Борисоглебск Online

С 20 по 24 апреля в Воронеже проходили Дни Русского Зарубежья с мероприятиями разного формата, в числе которых международная конференция “«Из бывшей России в будущую»: опыт ответственности за страну в русской эмиграции и современной России”, состоявшаяся на базе ВОУНБ им. И. С. Никитина 23 апреля. Среди организаторов конференции: Воронежские малые православные братства во имя свт. Тихона Задонского и прп. Силуана Афонского, Свято-Филаретовский православно-христианский институт (СФИ, Москва), Русское студенческое христианское движение (РСХД, Франция), Издательство YMCA-Press (Франция), Дом русского зарубежья им. А. Солженицына (Москва), Воронежская областная универсальная научная библиотека им. И.С. Никитина, Комиссия по канонизации святых Воронежской епархии.

С приветственными словами выступили Нина Ткаченко – представительница Малого православного братства во имя свт.Тихона Задонского (Воронеж), протоиерей Андрей Изакар – председатель Комиссии по канонизации святых Воронежской епархии, передавший благословение митр. Сергия и, к сожалению, покинувший мероприятие до его завершения. Сообщение зам.директора по библиотечной работе ВОУНБ им. И.С. Никитина Символоковой Л.В. касалось начала сотрудничества воронежских научного и библиотечного сообществ с представителями Русского Зарубежья, в частности, с Никитой Струве, с издательством YMCA-Press, которое состоялось в 1992 году с международной конференции «Воронежский край и Зарубежье». К этому началу сотрудничества был приурочен ряд книжных выставок, в т.ч. YMCA; библиотека получила в дар и приобрела порядка 400 изданий. В последующие годы продолжилось знакомство с наследием русской зарубежной мысли, с духом дореволюционной России, с РСХД и творчеством эмигрантов первой волны.

Во вводном выступлении Ю.В. Балакшиной (д.филол.н., РГПУ им. А.И. Герцена) – ведущей первой сессии – акцентировались три момента: первый – 2017-й год – год столетия Революции, или Русской катастрофы, год памятной даты; второй – осмысление этого исторического феномена, воспоминания, сделанные выводы его участниками и жертвами, создало некий духовный багаж – наследие, в т.ч. Русского Зарубежья; третий момент – изучение всего наследия, его сохранение, инкорпорация этого уникального опыта в современную жизнь – одна из актуальных задач, стоящих перед всеми нами.

Приветствовали собравшихся М. Пудовиков (председатель братства во имя прп. Силуана Афонского), К.М. Соллогуб (д.физ.н., доц. Парижского университета, председатель РСХД, правнук писателя Б.Зайцева), С.Н. Дубровина (к. филол. н., зав.отделом по развитию и связям с общественностью Дома русского зарубежья) и Т.В. Викторова (д.филол.н., проф. Страсбургского университета им. М. Блока, гл.редактор журнала «Вестник РХД», Париж), отметившая важность перекрестных исследований Русской катастрофы и перемены перспективы, т.е. изучение как со стороны эмигрировавших, так и со стороны оставшихся.

Слушателей докладов было немало: читальный зал научно-технической литературы в Никитинке был заполнен процентов на 80. Однако не могу не отметить факта: среди собравшихся большую часть составляли представители тех самых братств-организаторов и лица, ими приглашенные, допускаю присутствие и людей, узнавших о мероприятии через анонсы, но кого и сколько было, не объявили, конечно.

Самый первый доклад Царевой Л.А. (н.с. историко-культурного центра «Дворцовый комплекс Ольденбургских», экскурсовода из Рамони) “«Высокопросвещенные труды на благо Отечества»: Александр и Евгения Ольденбургские” был посвящен деятельности и наследию принцев Ольденбургских в Воронежской области. Несмотря на то, что тема раскручивается областными СМИ, поддерживается губернатором, фактически далеко не все население области знает о подробностях жизни, точнее, служения людям Ольденбургских в воронежском крае. Гид рассказала о популярных  (чаще – «черно-магических») мифах, связанных с имением и его владельцами, и последовательно их опровергла. Доклад был содержательным, но, думаю, лучше будет все-таки посетить замок в Рамони с экскурсией, чтобы увидеть все воочию и расспросить экскурсовода о деталях. Лично меня удивил факт членства принца в партии эсеров и выдвижение рамонцами его в Учредительное собрание. Поразил размах деятельности Ольденбургских, вносивших изменения в жизнь своих крестьян в самых разных сферах: начиная от хозяйственно-технической и заканчивая образовательной и духовной. Неслучайно замок благополучно пережил революцию и сохранялся в советские годы – именно благодаря доброй памяти о прежних владельцах, однако лихие 90-е нанесли ущерб наследию и, конечно, работы с комплексом Ольденбургских предстоит еще много, но важная составляющая – возвращение памяти, имен благотворителей уже начата. Чтобы составить беглое представление о личности принца Петра Ольденбургского, можно прочитать воспоминание Бунина «Петр Александров» (http://bunin.niv.ru/bunin/public/petr-aleksandrov.htm), из которого становится ясно, почему рамонские мужики сопровождали князя до границы в эмиграцию, дабы колесо революции не прошлось по нему, и особенно горько читать интернетовские байки о князе-чернокнижнике…

О том, как осмысливали Революцию (или – Русскую катастрофу) эмигранты, рассказала Ю.В. Балакшина в докладе “«Рыцарство и реализм»: осмысление революции в России в опыте русской эмиграции”. Она отметила, что несмотря на разницу в политических взглядах и пристрастиях, разницу в сословиях, мировоззрении, оценка революции у эмигрантов была единой: катастрофа, «темная бездна», «национальное грехопадение» (выражения о.Сергия Булгакова). О. Сергий, в частности, размышлял, как и многие другие из его окружения, о причинах этого падения. И в некоем мистическом озарении он увидел отвержение России Богом и то, что произошедшее неслучайно, и что оно нужно, сам опыт смерти, непонятный живым, – нужен. Мистическая Россия спасена, несмотря на то, что реальная умирает, и через эту смерть происходит Воскресение, тем самым являя чудо. Следующая оценка Русской катастрофы связана с творчеством Елизаветы Скобцовой (мать Мария, канонизирована Константинопольским Патриархатом), ее произведением «Равнина Русская» и другими повестями дневникового характера. В трактовке м.Марии русский человек восприимчив к откровениям, пророчествам, предвидениям, и революция открыла в нем некое сиротство, внутреннюю пустоту, бездонность. Именно в предреволюционную эпоху и во время катастрофы возникла какая-то языческая «воля к земле», «воля к утопиям», ожидание чуда, экстатический восторг при виде рушащегося Старого мира, сумасшествие, неспособность различать добро и зло. Но Новый мир сам по себе не рождается. И как следствие этого революционного хаоса возникает тяга к порядку, простоте, ясности и потребность в снятии с себя внутренней ответственности за совершаемое. На волне этого появляется диктатура большевиков. М.Мария отмечает одну из важных проблем революции и Гражданской войны: необходимость совершить усилие, чтобы увидеть в человеке человека, личность. Образ Колесницы Истории, огненной колесницы, для которой люди – щепки, но они же – исполняющие свое призвание: спасение России, найден автором. Ею используется также и традиционный для России образ странничества с целью поиска ответа на вопрос о смысле катастрофы и будущем, но странничества как посланничества, приближающего Царство <Божие>. Финал произведений м.Марии открыт, исход не решен, будущее неизвестно. Далее докладчица упомянула труды митр. Евлогия (Геогриевского), в частности, «Путь моей жизни». В своих воспоминаниях о революционной поре он отмечал такие изменения в людях как захваченность настроением, неким духом, одержимость идеей, и, как характеризовал о.Сергий Булгаков, – «черная соборность» – соединение людей кровью. И этой «соборности» митр.Евлогий противопоставляет подлинную Соборность, т.е. объединение людей Церковью. Он возвращается в воспоминаниях к Предсоборному совещанию, Собору 1917 г., в котором, несмотря на страсти и различные политические убеждения, произошло подлинное объединение верующего народа, молящегося перед Богом, ответственных друг за друга. Как отмечал С.Франк, Россия и русский народ погибли, но не окончательно, и требуются усилия, чтобы они воскресли. Для возрождения должно произойти осознание глубины падения, необходимо также личное самостояние каждог перед Богом и собирание народа в Церкви (как собрании верующих) для служения другому, друг другу.

Были заданы вопросы после доклада. На прозвучавший вопрос о чувстве вины за Революцию у русской интеллигенции (эмигрантов) и потребности во всенародном покаянии автор ответила, что мыслители Русского Зарубежья не призывали каяться именно народ, их посыл направлен на самих себя, это они должны были осознать тупиковость прежнего пути, творческого, духовного тупика.

Одним из самых информативных докладов был доклад К.Соллогуба «РСХД как опыт церковного ответа на русскую катастрофу». Обзорно о нем. У истоков РСХД находятся самые разные идеи и движения: и Собор, и предсоборное движение, различные христианские объединения, однако решительное влияние оказал организационный съезд 1923 г. в Пшерове (Чехословакия) и революционная катастрофа и эмиграция. Создание РСХД – это, по сути, церковный ответ на Русскую катастрофу, духовная реакция, пророческий ответ, собирающий единомышленников. РСХД – это первое движение <духовное>, возникшее после Первой мировой войны и Русской революции. Огромное количество беженцев после революции: представители Белого движения, аристократы, те, кому было опасно оставаться в новой России, вынужденное их пребывание вне страны привело к изменению церковной и личной жизни у людей, возникли новые вызовы. И вместе с тем была завершена целая эпоха в истории христианства – «Константиновская эпоха» – покорения государства Церковью и покорение Церкви государству. Можно сказать, что закончилась она именно с окончанием царствования Николая II. Надо отметить, что представители Франции, государство, не вмешивалось в церковные дела русских эмигрантов, соблюдалась свобода вероисповедания. И Православие вышло за пределы православной страны. Выяснилось, что Православие не сводимо к России, оно проявило свою вселенскость и стало свидетельством Западному миру, завершился период духовной изоляции, началось вступление в диалог с Западом и общение с инославными. Зернов Н.М. вспоминает об этом времени, как о тяжелом для эмигрантов: отсутствие гражданских профессий, незнание языка, необходимость выполнять тяжелую физическую работу. Вместе с тем, многие думали, что все это временно, было велико желание вернуться домой. Таков был крест беженства. Все это приводило людей к обращению к Церкви, и даже многие студенты-скептики вернулись в нее. Общая пережитая трагедия, приведшая к перелому, борьба с атеизмом и тоска по Родине стали причинами обращения молодежи, появлению молодежного движения, отличающегося глубиной и напряженностью. Среди основателей РСХД – о.Сергий (Булгаков), Н.Бердяев, А.Карташов, В.Зеньковский, они оценили обстановку эмиграции, сформулировали вопросы и искали ответы на них. В РСХД произошла встреча двух поколений: пришедших к вере до Революции и обретших Церковь в годы Гражданской войны. Перед Движением стали задачи: осознать ответственность и виновность за катастрофу, поставить задачи перед эмигрантами, увидеть новые данные Богом возможности. Бердяев в «Пути» писал о трагедии русского народа: ненужности огромного количества людей, потере смысла, – но не только по воле большевиков рассеяны русские люди, но и по Божьей воле. Миссия, духовная задача эмиграции – преодоление злобы и мстительности. И тут можно говорить об эпохе нового церковного творчества, и с этой точки зрения – о провиденциальности эмиграции. РСХД связало свою деятельность с Церковью. Соборное апостольство, разнообразное творчество в соборности: кружковая работа, съезды, богословское и духовное образование, – все эти формы возникали стихийно, органически – в ответ на Катастрофу. РСХД возникло в уникальных драматических условиях, образовалось новое вИдение Православия: открытое, творческое, уважающее человеческую личность. Такое видение Православия привело к нему много французов. Возникла русскость как приверженность к новому Православию, возникшему в результате Катастрофы.

Докладчику были заданы вопросы. В.И. Битюцкий (председатель воронежского «Мемориала») отметил, что возникновение РСХД связано уникальным сочетанием наличия вот такой христианской молодежи с трагическим опытом и – людей, способных осмыслить ситуацию. Это вывело историю на новую перспективу. Но если рассматривать современную ситуацию – не является ли она тупиковой? Ведь прежнее уникальное сочетание поколений не повторится.

Докладчик ответил, что РСХД создавали разные силы, но всё это позволило появиться именно такому опыту, и он доступен всем. Нам не надо заново переосмысливать этот опыт, переживать его – это положительный эффект этой катастрофы, Революции. Сама Революция – это абсолютный перелом для христианства, Церковь – не дело государства, но – дело мирян. Каждый несет ответственность за ее путь и миссию, служить должен каждый.

Вопрос: Движение продолжает свою деятельность спустя поколения, осознается ли Русская  Революция у современных людей, имеющих русские корни и французскую идентичность? Помнится ли Революция как катастрофа? Каков образ революции в вашей семье?

Соллогуб: Сложный вопрос. Многие в РСХД уже не имеют русских корней. Мы напоминаем, что его возникновение связано с этим историческим событием, организуем встречи, конференции. Например, конференцию, посвященную столетию московского Собора 1917 г. Этот Собор очень забыт и здесь, и во Франции. Наша епархия была устроена на принципах этого Собора. Что касается Революции, в наших семьях разные воспоминания об этом событии. Тяжелые воспоминания. У всех тяжелые личные истории. Например, все мои прадедушки были расстреляны, уехали только прабабушки с детьми. Конечно, это были тяжелые воспоминания – рассказы бабушки об убийстве ее отца. Но это поколение – мои бабушки и дедушки – уже по-другому относились ко произошедшему, к катастрофе. Они быстро обустроились в эмигрантской среде, много общались, были очень веселые, какой-то горечи в их общении уже не было.

Следующий доклад презентовала Н.В. Ликвинцева (к.филос.н., в.н.с. Дом русского зарубежья), назывался он «От отца к сыну: трагедия России в опыте семьи и детско-юношеских встречах будущего митрополита Антония Сурожского». Докладчица рассказала о родителях митр. Антония, их происхождении, о его детских и юношеских годах, о том, как повлияла Революция на судьбу семьи. Кратко остановимся на том, что главным человеком, сформировавшим отношение к миру и самому себе, для Андрея Блума (митр.Антоний) был отец. Встречи с Россией начались с членства в скаутской организации, с общения с руководителем скаутского отряда «Витязь» Б.В. Голфенгаузеном, с общения с о.Георгием (Шульгиным). Ключевой стала встреча (по словам митр.Антония – антивстреча) с о.Сергием Булгаковым, которая вызвала у юноши протест («как это можно подставлять другую щеку, когда тебя ударяют по одной?»), после лекции он пришел домой и, как бы продолжая полемику, перечитал Евангелие от Марка (хотя на тот момент не был верующим человеком), что привело его в тот момент к вере. Важную роль сыграли встречи с митр. Вениамином (Федченковым) и духовником – архимандритом Афанасием (Нечаевым). Митр. Антоний остался приверженцем Московского Патриархата, был верным гонимой Церкви, как он считал, Церкви новомученников. С 60-х гг. владыка приезжал в Россию, встречался с верующими на квартирах, неформально, его проповеди записывали на магнитофон, и так они сохранились для нас. О себе владыка практически ничего не писал. Доклад был уже сокращен, но вопросы были также заданы. Все приводить не будем, но типичный для этой конференции – об отношении владыки к теме национального покаяния – прозвучал. Митр.Антоний важным считал достоинство человека и веру в человека и подчеркивал, что пока человек жив – он не безнадежен, он может покаяться и вернуться к Богу, измениться. Тема покаяния за катастрофу не звучала в наследии владыки – каждому нужно меняться самому, лично.

Доклад Т.В.Викторовой «Издательство YMCA-Press перед лицом русских катастроф» был посвящен деятельности издательства и выдающихся лиц, так или иначе с ним связанных, ретроспективный доклад. Но начала его профессор с вопроса: как со стороны Запада осмысливается Русская катастрофа? Оказывается, другие видят в русской эмиграции источник мысли для Запада. Собственно, в докладе говорилось о разных периодах издательства, связанных с такими редакторами как Бердяев, Струве, об областях охвата издаваемой гуманитарной мысли – философия, богословие, социальные исследования, педагогика, литургическая литература. Авторами издательства были такие мыслители как Бердяев, Лосский, о.Сергий (Булгаков), Франк. Издательством публиковались не только книги, но и периодика: журналы «Путь» и «Вестник РХД». Отдельной серией выходили Труды Свято-Сергиевского института. Представлено было и экуменическое направление: книга «Русская православная церковь в ХХ веке» Зернова была издана на английском языке, издательство публикует англиканских и протестантских авторов. Большой вклад в оформление изданий внесли русские художники, оказавшиеся на Западе. В ряду особенных изданий находится книга об особом покровителе русских эмигрантов – св.прп. Сергии Радонежском авторства Б.Зайцева. Уникален перевод «Ада» Данте этим же писателем, производившийся им в подвале во время бомбежек Парижа в войну. YMCA издавала и русскую классику, не всегда разрешенную в России, как например, «Бесы» Достоевского, также – коллекции для советских военнопленных: книги Пушкина, Лескова и т.д. Издательство дало жизнь «Мастеру и Маргарите» и «Собачьему сердцу» Булгакова, важную роль сыграло в публикации книг А.И. Солженицына. Резюмируя, докладчица подчеркнула, что деятельность YMCA, литература, изданная в ней, позволяет читателю посмотреть на себя изнутри со вниманием, увидеть в себе те искажения, которые внесла идеология, позволяет как бы отделить подлинное в человеке от «хомо советикус», книги – это миссия YMCA. На вопрос об отборе материала из России для публикаций – рукописей, редактор ответила так: издательство выпускало и такие книги, с авторами которых было не вполне согласно, например, это такие книги о «другой России», как книги Войновича и Домбровского. Они тем не менее были изданы. Что касается отсутствия среди изданий 30-х гг. некоторых знаковых фигур, то, скорее всего, в бытность редактором Бердяева, эти авторы могли быть не изданы по сугубо экономическим причинам: издательство было маленьким и его возможности – соответствующими.

Сообщение члена общественного движения «АрхДозор» и «ВООПиК», сотрудницы Воронежского областного краеведческого музея Д.Е.Зеленевой в программе значилось как «Воронеж 1917-2017», а в реальности было посвящено благотворительности в дореволюционной России, в частности, благотворительным инициативам воронежских меценатов. Принципиально нового в этом докладе не было отмечено, о деятельности и наследии С.Кряжова, С.Мещерякова, В.Столля публикаций достаточно и в периодике, и в серьезной литературе воронежских историков и краеведов, поэтому отсылаем к публикациям и излагать доклад не будем. Упомянутый Столль-Фест – тоже мероприятие достаточно известное для воронежцев, отсылаем к периодике и Интернет-источникам.

Последний докладчик – воронежский историк В.В. Бойков предложил доклад «Музей И.А.Бунина в Воронеже: проблемы концепции, музеефикации эмигрантского периода, воронежской составляющей Русского Зарубежья» – последний доклад по месту, но далеко не последний по важности затронутой проблемы. Итак, о нашем «воронежском национальном позоре», о больной теме – музее Бунина в Воронеже. Иван Бунин – это, без сомнения, выдающееся имя в русской культуре, национальная святыня. В 2008 г. был презентован проект «Имя России» и среди самых значимых имен для русского народа было и имя Бунина. Уникальность этой личности и в том, что в какой-то степени, бунинское время близко нам, можно говорить о нем как о современнике, в отличие от таких русских классиков как Пушкин, Лермонтов. Собственно бунинской традиции в России всего 27 лет! Именно тогда, в 90-м году в Ельце был открыт первый музей, затем – в Орле. С памятью о Бунине в Воронеже ситуация была хуже, т.к. в советское время это был реакционный город, и имя Бунина было в нем под запретом. Об отношении воронежских властей свидетельствует такой случай: в 1970 г. к 100-летию писателя нужно было установить памятную доску на доме, в котором он родился. Доску установили, но не на том доме… Сейчас в России действует 4 музея Бунина, из которых музей в Орле – самый лучший бунинский музей в стране, в нем воспроизведена мемориальная обстановка парижской квартиры писателя, также в нем есть памятный зал в честь исследователя Бунина – С.П. Крыжицкого. Музей в Ефремове – в мемориальном доме – доме брата Бунина. Воронежцам задают такой вопрос: Бунин прожил в Воронеже 4 года от рождения: что в таком музее можно будет рассказать о писателе? Каким должен быть литературоведческий музей? Он может быть построен по советским стандартам («книжка – ручка – литературный процесс»), опиравшимся на стандарты XIX века, но будет ли это правильно? Для Бунина стандарта быть не может, т.к. его жизнь, судьба, творчество уникальны, личность Бунина нужно рассматривать как объект междисциплинарных исследований: исторических, литературоведческих, этнографических и т.д. Особая роль – Русского Зарубежья и роль самого Бунина в Зарубежье. Эмиграция сформировала вершину его литературного творчества, этот период его жизни должен быть особенно отражен. Надо сказать, что в эмиграции Бунина окружало много людей, так или иначе связанных с Воронежем, в Русском Зарубежье находились люди, имевшие с ним общение прежде. Материал для музея есть. Два года назад состоялась выставка, посвященная Бунину, после которой было принято решение о музее, он планировался в здании по адресу Большая Дворянская (проспект Революции), 3а, но дом не является муниципальной собственностью, с этим есть проблемы. Если посмотреть на соседний дом – дом Волконского – постройка XVIII века – редчайшее для города архитектурное сооружение, чудом избежавшее сноса (здание пустует, но собственник у него есть) и дом, где родился Бунин с флигелем, то логично было бы организовать здесь Бунинский мемориальный комплекс, тем более что материалы для него уже накоплены. Но это – вопрос к воронежской администрации. В качестве дополнения к докладу было отмечен факт назначения в 1936-ом году Бунина председателем празднования в эмиграции юбилея г. Воронежа, еще и такая связь с городом. И вместе с тем, в родном городе Бунина нет ни улицы с его именем, ни музея, при том, что по-прежнему на карте Воронежа есть имена террористов, революционеров, или улица «имени 37-го года» – года великого террора (ул.20-летия Октября, например).

В заключительном слове Евстигнеева А.Г. (председателя братства во имя свт. Тихона Задонского) прозвучало напоминание об «Акции национального покаяния “Имеющие надежду” (сайт pokayanie1917.ru), о необходимости покаяния российского народа за Русскую революцию и катастрофу (суть акции можно узнать на ее сайте), о возможности написать личную историю – историю своей семьи – на сайте акции, таким образом поддержав проект. Докладчик также отметил важность работы по сохранению исторического наследия, возвращению несправедливо забытых имен в народную память, даже такие акции как переименование улиц и скверов, устранение из знаковых мест памятников людям, оказавшим большое влияние на Русскую революцию (имелся в виду пам.Ленину на одноименной площади). Надо сказать, что возражений не было, т.к. время вышло за рамки регламента и обсуждений уже не предполагалось. Организаторы поблагодарили участников за активное слушание и творческий диалог, неравнодушие к истории Отечества и наследию Русского Зарубежья.

В целом, на мой взгляд, «покаятельное» резюме не вполне соответствовало содержанию докладов и воспринималось неорганично. Однако, организаторы-братства завершили конференцию покаянной молитвой за Русскую катастрофу без каких-либо обсуждений необходимости этой акции... О публикации материалов мероприятия заявлено специально не было, такой информацией не владею.

Во время конференции можно было ознакомиться с фотовыставкой, посвященной Н.А. Струве, «Донести свечу до родины: издания Русского зарубежья в фондах Воронежской областной универсальной научной библиотеки им. И.С.Никитина», приобрести «Вестник РХД» (№205 – последний из редактированных Н.Струве и №206 – посвященный его памяти) и другую литературу.