу на строительстве Каспаровских казарм. Имени героя разгона Бременской совреспублики. Тут ещё и небезызвестный шведский лётчик-наркоман Геринг, теперь лично отвечающий за возрождение германских ВВС, подсуетился. Благодаря рейхсмаршалу в Дельменхорсте появились аэродром и учебная база лётчиков во главе с ещё одним героическим пилотом Отто Абернетти.
В ратуше ликовали. Опять-таки – ценные бюджетные вливания и рабочие места, свалившиеся буквально прямо с неба. То, что любой военный объект в Дельменхорсте есть, прежде всего, будущая хорошая мишень для вражеских бомбардировщиков, отцам города в голову, видимо, не пришло.
За поддержку нацистов, пусть и пассивную, дельменхорстским католикам (в 1937 году уже 6 000 человек) тоже прилетели леденцы. Решено было построить ещё одну церковь, вдобавок к той, что с готическим шпилем, Святой Марии. Под это дело выделили чуть ли не гектар, а из Берлина дали субсидию в 10 тысяч марок. Gott mit uns! Религия, как известно, всегда и везде опиум народа, хоть как-то облегчающая его неимоверные страдания под железной пятой…

Но Бог на тот момент был, очевидно, явно не в Германском рейхе. Поэтому               со строительством католического храма в Дельменхорсте пришлось обождать. Тем более что началась II Мировая война.
Отношение к ней в городе, да и по всей Германии, совершенно не походило на массовые оргазмы августа 1914-го. Как ни изгалялась геббельсовская пропаганда, как не буйствовали политруки из НДСАП – отношение к новой войне в сентябре 1939 года оказалось более чем сдержанным. Да и с чего бы радоваться? Все так поняли, что и как будет дальше Карточная система, отмена премий и отпусков и 10-часовой рабочий день. Похоронки энтузиазма не прибавляли. Прибавляли его лишь временные победы вермахта в 1939-1941 годах. И, конечно, военная добыча, которую солдаты присылали домой. Солдат из числа горожан становилось всё больше, так как на фронт гнали всё чаще. Типичные дельменхорстцы того времени – квалифицированные рабочие – частично сначала имели бронь, но… сами понимаете. Их заменяли женщины и подростки, потом иностранные рабочие: французы, итальянцы, русские, поляки… Потом военнопленные. Обращение с ними было далеко от гуманизма. Да что там, являлось прямо преступным. Как и с остарбайтерами, особенно до Сталинграда и Туниса.
Но был ли, как говорится, и другой Дельменхорст? Сохранил ли хоть кто-то из горожан остатки критического мышления и навык отличать зло от добра, чёрное от белого? Увы, но такие вопросы повисают в воздухе. Либералы, коммунисты, социал-демократы – все были разгромлены организационно, загнаны в подполье и при малейших проявлениях несогласия отлавливались и отправлялись куда следует. При полном согласии с этим широких народных масс. В 1943 году в Дельменхорсте сократили отделение гестапо, так как его сотрудникам просто не с кем стало бороться.
Удачное с точки зрения военной логистики расположение Дельменхорста и наличие обширного и современного казарменного фонда привели к тому, что он стал настоящей фабрикой по заготовке пушечного мяса. К примеру, здесь была сформирована и обучена большая часть 58-й пехотной дивизии (а немецкая полнокровная дивизия это до 17 тысяч человек). Дельменхорстцы прошли Францию. Дошли до Ленинграда, грабили Павловск и рубили на дрова его знаменитый парк. Брали в плен 2-ю Ударную армию, это где Власов командовал. Убивали и умирали в мясорубке под Нарвой. Дрались страшно в Мемеле-Клайпеде и на Куршской косе… В общем, много где они побывали. Погиб примерно каждый четвёртый. Почти все выжившие получили ранения, контузии, хронические заболевания, отведали плена. Ничего особенного, «солдаты как все».
Формировались и другие полки и дивизии. Тут в последний раз, кстати, тряхнул стариной Вальтер наш Каспари. Всё-таки Дельменхорст он любил неимоверно какой-то извращённой любовью. Дедушке было уже хорошо за шестьдесят, но это не помешало ему возглавить 269-й пехотный полк в звании полковника. И потом тусоваться в казармах имени себя. Только в июле 1942 года его отправили в отставку. Но прожил Каспари ещё долго и увидел ВСЁ…
Были в Дельменхорсте и свои десантники. Целый батальон. В мае 1940 года их скинули с парашютами в Нидерландах. Из 523 бойцов вернулись 262.

С ноября 1944 года город узнал, что такое тотальная война. Позакрывали ателье, клубы, две трети кабаков и магазинов. Оставили только одну газету, в  которой всё равно почти ничего не печатали, кроме лозунгов. В армию стали призывать женщин, что ранее по установкам НДСАП считалось абсолютно некошерным. А всех мужчин, молодых, старых, больных и убогих от 16 до 60, кого ещё не подгребли военкоматы, загнали в ополчение-фольксштурм. Но помогало это слабо, и весной 1945-го англичане уже нацеливались на Дельменхорст. В соответствии с приказом Гитлера «Нерон» в городе должны были уничтожить все промышленные предприятия, склады, мосты через Дельме, телефонную станцию и так далее. Сгоряча расстреляли до 100 украинских остарбайтеров – опасались восстания. Всех солдат, кто не хотел больше сражаться, ждал военно-полевой суд, потом расстрел или повешение. Но авторитет фюрера наконец-то поблек, и самоуничтожения немцев в задуманных вождями масштабах не случилось. Оборонять улицы и скверы тоже не стали.
Освобождение Дельменхорста от нацистского ярма или там завоевание города британской плутократией произошло аккурат 20 апреля 1945 года в день рождения всё ещё живого и обожаемого фюрера. Непростая праздничная дата и зашкаливающий патриотический настрой, однако, не помешали населению разграбить все брошенные родной армией казармы и склады подчистую.  Многие люди элементарно не ели несколько дней, так что соблазн оказался слишком велик…
Если в нескольких словах описать моральное состояние дельменхорстцев к маю сорок пятого, то это будет пустота, злоба, страх и апатия. Никто не знал в точности, что будет дальше. Пусто в душе, пусто на кухне, пусто на заваленных обломками и мусором улицах. Женщины, дети и старики со злобной покорностью ждут своей участи. Дельменхорст того времени – город почти без мужчин. Кого убили, кого угнали в плен.

"ПЫТКА СТРАХОМ"

«По ночам на улицах Киева наступает средневековая жуть. Среди мёртвой тишины и безлюдья вдруг начинаются душе-раздирающие вопли. Это кричат жиды. Кричат от страха. В темноте улицы где-нибудь появится кучка пробирающихся людей со штыками, и, завидев их, огромные пятиэтажные, шестиэтажные дома начинают выть сверху до низу. Целые улицы, охваченные смертельным ужасом, кричат нечеловеческими голосами, дрожа за жизнь.

Жутко слышать эти голоса послереволюционной ночи. Конечно, страх этот преувеличен и приобретает с нашей точки зрения нелепые и унизительные формы. Но всё же это подлинный ужас, настоящая «пытка страхом», которой подвержено всё еврейское население.

Власть, поскольку это в её силах, борется за то, чтобы не допустить убийств и грабежей. Русское же население, прислушиваясь к этим ужасным воплям, исторгнутым «пыткою страхом», думает свою думу.

Оно думает о том, научатся ли в эти страшные ночи чему-нибудь евреи.

Поймут ли они, что значит разрушать государства, не ими созданные? Поймут ли они, что значит добывать равноправие какой угодно ценой? Поймут ли они, что значит по рецепту «великого учителя» Карла Маркса натравливать класс на класс? Поймут ли они, что такое в России осуществление принципа народовластия?

Поймут ли они, что им надо сделать сейчас?

Будут ли во всех еврейских синагогах всенародно прокляты все те евреи, которые приложили руку к смуте? Отречётся ли толща еврейского населения с той же страстностью, с какой она нападала на старый режим, от созидателей «нового»? Будет ли еврейство, бия себя в грудь и посыпая пеплом голову, всенародно каяться в том, что сыны Израиля приняли такое роковое участие в большевистском бесновании?..

Или же всё останется по-старому, и после страшных ночей, проведенных в смертельном ужасе, по-прежнему будет создаваться «Лига борьбы с антисемитизмом», своим нелепым отрицанием совершенно ясных фактов разжигающая антисемитские чувства?

Перед евреями две дороги: Первая – признать и покаяться. Вторая – отрицать и обвинять всех, кроме самих себя. От того, какой дорогой они пойдут, будет зависеть их судьба. Ужели же и «пытка страхом» не укажет им верного пути?» (Процитировано по книге В.В.Шульгина "Что нам в них не нравится".)

Северо-западная часть бывшего третьего рейха так и осталась в британской зоне оккупации (Britische Besatzungszone). Комендантом и главой временной администрации Дельменхорста со штаб-квартирой прямо в ратуше стал бравый майор Джек Вульф, в мирной жизни инспектор английской полиции. У такого особо не забалуешь! Он железной рукой навёл относительный порядок. Первым делом сформировал вспомогательную полицию из местных кадров. Правда, треть полицаев пришлось выгнать из-за неисправимого нацизма головного мозга. А троих вообще отдать под суд за прежние страшные дела. Но остальные, переодетые в британскую форму, довольно сносно следили за порядком, не допуская бандитизма и повторения массового мародёрства. Вообще британцы правили своей частью бывшего рейха умело – сказывался многовековой опыт колониального управления.
Но проблем в наличии было множество. Голод, разруха, остановленная экономика, отсутствие топлива. Вульф столкнулся с острейшей проблемой нехватки кадров для назначения на любую ответственную должность. Мужиков-то почти нет! А если есть, то рожа и биография такие, что рука сама тянется за револьвером. Есть женщины – но в течение 12 лет почти исключённые из общественно-политической жизни нацистами, умственно забитые, отученные интересоваться чем-либо кроме домашнего хозяйства и воспитания детей. Проблема!
Население начали кормить, хотя плохо и по карточкам. Расцвёл чёрный рынок: по-настоящему чёрный. Молоденькие дельменхорстки отдавались за банку кофе, тёмные личности торговали золотыми коронками и т.п. На этом нерадостном фоне  летом 1945 года согласно общему решению СССР и союзников в городе, как и по всей Германии, начались 4 ДЕ. Демилитаризация, демократизация, денацификация и децентрализация, продолжительностью аж до марта 1948-го.
С демилитаризацией по понятным причинам вышло проще всего. Все военные части в окрестностях города разбили и пленили ещё весной. Аэродром и Каспаровские казармы разбомбили и закрыли. Предприятия, работавшие на вермахт, встали.

«В январе 1940 года рейхсканцлер Адольф Гитлер дал немецкой судебной системе оценку: «Наши суды - медлительные ржавые машины по штамповке возмутительно несправедливых приговоров». «Я докажу, что мы в состоянии покарать любых гнусных кротов, которые в тысячах нор подрывают мощь германского рейха, нарушая его законы! Да, это колоссальная задача, но я справлялся и не с такими!» - отчитывал фюрер своего министра юстиции Франца Гюртнера. Устрашённый министр после январской выволочки заболел и менее чем через месяц скончался.

В первую очередь Гитлер имел в виду поразившую государственный, партийный и ССовский аппарат коррупцию. Его угнетало, что нацистское государство постепенно перерождается в «плутократическое», на волне борьбы с которым он и пришёл к власти.

....Морген и члены его аппарата с августа 1943 года – в бесконечных инспекционных командировках. Они за полгода объездили всю лагерную Германию вдоль и поперёк, от Дахау и Треблинки до Освенцима и Флоссенбурга. Плодами таких командировок стали около 800 уголовных дел и более 200 приговоров, которые не щадили ни охранников, посылавших жёнам подарки с выломанными у жертв золотыми зубами, ни старших офицеров, включая расстрелянного за систематические крупные хищения коменданта Майданека Германа Флорштедта и садиста, коменданта лагеря Плашув Амона Гета, попавшегося на банальном воровстве.

В числе осуждённых судьёй Моргеном также были такие крупные функционеры концлагерей СС: Ганс Лориц, комендант Заксенхаузена; Адам Грюневальд, комендант Герцогенбуша; Карл Кюнстлер, комендант Флоссенбюрга; Алекс Пиорковский, комендант Дахау.

С оборотной стороной судебной системы американцев доктор Морген успел познакомиться ещё до начала Нюрнбергского процесса, когда его «готовили» в бараке Дахау к даче показаний о преступлениях Ильзы Кох, вдовы расстрелянного по приговору Моргена лагерного коменданта. Американским следователям непременно хотелось добиться подтверждений существования изделий из человеческой татуированной кожи, по слухам, коллекционировавшихся «бухенвальдской сукой».
...Морген разочаровал американцев: охотно поделившись с ними всеми сведениями о совместных преступлениях супругов Кох, он сообщил, что в число обнаруженных им многочисленных улик, которые отправили мужа к стенке, а жену за решетку, легендарная коллекция не входила. Чтобы освежить память упрямца, американцы его дважды избивали, но Морген категорически воспротивился сотрудничать с дознавателями даже после угрозы передать его русским.

Из допроса Конрада Моргена на Нюрнбергском процессе.

Морген: Мной были проверены Бухенвальд под Веймаром, Люблин, Освенцим, Заксенхаузен, Ораниенбург, Хертогенбосх, Краков, Плашов, Варшава и концентрационный лагерь Дахау. Насколько мне помнится, были ещё и другие. В Кракове и Варшаве по моим сведениям не было концентрационных лагерей.

Адвокат Пайкманн: Сколько примерно случаев вы расследовали? Сколько были приговорены? Сколько было смертных приговоров?

Морген: Я обработал примерно 800 случаев, это значит 800… Примерно 800 документов, причём один документ охватывал несколько случаев.

За время моей деятельности примерно 200 дошли до осуждения. Я лично арестовал 5 комендантов концентрационных лагерей, двое были расстреляны после судебного процесса.

Адвокат Пайкманн: Возникло ли у вас впечатление и в какое время, что концентрационные лагеря были местами уничтожения людей?

Морген: У меня не было такого впечатления. Концентрационный лагерь — это не место уничтожения людей. Я должен сказать, что уже первое посещение концентрационного лагеря — я упоминал, что первым лагерем для меня был Бухенвальд под Веймаром — оказалось для меня чрезвычайной неожиданностью. Лагерь лежит на лесистых высотах с чудесными видами, строения чистые, недавно покрашенные, много газонов и цветов, арестанты были здоровы, нормально накормлены, загорелые, от какого-то особенного темпа работы…

http://ttolk.ru/?p=23642

https://cameralabs.org/12150-kak-zhilos … ovoj-vojny

Была зимняя ночь в 1999 году, когда 19-летний Оливье Ремпфер возвращался в свой город Кань-сюр-Мер на юго-востоке Франции после вечера, проведённого с друзьями в соседнем Сен-Лоран-дю-Вар. Тогда ему попался на глаза деревянный ящик на мусорном контейнере. Из любопытства Оливье открыл коробку и увидел завёрнутые в бумагу цилиндрические предметы.

Дома он их развернул и обнаружил, что это рулоны чёрно-белой 35-миллиметровой плёнки. На свету удалось разглядеть сцену, униформу, казармы, сторожевые вышки и людей в костюмах. Ремпфер решил, что плёнки, должно быть, со съёмок какого-нибудь фильма о войне, а мужчины в них – актёры. С этой мыслью он отложил коробку и забыл о ней, а старый дом, рядом с которым он её нашёл, через пару дней снесли бульдозерами.

Годы спустя на этот скарб наткнулся его отец, Ален Ремпфер. Старший Ремпфер, фотограф, так же не спешил никому показывать негативы до 2003 года. Но тогда он купил плёночный сканер и наконец нашёл время детальнее рассмотреть около 300 кадров из коллекции. «Я быстро понял, что это настоящие исторические фотографии, сделанные во время войны в лагерях для военнопленных, – сказал Ремпфер.

...Польские заключённые на фотографиях наряжены в костюмы. Некоторые одеты в выдуманную униформу, увешанную импозантными медалями, с усами и пенсне. Другие втиснулись в женские платья, накрасили ресницы и спрятали волосы под белокурые парики. Они смеются и танцуют на сцене. В оркестровой яме перед партитурами сидят другие пленные, увлечённые игрой на своих скрипках, флейтах и трубах.

Это сцены из повседневной жизни нацистского Офлага (сокращённо от немецкого слова Offizierslager, лагерь для военнопленных офицеров) в Мурнау, на крайнем юге Баварии, во время Второй мировой войны.

Фотографии не совсем соответствуют обычному представлению о нацистском лагере, который ассоциируется с принудительным трудом и массовыми убийствами. Действительно, сообщения о заключённых, играющих в спектаклях, о библиотеках, выставках, спортивных мероприятиях и академических лекциях за колючей проволокой и тюремными стенами всегда звучали неправдоподобно. Сохранялся разумный скептицизм даже после окончания войны, когда заключённые возвращались домой и рассказывали о богатой культурной жизни в лагере для военнопленных.

дядя Серёжа,фотографии по ссылке.

Нда...

Дорогой Костик, данная тема посвящена истории города Дельменхорста, что в Германии. Не могли бы вы своим делом заниматься и продолжать в какой-нибудь другой?

С децентрализацией тоже всё запуталось. У нас часто не понимают, что с мая 1945 года в Германии вообще не стало государства. Страна осталась, народ – а вот государственность исчезла. Британской военной администрации было над чем подумать…
Сначала англичане склонялись к мысли, что да и хрен бы с этой Германией – не стало, так и хорошо, одним конкурентом за мировое господство меньше.  Просто провозглашаем независимость Ольденбурга и самобытность особой отдельной ольденбуржской нации – и ладненько! Под это дело назначили местное правительство во главе со старым хрычом Танценом, матёрым скотопродавцем и прожжённым политиканом, пережившим и кайзеров, и республиканцев, и фюрера. Под перспективу незалежности успели весной 1946-го написать даже временную конституцию. Но затем концепция изменилась. Лондон, Вашингтон, а потом и Париж пришли к выводу, что, когда на востоке крепит свою империю Сталин, негоже противопоставлять ему десятки каких-то карликовых немецких княжеств.
Поэтому декретами № 46 и № 55 британского военного правительства от 1946 года предусматривалось создание в английской зоне всего 4 как бы государств. Так появилась Нижняя Саксония, куда добровольно-принудительно слили, помимо прочего, и Ольденбург с Дельменхорстом. В апреле следующего года прошли выборы в местный парламент – ландтаг. Победили, понятно, социал-демократы. Из них летом 1947-го сформировали первое земельное правительство, пока полностью зависимое от оккупантов/освободителей. При этом Германии как государства всё ещё не существовало, что продолжало греть душу разнообразным сепаратистам, мечтающим о создании собственного бантустана, населённого самостийной, но теперь уже «нижнесаксонской нацией». Однако большинство немцев приободрилось, ибо вероятность восстановления общегерманской государственности повышалась с каждым годом, с каждым месяцем.
На этом фоне Дельменхорст вдруг ощутил на себе характерный прищур братского голландского народа. В Нидерландах решили, что рейх нанёс им такой вот прямо капец какой ущерб, что компенсировать его можно только хорошей прирезкой земель (но без плохого, никуда не годного населения). Живо сорганизованный некими ушлыми патриотами «Голландский комитет по территориальной экспансии» заявил прямо: «Ради наших заброшенных польдеров, разрушенных портов, железных дорог и городов мы требуем немецкой территории без немцев». Согласно мнению этих комитетчиков, огромный кусок северо-западной Германии, чуть ли не до Кёльна, являлся исконной нидерландской территорией и теперь должОн был вернуться в родную гавань. Если бы эти планы сбылись, то граница пролегла бы где-то по западным окраинам Дельменхорста, если и не Бремена. Но – не фартануло.
Во-первых, союзники уже решили восстановить мощную и единую Германию. Во-вторых, в самих Нидерландах хорошо помнили, что на самом деле творилось в королевстве в 1940-1945 годах, кто за кого воевал и в какие легионы вступал. Церковь прямо сказала – нехристианский подход. И идея к весне 1949-го умерла.

Суть в следующем.
Якобы никогда не ошибающийся товарищ Сталин в 1945-м в очередной раз свалял дурака. Несколько столетий Померания, Восточная Пруссия и Силезия считались немецкими землями. Так же полагали и все в Европе, даже после Первой мировой войны. Но тут Сталин и поляки решили, что земли эти польские. И началось… Миллионы людей – женщин, детей, стариков – буквально в несколько часов выгоняли из родных домов в чём были. И велели уходить «домой», на запад. Озверевшее польское быдло вдобавок ещё и беспощадно грабило, избивало, насиловало, а то и убивало беззащитных беженцев.
Дурачок Сталин радовался. Думал, что и границы злобной Германии отодвинем, и Варшава за это по гроб жизни будет признательна Кремлю, ага. Помимо совершенно невыгодного (и незаслуженного) усиления Польши подобная глупость привела ещё и к тотальному ослаблению нарождающейся ГДР – действительно самого толкового союзника СССР в Европе. Представим-ка Восточную Германию от Эльбы до Вислы да с населением больше миллиончиков на 12… А вышла не держава, а какой-то обрубок. Поляки же как слали Советы (а теперь и РФ) в дупу, так и продолжают это делать. Впрочем, как и немцев – но тихонько и когда никто не слышит, ибо можно и отгрести.
Нижняя Саксония лежала прямо на пути исхода немцев с востока и вдобавок имела самую длинную границу с советской оккупационной зоной. Неудивительно, что беженцы хлынули в первую очередь сюда. Конкретно население Дельменхорста увеличилось за несколько месяцев чуть ли не в полтора раза – город заполонили около 15 тысяч несчастных. Людям свойственно кучковаться по землячествам, и большинство беженцев в Дельменхорст притопало из Силезии. С тех пор и появились в нём улицы с названиями типа Бреслауштрассе или Шлизиенштрассе.
Даже для процветающей сегодняшней ФРГ бедствие такого масштаба стало бы жесточайшим испытанием. Что уж говорить о стране, только что проигравшей мировую войну?! Взять хоть Дельменхорст: жилой фонд сильно разрушен бомбёжками, предприятия стоят, с работой швах, с едой ещё хуже.
Самой ужасной выдалась в послевоенном городе зима 1946-1947 годов. Сильные холода наложились на недостаток топлива и калорийных продуктов. Говорят, что умерло до 1/6 беженцев. Да и коренным жителям пришлось несладко. Однако немцы есть немцы. Народ упорный, цепкий, знающий, чего хочет. И не желающий помирать, вопреки всему. Экстремальные обстоятельства вынуждали идти на радикальные меры. В Дельменхорсте до 70 % расходов на беженцев взял на себя муниципалитет. Всё жилищно-коммунальное хозяйство перевели на госфинансирование, взяв под госуправление и послав барыг. Из городской казны 42 % шло на социальные расходы. Гибель отступала, пришлые быстро ассимилировались. Лентяев, социальных паразитов и дураков, требующих от провинциального городка столичных «условиев» среди них почти не осталось – вымирали как мамонты. Остальные работали как проклятые, желая взять реванш у злой судьбинушки. Прежде всего – на строительстве жилья, быстро возводя целые улицы.
Главное, что Дельменхорсту и остальной Западной Германии удалось выжить и продержаться до лета 1948 года. Потому что потом случилось чудо.

В общем, в 1950-е Дельменхорст входил с гордо поднятой головой. Инфляция оставалась низкой, а вся городская промышленность работала на 5 баллов. И требовала всё больше и больше рабочих рук, так что беженцы с Силезии (к которым скоро добавились и переселенцы из ГДР) пригодились очень даже. Но и они скоро закончились, так что на работу, и за очень хорошие деньги, стали брать всех подряд – каличных, больных, убогих, путающих левую руку с правой ногой и т.п. Безработного в Дельменхорсте стало встретить так же просто, как медведя в Теллермановском лесу: уровень безработицы в те блаженные пятидесятые колебался где-то на уровне 0,7 %. В учебниках экономики написано, что так не бывает, а уровень этот до 5 % уже есть зиг гут – но вот поди ж ты! Городской валовой продукт рос ежегодно на 8 процентов. Немецкое экономическое чудо превратилось в реальность. Трудишься – имеешь дом, машину, отпуск на тёплом море. Тут как раз и чемпионат по футболу впервые выиграли.
На таком нажористом фоне идеи социализма, от каждого по способностям – каждому по потребностям и прочий марксизм начали блекнуть даже в Дельменхорсте – оплоте левых. Пришлось социал-демократам переходить в оппозицию. А к власти в городе в 1951 году пришёл вполне себе капиталистический и буржуазный Христианско-демократический союз. Возглавил Дельменхорст Антон Эйкмайер, которому не исполнилось ещё и сорока. Как ни странно, он был не банкиром или фабрикантом, а очень даже простым слесарем и как раз футболистом-любителем. Но на левых с их демагогией и беспринципностью с молодости привык смотреть как на безалкогольное пиво. К сожалению, скончался Эйкмайер прямо на посту уже в 1955 году – не прошли бесследно служба в вермахте и полгода в британском концлагере для военнопленных. Но он стал не только успешным и популярным городским главой, но и символом новой жизни.
Ибо дельменхорстцы, получив возможность после страшного военного разгрома спокойно и не торопясь оглядеться на минувшее, увидели следующее… Столетия феодальной резни, костры инквизиции, пиратский разгул, смертоносные наводнения, штурмы, пожары, голодоморы, чуму и оспу, разномастное религиозное изуверство, датское иго, шведский погром, русские непонятки, толпу князьков с более или менее заметным прибабахом, французскую тиранию, мясорубку первой мировой, тиф и грипп, разруху и разорение, нацистский шабаш, мясорубку второй мировой, бомбёжки, британское нашествие, разруху и разорение, толпы умирающих на улицах силезцев… Но и мужество крестьян-штедингеров, упорную борьбу с гибельным морем, невероятную стойкость в окопах, таланты рабочих и инженеров, солидарность с обездоленными, умение, потеряв всё, снова и снова отстраивать город заново и налаживать нормальную жизнь.
И тут возникла перед дельменхорстцами, да и всеми прочими немцами, так сказать, дилемма. КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ? Юродствовать ли на темы векового рабского менталитета, загадочной тевтонской души, всемирной миссии бауера-богоносца и «верните батюшку кайзера – фюрера на вас нет!!!»? Или искать (и что гораздо хуже, находить) духовые скрепы, вставать с колен, возвращать Папуа – Новую Гвинею (исконная германская земля, кто не знает) в родную гавань? Или…?
И тут немчура сделала финт ушами и решила, что надо просто жить – достойно, богато, свободно. Чтоб все остальные дохли от зависти и ломились в Германию миллионами. Под это совершенно бездуховное, несоборное и гейропейское дело кинули в массы и лозунги соответствующие. Были они просты и доходчивы: «Благосостояние – для всех» и «Вместе создадим лучшее для людей государство в немецкой истории». 
В соответствии с ними и стали жить в Дельменхорсте дальше.