Борисоглебск Online

* Внимание! Данный текст не является попыткой дискредитации власти Воронежской области и не имеет задачу опозорить отдельных ее представителей, а повествует об информационной открытости и готовности к диалогу с народом, как минимум, отдельных должностных лиц.

 Сегодня – день конституции, и даже ее юбилей… В Интернете на многих ресурсах гражданам предлагалось обратиться со своими насущными вопросами в любую приёмную Президента в любом субъекте Федерации в любом виде (непосредственно или дистанционно) в течение рабочего дня – аж до восьми вечера! Вот такой подарок гражданам, вроде бы мелочь – а приятно. Представляешь себе трудягу-чиновника, сидящего и выслушивающего жалобу очередной бабульки про текущую крышу, и видишь, как он отправляет драгоценное письмо прямо в Москву, самому Путину…

Инициатива пойти в приёмную Президента для обращения по «хопёрской проблеме» нашла поддержку у всех антиникелевых пикетчиков, у всех нас, кто сегодня вечером стоял в Кольцовском сквере с плакатами против добычи никеля и за чистое Прихопёрье, отвлекая спешащих с работы и по делам воронежцев от мигания новогодней ёлки на площади Ленина. Отстояв положенное на пикет время, мы сложили агитацию и пошли через площадь, мимо ёлки и Ильича, мимо вагончика с полицией, мимо припаркованных авто – к двери, за которой на первом этаже областной администрации располагается приёмная Президента в Воронежской области. И было нас 10 человек (кстати, это не весь пикет). Открыли массивную дверь, прошли в холл и очутились в заветном кабинете, «где нас ждут весь день до восьми вечера»… На этом «благостность» закончилась и началось то, что началось. Нас не то чтобы не ждали, но были не готовы к тому, что пришёл коллектив, а не один человек, и что мы вообще пришли.

Конечно, войти в кабинет, где ведётся прием непосредственно, хотелось всем – элементарно, чтобы поприсутствовать и узнать, что и как, но не тут-то было. Секретарь в приемной немного растерялась, но из распахнутого кабинета вышла миловидная блондинка в белом платье и голубых туфлях и стала «наводить порядок»: больше двух человек в кабинет не войдет, ничего, что вы тут все по одному вопросу: делегаты за вас напишут, и ответ придет на их имя, возражать бесполезно. Коллеги хотели снять на камеру происходящее и сфотографировать этот исторический момент, происходящий в кабинете с грустным портретом Путина на стене, но эффект от камеры оказался «взрывным»: девушка в голубых туфлях повысила тон в духе дам, торговавших овощами летом у Центрального рынка г. Воронежа в моменты переманивания покупателей конкуренткой (никого не хочу обидеть), и на этих повышенных тонах объяснила коллегам и всем нам, что снимать на камеру ее нельзя, потому что она – чиновник при исполнении и разрешения не давала на съемку, и что мы – тут все нарушители порядка и прочее. Конечно, девушке в помощь не замедлили появиться два бравых полицейских, которые также пообещали нас выпроводить, чтобы мы тут никого и ничего не фотографировали. Было печально. И за себя, и за Владимира Владимировича, и за конституцию – оптом. Блондинка и полицейские показали, каково наше «конституционное место, право и свобода». Два человека пошли в кабинет за «хранительницей порядка», в приёмной напротив дверей стал в угрожающую позу один из полицейских, на тот случай, если мы, «неконституционно» посягнём на доступ в кабинет. Кроме девушки и двух активистов в кабинет, видимо, тоже в целях укрепления конституционности прошли трое молодых людей, одетых с иголочки, почему-то отдалённо напомнивших «свиту» нашего Гаранта, сопровождающих его везде и всюду. Но, убедившись минут десять спустя, что брать штурмом кабинет, почту и телеграф мы не собирались, «группа поддержки» просочилась назад, бросая на нас косые взгляды, и бесстрашный полицейский также ушел. А нам осталось сидеть в этом «предбаннике», смотреть на огромном экране, как сваха Гузеева подыскивает очередную героиню для пары (Владимира Владимировича, к сожалению, телевизор в приемной не транслировал!) и ждать результатов приема. Прорываться в кабинет никто не пытался, как и фотографировать оставшуюся секретаршу, которую опекал еще один молодой человек (от нас – «рецидивистов», конечно). В приемной было тепло, и можно было отогреться от стояния с плакатами, работающий телевизор разрушал официальную атмосферу, но устранить осадок от напористой просьбы «убрать камеру» и слов «зачем вы сюда пришли» не удавалось даже Гузеевой из телевизора. Юбилейная конституционная радостность стремилась к плинтусу… Ждали долго. Кому-то пришла в голову поделиться наклейкой «против никеля» с молодым человеком – сотрудником администрации, он ожидаемо отказался – кому же хочется осложнять отношения с руководством и терять рабочее место… Наклейки и значки не пригодились. Секретарь, вначале заявлявшая, что «тут нельзя фотографировать, потому что у меня на столе важные документы», так к нам привыкла, что даже оставила свои драгоценные бумаги на нас грешных, заходя в «святая святых» приёмной. Это вызывало грустную иронию и неописуемую конституционную печаль… Гарант с портрета взирал на нас сочувствующе, но даже он в этот момент никак не мог повлиять на ситуацию: вовнутрь никого не приглашали. Трое из нас прошли в расположенную по соседству «приёмную губернатора» для тех же целей, что и в «приемную Президента». Как они рассказали, приняли их там более благодушно и спокойно, но телевизор в приемной губернатора был похуже, хотя по нему-то как раз и выступал тот, письмо которому порывался написать наш «захопёрский» коллектив. А «ходоков» всё не было и не было… Мимо нас курсировали с документами другие специалисты для отправки корреспонденции от секретаря приёмной, видимо, отчитываясь за сегодняшний приёмный день в неведомую Москву... Или куда-нибудь ещё… Где нас нет… Время приближалось к завершению «рабоче-праздничного» юбилейного дня, и, наконец, «делегаты» вышли из заветного кабинета. Оказалось, что положенная видеосвязь со специалистами по приему заявлений от граждан не работала, что рассказывать о ситуации в Прихопёрье, отношению к ней власти и прессы, о «медной компании» и ее происках и прочем другом пришлось по телефону. Что «там» выслушали и приняли «к сведению», а «здесь» завели карточку на «контактное лицо», которое и будет получать «ответы по проблеме». Прием завершился. День рождения конституции подошёл к концу, полицейские провожали нас к выходу, несмотря на попытки снять репортаж хотя бы из коридора с только что вышедшими из недр приёмной… Нельзя. Уходите. Вы нарушаете. Вы оказываете сопротивление сотруднику полиции. Ваше время истекло. Да, действительно, ведь прием должен был закончиться в 20:00 и ни на секунду позже, регламент. А кстати, кроме нашей группы, иных граждан в приемной замечено не было, возможно потому что они решили свои вопросы в течение рабочего дня, а не после оного, а возможно желающих было не так уж и много… Судить не берусь, т.к. в течение дня меня там не было… Может, всё там было до нас по порядку и доброжелательно, можно было фотографировать или записывать, можно было задавать любые вопросы и проходить коллективно, а не по-одному, а девушка в голубых туфлях тактично и внимательно слушала старушек про вечно текущие крыши и холодные батареи…

У кого бы спросить, что такое «информационная открытость» и «информационная доступность» – у какого специалиста? Что такое «диалог граждан с властью» и возможен ли он вообще, или это такой оксюморон? Для чего проводить пиар-акции в день конституции, не определяя заранее, что открытость подразумевает диалог на равных, и должностное лицо не должно в каждом просителе видеть бандита или, по крайней мере, нарушителя административного регламента? Что, может быть, метод крика и «наезда» – не самый лучший метод информационного обмена, и что такие контакты, хотя и запоминаются надолго, но не с тем «знаком»… К кому взывать? К «имениннице»? К ее «друзьям» и «охранителям»? К кому в следующий раз идти с прошением «от народа»: в правовом поле, с уверенностью, что эту петицию не положат «под сукно» и что в пришедших с ней не увидят потенциальных преступников и возмутителей спокойствия, что отнесутся по-людски… К кому, в какую приемную? Есть такая?

Уважаемые читатели, не судите строго, может быть не стоило надеяться на результативность этого мероприятия, но еще одна попытка достучаться «до небес» – лишней не бывает, даже если «небеса» закрывают на нее свои глаза и уши.