Борисоглебск Online

Отношение россиян к украинскому конфликту с его развитием, как показывают социологические опросы, понемногу изменяется. К примеру, согласно исследованию Воронежского института общественного мнения «Квалитас» большинство жителей региона считают, что на Украине либо вообще нет единой власти, либо она находится в руках радикальных националистов. При этом социологи отметили, что воронежцы заметно больше, чем россияне в среднем, обеспокоены украинскими событиями, что исследующие общественное мнение специалисты вполне логично объяснили близостью региона к Украине.

Кроме того, представляется важным и тот факт, что Воронеж непосредственно столкнулся некоторое время назад c действиями националистов и представителей тех радикальных субкультур, которые сегодня получили на территории Украины возможность практически безнаказанно совершать акты насилия. Эти же течения и группы, а также близкие к ним, имеют определенное распространение и на остальной территории бывшего СССР, чему есть вполне объективные причины.

Переход к эпохе постмодернизма в индустриальных обществах ознаменовался в числе других признаков возникновением молодежных субкультур. Оформившаяся в индустриальный век в качестве социальной группы, молодежь в постиндустриальном мире начала создавать собственную культуру, альтернативную доминирующей, субкультуру. Любая из субкультур вырабатывает свои уникальные механизмы, определяющие социальное поведение групп людей, включенных в нее, свою собственную систему ценностей. В результате из членов субкультур формируется фактически оторванное от остального общества особое объединение, внутри которого заключена практически вся социальная коммуникация его участников. Идентификаторами для субкультуры являются множество религиозных, политических, расовых, эстетических или других признаков, различных их комбинаций.

Наиболее политизированным из всех контркультурных молодежных движений стала зародившаяся в 60-ых годах в Англии субкультура скинхэдов. Пришедшая в начале 90-ых годов на постсоветское пространство, она в российских условиях стала прочно ассоциироваться с неонацистской идеологией, несмотря на наличие иных прямо противоположным по политическим взглядам течений в данной субкультуре. Параллельно развивалось движение футбольных фанатов, которое также до сих пор, прежде всего стараниями СМИ, имеет репутацию сплошь праворадикального и стоящего на грани экстремизма. Такие же процессы проходили в соседних с Россией Белоруссии и Украине, но с местными особенностями.

В Белоруссии в результате всех политических изменений и националистическое (включая «субкультурных правых»), и фанатское сообщества приобрели оппозиционную направленность. То же самое произошло и в украинских реалиях, однако относительно мягкие законы страны, официально проводимая политика по украинизации, тесная работа олигархических структур с объединениями различного рода националистов, фанатскими сообществами привели к принципиально иной ситуации. И украинский национализм как идеология, и субкультурные группы, и околофутбольное движение приобрели большое влияние и размах внутри страны (несмотря на гораздо меньшие по сравнению с российскими масштабы), а роль «антифа» в уличных противостояниях оказалась почти незаметной, в отличие от Белоруссии и России. Первой фанатской группировкой на территории СНГ, открыто позиционирующей себя как антифашистскую, были ультрас белорусского клуба «МТЗ-РИПО», их примеру последовали в дальнейшем фанаты киевского «Арсенала», а также различные более мелкие «фирмы» на территории государств. В России субкультура скинхэдов-«антифа» зародилась сразу как политическое движение, целью которого было уличное противостояние с представителями нацистских группировок. Оба противоборствующих лагеря отметились насилием друг к другу, доходившим до убийств, а также взаимными характерными для контркультурных антисистемных течений обвинениями в сотрудничестве с властями.

После волны радикализации середины 2000-ых, многочисленных преступлений на национальной почве многие лидеры и активисты ультраправых субкультурных группировок оказались в заключении. Фанатское же сообщество приобрело большой размах, но не стало в откровенную оппозицию. Здесь свою роль сыграли и работа прокремлевских молодежных объединений вроде движения «Наши», и усилия правоохранительных органов, других структур государственного аппарата. В условиях довольно строгих законов, атмосферы подозрительности по отношению к любым продуктам творчества или общественной деятельности, имеющих оппозиционное или похожее на экстремизм содержание, Украина стала своеобразной «отдушиной» для российских ультраправых. Фестивали, концерты «правой музыки», иногда немыслимые в РФ, свободно проводились на территории соседней Украины, печатная продукция, различная атрибутика и прочие предметы, имеющие отношение к правой субкультуре, также в немалых количествах попадали в Россию из Украины. Фанатское движение и примкнувшие к нему националисты напомнили о своем потенциале акцией на Манежной площади в Москве 11 декабря 2011 года. Антифашистские же группировки в 2010 году отметились еще более радикальной акцией, совершив 28 июля нападение на администрацию Химок. И ряд националистических организаций, и практически все «антифа» были участниками протестов 2011—2012 гг. Именно представители антифашистских группировок были основной силой беспорядков 6 мая 2012 года на Болотной площади.

Воронеж в конце 90-ых — середине 2000-ых гг. приобрел репутацию одного из очагов экстремистской активности. Местные правозащитники утверждали в тот период, что «Воронежская область за последние годы приобрела печальную известность как один из центров агрессивного национализма в современной России». Случилось это и из-за действительно имевшем место ряде преступлений на почве ксенофобии, и из-за громкой огласки этих правонарушений в некоторых СМИ, среди которых были и федеральные. Активностью отличались и местные антифашисты: были отнюдь не единичные случаи нападения на участников ультраправых движений и националистических объединений. В частности, избиением координатора местного отделения ДПНИ и разгромом его офиса отметились анархисты из ВРСА, которые были связаны как раз с правозащитниками из дома Прав Человека, в первом варианте доклада «Воронежский пульс» названные политической субкультурой. А местные националисты напомнили о себе во время протестов конца 2011 — начала 2012 гг. участием в оппозиционных митингах, а затем — впервые проведенными в городе «Русскими маршами» и рядом акций протеста против преступлений, в которых они подозревали антирусскую направленность.

После начала политического кризиса, приведшего в итоге к смене киевской власти, фанаты всех украинских клубов объявили о перемирии и поддержке протестующих на Майдане (причем сделали это и крымские группировки). Многие из них вошли в состав «Правого сектора», а впоследствии — добровольческих батальонов в зоне АТО. Там же оказались и представители правой субкультуры. Все они сыграли одну из важнейших ролей в уличных боях зимой 2013—2014 гг. в Киеве, во многом обеспечив победу Майдана. Самое громкое (и самое страшное) событие, в котором это сообщество приняло участие случилось не в зоне боевых действий, а в Одессе 2 мая. Перед трагедией в этом городе 28 апреля в Донецке «Марш за единую Украину» с участием представителей фанатских группировок и «Правого сектора» был разогнан восставшими горожанами, а перед этим 27 апреля в Харькове ультраправые и активисты местного «Евромайдана» успешно провели шествие с тем же лозунгом, проведя на своем пути акции насилия и устрашения противников киевской власти. В Одессе после столкновений и перестрелки с активистами местного «Антимайдана» фанаты харьковского «Металлиста» и одесского «Черноморца», боевики «Правого сектора» и одной из сотен «Самообороны Майдана» оттеснили часть нападавших в Дом Профсоюзов, где сожгли их заживо.

После начала острой стадии вооруженного конфликта на территории Донбасса многие представители ультраправых и фанатских группировок влились в состав добровольческих формирований. «Правый сектор» стал уникальным подразделением, не подчиняясь ни МВД, ни ВСУ, а лишь командованию АТО. Главным местом притяжения представителей ультраправой субкультуры стал батальон (затем полк) «Азов», подчиняющийся МВД Украины, которым командует Андрей Белецкий, лидер Социал-Национальной Ассамблеи. Эстетика, символика, ценности участников этого формирования являются вполне постмодернистским коктейлем, основными составляющими которого являются философия Мигеля Серрано, одинизм, рунические и оккультные символы, применявшиеся ранее в Третьем Рейхе, музыка направления NSBM. Неформальное сетевое объединение «Misanthropic Division», пропагандирующее такое культурно-идеологическое направление, имеет активных сторонников и в России, а один из администраторов сообщества, Владимир Смирнов, известный под псевдонимом «Немой Восторг», был задержан в Вологде, а в отношении него возбуждены два уголовных дела по ч. 2 ст. 222, ч. 1 ст. 280 УК России. В России самыми заметными силами, поддерживающими союзные отношения со СНА и «Misanthropic Division» являются группировка «WotanJugend», идеологически стоящая на тех же позициях белого расизма, антихристианства и человеконенавистничества, что и вышеназванные объединения, а также движение «Реструкт», лидером которого являлся Максим Марцинкевич. Именно против одного из лидеров «Реструкта», близкого и к «WotanJugend», Романа Железнова, вступившего в ряды «Азова», возбуждено первое в России уголовное дело по статье о наемничестве. Железнов в составе «НС-Блока» совместно с такими политиками, позиционирующими себя в качестве националистов, как Дмитрий Демушкин, Александр Белов и их организациями участвовал в акции «Русский Первомай» в Москве. На этом мероприятии они явным образом поддержали украинские власти, соединив свои лозунги с антимигрантской риторикой, которая являлась официальным поводом к проведению шествия 1 мая. Накануне традиционного Русского марша 4 ноября среди его оргкомитета и участников возникли серьезные разногласия по поводу лозунгов мероприятия. И в этом случае наиболее радикальные представители субкультуры, поддержанные Демушкиным и Беловым, занимают явную проукраинскую позицию. А Роман Железнов стал одним из тех, кто собирается надолго обосноваться на Украине, последовав путем известного активиста националистического движения, журналиста и правозащитника Алексея Барановского, нацдема, одного из администраторов сообщества #Orange ВКонтакте Андрея Кузнецова и ряда других, некоторые из которых воюют в зоне АТО на стороне украинских войск.

А в околофутбольной среде 9 октября произошли два довольно симптоматичных события. В Стокгольме во время игры сборных Швеции и России в секторе российских болельщиков один из них, попытавшись вывесить флаг ДНР, был остановлен. Имеются сведения о наличии негласного соглашения российских футбольных фанатов о том, что тема Украины в этой среде подниматься не должна. В Борисове же на матче сборных Белоруссии и Украины болельщики обеих команд весь матч демонстрировали единство и дружбу, что подчеркивал белорусский баннер «Сустрэча братоў» и даже вместе исполнили матерную кричалку о Путине, что не преминули подчеркнуть украинские СМИ. В условиях начинающегося в Минске саммита глав СНГ такое развитие событие выглядит еще одним сигналом России, готовность быть посредником в разрешении конфликтных отношений которой с Украиной не раз демонстрировал Александр Лукашенко. Вместе с тем, не стоит забывать о реально имеющейся совместной с украинскими деятельности белорусских ультраправых и футбольных фанатов, которая была заметна уже во время Майдана, одной из первых жертв которого стал белорус Михаил Жизневский, член УНА-УНСО. Концепции белорусского и украинского национализма являются в какой-то степени антисистемными и бунтарскими, имея к тому же один и тот же образ врага — сильную Россию-империю. Внутри самой РФ есть немалое количество таких же бунтарских, антиимперских и подобных по настрою личностей и движений.

Таким образом, мы становимся свидетелем как стороны конфликта определяются не национальной, политической или религиозной принадлежностью, а системой взглядов каждого конкретного человека. Друг против друга в бою вполне могут сойтись чеченцы, грузины, иностранные добровольцы из стран по всему миру, воюющие по обеим сторонам конфликта, не говоря уже о русских, белорусах и украинцах самых различных политических взглядов и вероисповеданий. Те же украинские анархисты-«антифа» во время боевых действий спокойно чувствуют себя в составе полка «Азов», который и по своей изначальной идее, и по личному составу, и по символике вполне однозначно можно было бы назвать фашистским. И если во время гражданской войны в Испании 30-ых гг. XX века интербригады добровольцев и войска сторон сражались за вполне понятные идеологии, то на Украине уже стали неважны различия не только национальные, но и идеологические. Совершенно точно можно сказать лишь одно – на территории Донбасса столкнулись желание окончательно сломать следы грандиозного по размаху, но неудобного многим, прошлого, с решимостью отстоять что-то из наследия прошлого, Система и Антисистема, Порядок и Хаос в самых неожиданных сочетаниях. Именно отношение к этим категориям стало в условиях размывания прежних идентичностей куда более определяющим, чем национальность или религия. А геополитические интересы определяют и будут далее определять характер конфликтов, пока они продолжаются.